– Если есть вина, то должно быть и наказание. Отчего-то Империя не прощает воров и убийц, – снисходительно произнес господин Хемм.

– Позвольте уточнить, под виной вы имеете в виду плотские отношения с оборотнями? То есть сначала женщина оплачивает спокойный и безопасный сон своего мужчины, который не хочет сам сражаться с демонами, а потом оный мужчина наказывает женщину за то, что она изменить не в силах?

– Господь заповедовал нам жить в добродетели, – наставительно заметил господин Хемм. – Известно, что оборотням не так часто требуется Соглашение. Но человеческие женщины искушают их, отчего рушатся семьи и страдают рожденные в браке дети.

– Подите прочь из моего дома, – устало выдохнула Арфель. – Иначе я буду вынуждена позвать стражу.

– Стража не вмешается в наш конфликт.

– Вы не имеете права находиться в доме незамужней девушки, – строго произнесла госпожа Льефф. – И мое требование удалить вас будет законным и неоспоримым – это мой дом, и вы не были в него приглашены.

Он только усмехнулся, сверкнул серыми глазами и насмешливо бросил:

– Вам не стоило так говорить со мной. Знаете, я восхищен вами. Выбрать пустую чистую жизнь, отказаться от столь многого – и только ради того, чтобы не стать добычей животных из Серого Дола.

Арфель улыбнулась, сделала шаг вперед, как бы ненавязчиво оставляя Каэль позади себя, и нежно-нежно спросила:

– А вы знали, что можно оспорить Соглашение? Что муж имеет право вступиться за честь жены? Вы не пробовали пресекать безобразия, а не наказывать за них?

Господин Хемм вскинул брови и удивленно уточнил:

– Она будет крутить хвостом, а я из-за этого драться? Вот уж глупость. Доброго дня, Каэль, госпожа Льефф. У вас была возможность изменить свое будущее. Теперь все будет так, как я решу.

Хлопнула входная дверь, и Каэль, медленно выдохнув, прошептала:

– Что задумал этот гнусный выродок?

– Что бы он ни задумал, нам стоит быть осторожней. Впрочем, надо дать объявление об аренде. Я не могу продать дом, но могу его сдать. Дождемся целителя Дэррика, затем серебряного врачевателя и уедем.

– И всем назовем разные города, – кивнула Каэль. – Идеально. О, опять кто-то пересек нашу границу. Надеюсь, неприятные сюрпризы на сегодня закончены.

С этими словами госпожа Хемм направилась к входной двери. И Арфель бы солгала, скажи она, что яркое трепещущее пламя, спрятанное в кулаке подруги, не успокоило ее. Каэль являлась одним из талантливейших и сильнейших магов-практиков, и то, что ей не позволено получить звезду мастера-боевика… Что ж, в действительности это означает только то, что кто-то среди верховных магов очень глуп. По крайней мере, госпожа Льефф воспринимала эту ситуацию именно так.

– Добрый день, – в зал вошел целитель Дэррик и тут же рассмеялся, – вы решили развоплотить меня, о драгоценнейшая госпожа Хемм?

– Нет, – чуть смутилась та. – Это на всякий случай. У нас с утра был крайне неприятный гость.

– Верно, – вздохнула Арфель.

– Он взволновал вас? – нахмурился целитель. – Я должен немедленно вас осмотреть. Вы ведь и сами понимаете, госпожа Льефф, что ваша ситуация требует особого контроля? У вас нет крепкого здоровья, свойственного неодаренным женщинам. И нет достойного колдовского очага, который мог бы поддержать ваш организм во время беременности.

Арфель сдержанно вздохнула и жестом предложила следовать за ней наверх. Она, безусловно, понимала и знала все то, что только что высказал целитель. Более того, она была почти уверена, что второй беременности в ее жизни не будет – ее сила была столь же жидкой, если можно так выразиться, как у ее матери. А матушка так и не смогла завести детей, хотя и пыталась. Так что мастеру Дэррику не было нужды напоминать ей об осторожности.

Войдя в спальню, госпожа Льефф чуть поморщилась: следовало отвести целителя куда-нибудь в другое место. Или предложить остаться внизу, в конце концов, магии без разницы, какое положение в пространстве занимает исследуемый пациент.

– Приношу свои извинения за беспорядок, – негромко бросила Арфель и поспешно подняла с пола чашку из-под чая и блюдце с остатками печенья.

– Ничего страшного, – улыбнулся целитель. – Ложитесь на покрывало и оголите живот. Вы так внимательно смотрите, госпожа Хемм. Думаете, я способен причинить вред?

– Я не уверена, что вы способны причинить благо, – я ощущаю жар вашего колдовского очага. Вы истощены?

– Крайне тяжелое утро, – признался целитель. – Но на простое исследование меня хватит.

Вопреки опасливому предположению Арфель, он не коснулся ее кожи. Просто подержал над животом горячую руку, хмыкнул и щелкнул пальцами. Над пупком госпожи Льефф появилась крошечная яркая искорка.

– Это ваш ребенок, – с легкой улыбкой произнес целитель. – Ну, не совсем он, конечно. Просто проекция.

– Мне кажется или ваша проекция – двойная? – нахмурилась Каэль.

– Как вы справедливо заметили, я магически истощен, – снисходительно улыбнулся целитель, – магия исходит неравномерно. В любом случае эта проекция не была необходимостью. Я просто много думал о госпоже Льефф и предположил, что ей тяжело свыкнуться с текущим положением.

– Иными словами, вы догадались, что я никак не могу поверить в это. – Арфель коснулась пальцем звездочки, и та растаяла.

– Я все-таки целитель, – развел руками Дэррик. – А еще я бы не отказался от чая с чем-нибудь сладким.

– Орехи в меду или варенье? – спросила Арфель и одернула рубашку.

– И то, и то, если можно.

На кухне они втроем разместились с некоторым трудом. Арфель усадили в углу, чтобы не дергать постоянно. Рядом сел целитель, а Каэль устроилась с краю – чтобы спокойно накрыть на стол.

– Итак, что касается вашего здоровья. Вы должны быть осторожней, на этом сроке очень легко расстаться с новой жизнью. Но вы, как травница, должны это знать и без меня. Но! Искра вашего ребенка яркая, цветная – значит, он будет одарен. Так что вы должны держать в уме возможный конфликт сил.

– До этого «возможного конфликта» еще как минимум три месяца, – возмутилась Арфель. – Преступно рано переживать из-за такой ерунды.

– Я обязан предупредить,– ответил целитель и сказал Каэль: – Благодарю. М-м-м, земляничный.

Некоторое время на кухне царила умиротворенная тишина. Госпожа Льефф думала о том, как мало ей нужно для веры – крошечная искорка. Искорка, которую легко наколдовать самостоятельно. В смысле, создать иллюзию. Но целитель не стал бы обманывать, а значит, остается только один неясный момент:

– Я все же решила обратиться к серебряному врачевателю.

Целитель кивнул:

– И это правильно.

– Мне показалось, что вы были против? – нахмурилась Каэль.

Мастер Дэррик вздохнул и отодвинул от себя опустевшее блюдечко из-под варенья:

– Да. Как целитель, я и сейчас против: негативные воспоминания могут причинить вред здоровью госпожи Льефф. Но это слишком щекотливая, слишком опасная ситуация, чтобы пускать все на самотек. Слишком много преступлений может быть скрыто подобным бесчестным образом. Но я прошу вас, госпожа Льефф, подумать об изъятии эмоций.

– Я не понимаю, – честно сказала Арфель.

– Серебряный сможет первым увидеть ваши воспоминания, и если он сочтет их чрезмерно травмирующими, то…

– То есть мало того, что меня поимели, так кто-то на это еще и посмотрит?! – поперхнулась Арфель. – Ни за что! Я не даю своего согласия на просмотр моих воспоминаний. Нет.

– Немыслимо предлагать подобное, – согласно кивнула Каэль. – И бессмысленно, потому что придется удалять эмоции не только от факта насилия, но еще и от факта наблюдения.

– А потом от воспоминаний о процессе, – кивнула Арфель. – Это глупо и бессмысленно. Но я буду рада, если вы будете рядом, чтобы не дать мне потерять ребенка.

– Вы отдаете себе отчет, что он, вероятно, зачат в крайне неприятной ситуации? – осторожно спросил целитель.

– Да, – спокойно сказала Арфель. – Отдаю. Но сколько там от того негодяя? Мое тело выносит ребенка, моя кровь будет его питать, моя слабая сила поможет ему развить свой очаг. Так сколько же в ребенке будет от отца?

Помолчав, госпожа Льефф честно добавила:

– Если воспоминания будут особенно омерзительны, я попрошу врачевателя просто удалить их. Оставить имя, и все. Мне будет достаточно знать имя негодяя.

– Разумно, – похвалила подругу Каэль. – Зная имя, мы рано или поздно вернемся к вопросу мести.

– А как же закон? – удивился целитель.

– Мы не попадемся, – уверенно отмахнулась Каэль.

– Я имел в виду, что он будет наказан за свой поступок.

Но Арфель покачала головой, пододвинула к целителю мед и честно сказала:

– Я не буду выдвигать обвинений. В моих планах покинуть Ондиниум и устроить свою жизнь там, где я смогу рассказать душещипательную историю о погибшем муже. Мне плевать, кто и что скажет обо мне, но когда ребенок подрастет…

– Люди жестоки, – вздохнула Каэль. – Это была моя идея – уехать отсюда. Тем более что нам начали угрожать.

– Угрожать? – напрягся мастер Дэррик.

– Это не то, что вы можете изменить, – грустно улыбнулась Арфель.

– В любом случае вам стоит собрать вещи, – ответил ей Дэррик.

Каэль подозрительно сощурилась и сложила на груди руки:

– С чего бы нам это делать?

– С того, что я забираю госпожу Льефф в свой дом. Услуги серебряного врачевателя дороги, но есть способ существенно сэкономить. Если мы докажем, что его вмешательство необходимо и несет пользу Империи, вам не придется платить.

– А оно несет? Вы не пострадаете из-за этого? – спросила Арфель.

– Ваша аура несет отпечаток изменения памяти. Такого еще не происходило, госпожа Льефф, – строго напомнил целитель. – Это определенно очень ценная информация.

– Что ж, нам потребуется минут сорок, – сориентировалась Каэль.

Но на деле они уложились в полчаса. Закрывая лавку, Арфель вдруг подумала о том, что ей придется продать свои травы. За бесценок, ведь у них не будет времени на долгий и обстоятельный торг.

Илуор нид Энтан

От Серого Дола до Ондиниума не один путь. Если быть точным, то существует три дороги: торговый тракт, по которому идут подводы с товарами, волчья тропа, по которой носятся оборотни в волчьем облике, и последний, третий путь – это натоптанная конная дорога. Чтобы имперские гонцы могли быстро доставить почту.

Илуор выбрал третий путь только ради того, чтобы не встретить никого из сородичей. Он был уверен, что оставляет позади себя огромнейший скандал. Нет, Отец-Ворон обещал объяснить произошедшее семье рид Аверрим, но разве простых слов достаточно? Рожденные от людей полукровки зачастую превосходят силой своих чистокровных товарищей. Ребенок травницы при любых раскладах родится раньше, чем он и леди рид Аверрим заведут собственных детей. А значит, у полукровки будет больше прав на Рогатую Корону. И только если строптивый венец не примет волчонка, только в этом случае его второй сын сможет попробовать надеть его.

Оборотень не мог понять, что он сам чувствует по этому поводу. По большому счету, ему было все равно, кто сменит его – полукровка или чистокровный оборотень. Ребенок ли травницы станет его преемником или любой другой оборотень. Рогатая Корона избирала достойнейших из достойных, и нид Энтан считал это единственно верным подходом. Но вместе с тем он точно знал, что Ксан рид Авердин, отвергнутый короной, стал настоящим позором для собственной семьи. И это при том, что сам по себе он был достойным оборотнем и хорошим бойцом. Беда была лишь в том, что Ксан предпочитал подчиняться. Не абы кому и не во всех вопросах, но он так и не стал командиром собственного отряда. Самый надежный второй номер в группе – Илуор был бы счастлив переманить его к себе. И, когда вся истерия с выбором нового лунного князя утихнет, он сделает все, чтобы рид Авердин надежно закрепился за его правым плечом.