– Потом спохватилась, что делаю немного не то, и нырнула за тобой, вытащила, а эти твари стоят на расплавившемся песке и скалятся на меня. А кто может выжить в небесном пламени?

И госпожа Хемм замолчала, давая подруге возможность ответить, как будто это лекция в Академии.

– Кто?

– Духи, – уверенно припечатала Каэль.

– Сожалею, но они выглядят иначе.

– Хм, то есть ты рассматриваешь гипотезу, что один из тех волков способен выставить щит восьмого уровня? Не хочу тебя расстраивать, но умственный потенциал этих животных не слишком высок. А про магический я и вовсе промолчу.

– Может, это не волки. Может, это какие-то волковидные твари.

– Волковидные твари, ага. Некроманты восстали из небытия и обратились волками, – фыркнула Каэль, – или нет, что ты. Это, наверное, были порождения демонической магии. В самом мягком подбрюшье Империи, поблизости от Серого Дола.

– Ладно, допустим, это духи. Допустим. И что дальше?

– А дальше я использовала знак, отвращающий духов, – с легким превосходством сказала госпожа Хемм, – закинула тебя на плечо и вышла из воды. Если бы я могла хотя бы предположить, что ты ждешь ребенка… Но мастер Дэррик заверил меня, что вреда я нанести не могла.

– И они исчезли? Духи?

Тут Каэль чуть поморщилась и честно признала:

– Не так, как должны были. Они отошли в сторону и сопровождали нас всю дорогу до города. Потом появились у дома, но остались за калиткой. Я на всякий случай все столбы своей кровью измазала и пару старых заговоров прочла.

Арфель допила чай и взяла горсть орехов:

– Если в жизни в один момент происходят два страннейших события, то велика вероятность, что они связаны между собой.

– И твое решение? – Каэль подалась вперед.

– Вызвать врачевателя и вернуть память, – уверенно сказала Арфель. – Или ты о ребенке? Эль, мы столько лет знакомы, и ты правда думаешь, что я могла бы…

– Значит, я крестная. Надо учиться заплетать косички.

– Не на мне, – тут же отказалась травница, – спасибо, я еще помню, как ты мне прическу делала. Половину волос повыдирала.

Подруги еще немного поболтали, потом Каэль занялась подошедшим тестом, а Арфель отправилась инспектировать свои запасы. Будет глупо, если она, весьма и весьма подкованная травница, не использует собственный талант на пользу будущему ребенку. В этот момент она остановилась и вновь приложила руку к плоскому животу. Ну неужели там правда кто-то есть? Живот совершенно обычный, плоский. Нет, конечно, она знает, что круглое пузо появится значительно позже. Но все ее знакомые с сияющими глазами заявляли, что "сразу почувствовали". Врали, что ли? Что, мол, как только в тебе зародится новая жизнь, ты сразу себя почувствуешь по-другому. Но, как бы Арфель к себе ни прислушивалась, ничего, кроме желания завалиться в постель с книжкой, не обнаружила.

"Надо, наверное, подождать, – решила травница и заставила себя пойти к полкам с ингредиентами, а не в спальню к книжному шкафу. – Сначала дело", – строго сказала она сама себе.

Илуор нид Энтан

Запах крови дразнил обонятельные рецепторы, а вид поверженного врага заставлял уставшее тело наполниться пузырящейся радостью и довольством. Но Илуор был слишком силен и слишком рассудочен, чтобы позволить себе раствориться в победе и забыть о причине боя.

– Приведи себя в порядок, ти-Риэл, свободный боец волчьего клана.

И ти-Риэл, боец-изгнанник, не осмелился возразить своему бывшему командиру.

Рядом с ареной находился свободный дом, где прислуживали мальчишки-полукровки. Там всегда была горячая вода для омовения, простая чистая одежда на смену изорванной и вареное мясо. Все, что нужно оборотню после хорошего боя.

– Мне нужна помощь целителя, – тихо сказал ти-Риэл.

– Ты должен помнить, что в свободном доме есть только вода, еда и одежда. Если ты жив, то регенерируешь сам, если не сможешь… Значит, такова твоя судьба, – холодно бросил нид Энтан. – Ты хороший боец, ти-Риэл, и твои раны не настолько существенны.

Илуор быстро справился с омовением, с благодарностью принял простые штаны и рубаху и с не меньшей благодарностью воспринял миску с вареной олениной. Он не собирался разделять трапезу со своим бывшим бойцом – оборотень не был готов встать на путь примирения. По меньшей мере сейчас. Потому, быстро разделавшись с мясом, он перешел в просторную светлую комнату. Два дверных проема на противоположных стенах, колдовское освещение, небольшой стол и два стула. На столе расположился глиняный кувшин с родниковой водой и такие же глиняные кружки. Все традиции «переговоров-после-боя» соблюдены идеально.

«Я желал ему смерти, – отстраненно подумал Илуор, – но волчья история знает выход получше».

– Ты нарушил мой приказ, ти-Риэл, – с напускным спокойствием произнес Илуор.

Ти-Риэл прошел от противоположной двери к столу и склонил голову:

– Я руководствовался своим пониманием твоей выгоды.

– Ты оборотень, не человек. Не прячься за словами. Ты позволил себе решать за меня, – холодно произнес Илуор.

– Она презирает нашу расу, – сверкнул глазами ти-Риэл, – она вела себя недопустимо и слишком сильно подчеркивала свою недоступность.

Илуор сел, и ти-Риэл последовал его примеру.

– А разве человеческие женщины должны быть доступны? Соглашение создано для критических ситуаций, не для развлечения.

– Ты звал ее, – боец-изгнанник опустил голову, – ночь с обычной шлюхой не утихомирила бы тебя.

– Но вернула бы мне ясность ума.

– Ты бы не прошел Круг Испытаний!

– Смысл Круга Испытаний в том, чтобы отсеять слабого, – криво усмехнулся нид Энтан. – Ты не имел права решать за меня и за нее. У оборотней будут большие проблемы. Они уже есть – какой-то шехсварр согласил королеву. История о бедной несчастной невинной травнице, жестоко попользованной гнусным оборотнем, будет греметь по всей Империи. Из девчонки сделают флаг сопротивления Соглашению, она станет вдохновением для магов и магесс, и в итоге мы поимеем разрыв отношений с людьми.

– Они нам не нужны, – вскинулся ти-Риэл.

– Именно поэтому ты боец, а не лидер. Тебе не нужен хлеб? Одежда? Артефакты? Серый Дол слишком мал, чтобы обеспечить нас всем необходимым.

– Люди готовы убивать за наши артефакты, – осмелился возразить ти-Риэл.

– За наше оружие, за штучные коллекционные клинки, – усмехнулся Илуор. – А вот привычная тебе штамповка – чисто человеческого производства. Дешевые осветительные шары, подвески, нагревающие воду, – тебе напомнить, что среди волчиц нет колдуний? Империя не начнет войну с нами, но сможет разорвать Соглашение.

– И все это лишь потому, что я подложил под тебя травницу?

– Стремление к свободе, – припомнил Илуор Отца-Ворона. – Травница может стать символом для простых людей. Но, что хуже, она ждет от меня ребенка. Ребенка, к которому отправились охранители. Будет грустно, если столь важный ребенок с молоком матери впитает ненависть к оборотням.

– Значит, я изгнан из-за того, что человеческая самка понесла и, по стечению обстоятельств, ее ребенок будет особенным? – полыхнул взглядом ти-Риэл.

– Нет, ты изгнан потому, что не способен подчиняться приказам своего командира. Тебе было приказано купить женщину и привести ее мне. Ты принял иное решение, и теперь ты свободный боец.

– Которому не светит найти достойную команду.

– И чья в этом вина? – Илуор встал. – Ты будешь сопровождать меня в Ондиниум. Не как товарищ, а как наемный боец. У тебя восемь часов на регенерацию и сборы.

Свободный дом Илуор покидал со смешанным чувством. Он был в ярости на своего друга, он был в бешенстве на себя, и он даже не представлял, что скажет той забавной травнице.

«Привет, ты ждешь ребенка, а я его отец», – мысленно произнес оборотень и передернулся: звучало отвратительно.

Арфель Льефф

– Ты помнишь, что сегодня придет целитель?

Каэль не страдала чрезмерной любовью к церемониалу, а потому в комнату подруги ввалилась без стука. И застала странноватую картину: Арфель, закинув ноги на постель, лежала на полу и задумчиво ощупывала живот. Глаза ее были закрыты, и потому вторжение госпожи Хемм прошло незамеченным.

– У тебя странное лицо, – хмыкнула Каэль и закрыла дверь. – Не боишься простудиться?

– А может, я не беременна? – не открывая глаз, спросила Арфель. – Ты можешь бросить диагностирующее заклятье?

– Хоть десять, – фыркнула подруга и села на постель. – Но смысла в этом не будет, я же не целитель. Рваную рану или внутреннее кровотечение – это я увижу. А вот такие хитросплетенные материи, вроде беременности или банального несварения, – это не ко мне. Это не помогает магам-практикам.

– Ясно.

– Ты не доверяешь мастеру Дэррику?

Госпожа Льефф со вздохом открыла глаза и честно сказала:

– Я слишком доверяю себе. Я ищу в себе ложные воспоминания и не нахожу. И начинаю думать, что, может быть, целитель ошибся?

– А твои дни?

– Да, это работает на целителя. – Арфель вновь закрыла глаза и продолжила поглаживать живот.

– Что ты делаешь? Это меня пугает, а страх меня бесит. Итого, ты гладишь пузо, а я бешусь. Прекрати.

Но госпожа Льефф и не думала останавливаться:

– Я просто пытаюсь почувствовать то «особенное» состояние. Ну, бабочки в животе или приступ любви ко всему миру.

– Если я не ошибаюсь, то «особенное» состояние посещает беременных по утрам. Ну знаешь, как будто сильное похмелье, тебя тошнит, но, вопреки ситуации с похмельем, после освобождения от излишков еды легче не становится, – со смешком проворчала Каэль.

– Значит, ты встречала неправильных беременных, – тихо сказала Арфель. – Я всегда считала, что если у меня будет ребенок, то он будет долгожданный и любимый, от родного и близкого человека. Я всего лишь пытаюсь почувствовать его до того, как вспомню его отца. Ладно, неважно. Надо переодеться. Не встречать же целителя в рубашке и штанах.

– Скорее всего, ему нужно будет коснуться твоего живота, так что есть смысл просто сменить штаны на юбку.

Арфель кивнула и неловко поднялась. Она вспомнила все, что когда-либо слышала о правилах поведения для беременных. В том числе и правило не напрягать живот. Госпожа Льефф собиралась быть образцовой беременной. Ведь если она не сможет полюбить нежданного ребенка, если она не сможет стать ему хорошей матерью… Пусть он хотя бы родится здоровым.

– У тебя грустные брови, – задумчиво протянула Каэль и встрепенулась, – кто-то прошел сквозь калитку.

– Сквозь? – скептически уточнила Арфель.

– Не придирайся к словам. Иначе мы поговорим о каллиграфии.

Госпожа Хемм выскользнула из комнаты, оставив подругу переодеваться. Вытащив из шкафа простую юбку, Арфель бросила взгляд в зеркало. Но, вопреки словам Каэль, там отразилась самая обычная травница, с самыми обычными бровями.

– Придумает же, – вздохнула Арфель.

Через пару минут, спускаясь по лестнице, она вдруг поняла, что для визита целителя внизу слишком шумно. Подхватив юбку, госпожа Льефф ускорилась и, прежде чем выскакивать навстречу неожиданной опасности, осторожно выглянула в зал.

– А я говорю тебе, что ты моя жена! И ты обязана жить со мной под одной крышей! Я спалю этот провонявший сеном домишко, – орал высокий светловолосый мужчина.

– И после этого, радостно повизгивая, отправишься на границу, – холодно процедила Каэль. – Будешь демонов гонять. Или они тебя. Закон прост: послушание жены – дело мужа. Можешь заставить? Молодец, красавец и глава семьи.

– Скоро все изменится, – зло бросил господин Хемм. – Скоро все изменится, и в этом будет только твоя вина.

– Что-то мне подсказывает, что твой любящий супруг связался с господином Трентом-младшим, – хмыкнула Арфель и подошла к подруге. – Доброго дня.

Господин Хемм немного смутился. Он отчего-то всегда робел в присутствии Арфель.

– Доброго. Вы оказываете нашей семье плохую услугу, госпожа Льефф. Жена должна жить с мужем.

– А муж должен избивать жену?