Да и вообще за то, что нянчился со мной. Как бы там ни было, делать это он был не обязан, но только его присутствие не давало мне расклеиться. Не было бы его, я бы заплакала – просто потому, что во мне бурлили эмоции, а в его присутствии такую слабость позволить себе не могла.

– А теперь, пока ты одеваешься, расскажи мне, что там случилось, – прозвучало безапелляционно. Причем я очень хорошо понимала, что имсит старается казаться мягче, спокойнее, но у него на лице все было написано.

– Простите, но вам я рассказывать ничего не буду, – натягивала я одежду, то и дело морщась от боли и качаясь от головокружения.

– В таком случае съехавшего с катушек Эльдера обвинят в убийстве и нападении на тебя. И поверь, в этом случае слушать тебя никто не станет. Меньшее, что ему грозит, – это круглосуточное заключение до конца его дней под присмотром медиков. Такова цена твоей гордости?

После этих слов отмалчиваться и дальше я просто не имела права, но после поверхностного рассказа все равно ушла вместе с военным врачом. Сотрясение подтвердилось, а все остальное – лишь синяки да ссадины. Можно сказать, что отделалась испугом, но это я.

Как выяснилось утром, имсит Ирадий не пощадил никого.

Глава 11. Новые открытия

– Завтрак.

Именно так начиналось для меня вот уже третье утро подряд. Просыпаясь, я приводила себя в порядок и ждала обхода, который всегда был коротким, но емким. Во время него военный врач, чье имя я так и не запомнила, с ног до головы обрабатывал меня специальным спреем, что, впитываясь в кожу, излечивал тело – не только поверхностные повреждения, но и внутренние.

Этот спрей являлся разработкой имситов и изготавливался тоже скорее для модифицированных. Просто потому, что люди использовать его в повседневной жизни не могли из-за его невероятно высокой стоимости. Прибегали к ним исключительно в крайних случаях, когда болезни или раны невозможно было вылечить по-другому, но вот в чем загвоздка: мои раны, синяки и сотрясение прошли еще в первое утро, но врач все равно опрыскивал меня им вот уже третий день.

Необоснованное расточительство!

Но мои возмущения попросту игнорировались. Только сегодня врач соизволил ответить:

– Приказ вышестоящего руководства.

– Имсит Ирадий? – тут же зацепилась я.

Доктор промолчал, но мне и без его подтверждения было ясно, кто стоит за чрезмерной опекой. И ладно бы дело было только в лекарстве, которое могло спасти не одну жизнь. Выйти из медицинского корпуса, равно как и из крыла, я не могла ни под каким предлогом. Все заверения о том, что я уже готова вновь продолжить обучение, никого не волновали.

Я даже к веркомандиру напрямую обращалась, когда он заходил меня проведать, но его ответ всегда оставался одним и тем же:

– Отсюда ты выйдешь тогда, когда я буду уверен, что тебе больше ничего не угрожает.

Казалось, что за этими словами скрывалось нечто гораздо большее. Имсит беспокоился совсем не о том, вылечили ли меня. Создавалось стойкое ощущение, что угрозу он видел совсем в другом, но расспросить его подробнее я не могла. Точнее, могла. Наверное, мужчина даже ответил бы, но мне с ним вести беседы не хотелось совершенно.

Хватало уже того, что он приходил сюда каждый вечер. Ужинал вместе со мной в тишине, хотя о компании я не просила. После еды занимался бумагами – в эти моменты его лицо было сосредоточенным. Четко отслеживались морщинки в уголках глаз. Брови то и дело сходились на переносице. Мне не оставалось ничего другого, как разглядывать его, и вот что странно: раньше я не замечала, что он привлекательный.

Не красивый, нет. Пугающий лично для меня, но у женского пола явно имеет успех. Пока в его глазах не видно серебра.

– Не нравлюсь? – спросил он еще в самый первый день, когда я думала над тем, как бы избавиться от его присутствия.

– Не в этом дело. Я не понимаю, почему вы здесь, – ответила предельно откровенно.

– Потому что так ты ко мне скорее привыкнешь и, я надеюсь, перестанешь вздрагивать в моем присутствии.

– Увы, спешу вас расстроить…

– Не спеши, – перебил он меня. – Категоричность еще никого не красила. Кстати, я бы на твоем месте потратил это время с пользой.

– О чем вы?

– Ты можешь задать мне любые вопросы касаемо учебы или имситов. Все, что тебе интересно. Поверь, мало кому предоставлялся такой шанс.

– У меня нет вопросов, – ответила, отворачиваясь.

– Тогда я сам расскажу тебе что-нибудь. Например, о том, как провела твоя группа сегодняшний день. Их крики наверняка были слышны даже на Земле…

На эту рукотворную планету время от времени привозили новые виды животных. Не все приживались. Большинство просто погибало, но кое-какие все-таки адаптировались, видоизменяясь внешне или, наоборот, обретая новые повадки. Так в северной части планеты появились дикие волки, чьи размеры превышали средних особей, а жестокость соответствовала хищникам.

– Вы натравили на них волков!? – встрепенулась я, мигом оборачиваясь.

– Лишь напомнил о том, что команда – это та же стая. Волк никогда не нападет на другого волка из своей стаи. Больше того, стая всегда вместе нападает на врага, который становится общим. Стая – это единый организм, и наказание за преступление всегда получает вся команда.

– Но никто больше не участвовал… – я запнулась, не желая называть вещи своими именами.

– Виноватыми становятся не только те, кто совершил преступление. Бездействие, когда можешь помочь, – это тоже преступление. Мне откровенно наплевать, кто доберется до конца обучения, но уже сейчас я могу сказать, кто надолго здесь не задержится. Медведю и Эльзе здесь не место.

– А Смерч? – спросила глухо.

– Это он позвал меня. Он не мерзавец. Просто запутался, и шанс исправиться у него еще есть.

Я редко вставляла реплики в наших беседах. В предыдущие два дня и вовсе засыпала, пока Ирадий рассказывал мне очередную историю. В основном делился информацией о том времени, когда сам проходил обучение. Да только не этого момента в своем временном заключении я ждала ежедневно.

– Ты как? – после короткого стука в палату заглянул Эльдер.

Именно его появления я ждала, хоть наше тесное общение и началось с неловкости. Следующим утром после произошедшего он сам пришел ко мне в палату сразу после обхода. Вслед за ним явилась медсестра, разносившая завтрак.

– Я вам тогда тут поставлю, – оглядела она нас, выставляя на стол подносы.

Я сидела в постели, накрытая одеялом, а Эльдер невозмутимо замер у двери. Молчание длилось ровно до тех пор, пока медсестра не оставила нас наедине. Хотя нет, даже чуточку больше.

– Я хотел попросить у тебя прощения, – заговорил молодой мужчина первым. – Я не помню того, что произошло, но если я сделал тебе больно…

– Ты меня спас, – голос мой осип. Чувствовала себя неловко, но на капитана посмотреть себя заставила. Увидев сомнение на его лице, неверие, поспешила скорее успокоить, убедить в том, что он не причинил мне вреда: – Правда, ты единственный, кто меня защитил. И ты ничего мне не сделал.

Не верил. Видела, что не верил. Ему было мало общих фраз. Его убедили бы подробности, просить о которых сам он не смел. Мне же… Мне было неудобно об этом говорить. Все же какие-то подробности произошедшего он наверняка знал, но интересовало его другое.

– Ты меня целовал. Лицо, – выдохнула я, зажмуривая веки. – И прикасался к нему пальцами. Все. Честно.

Молчание навряд ли тянулось долго – не больше нескольких секунд, но за это время сердце мое сделало десятки ударов. Осмелившись поднять взгляд, я вдруг увидела мягкую улыбку.

– Ты очень мило краснеешь, – произнес, делая шаг по направлению к столу. – Позавтракаем?

Казалось бы, о чем нам с ним говорить? Эльдер совсем не знал меня, а я ничего не знала о нем, но темы для бесед находились сами собой. Причем мы больше не касались произошедшего. Только единожды, когда я спросила, что ему теперь грозит.

– Ничего плохого. Не переживай зазря, – успокоил он меня. – Отец оплатил лечение, так что скоро меня отсюда выпустят и я вернусь к обучению. Имсит Ирадий сам написал рапорт о произошедшем и изложил все так, что я стал героем.

– А ты не считаешь себя героем? – спросила с любопытством, уплетая обед.

– Возможно, считал бы, если бы помнил, что произошло. И конечно, если при этом удержал контроль, а так… Бед я мог принести гораздо больше. Мне не хватает контроля.

– Разве вас не учат этому с самого рождения?

– Учат, но контроль невозможно обрести по одному щелчку пальцев. Мы боремся с собой ежедневно, ежечасно. Каждый прожитый день приближает нас к совершенству, но одновременно с этим и несет опасность.

– Наверное, сложно так жить?

– Чем больше сила, тем больше ответственность. Имситы понимают это, но в то же время кто, если не мы?

Эльдер задерживался. Нервничая, поглядывала то на часы, то на поднос с завтраком. Обычно в этот час он уже приходил, и мы проводили вместе время до самого ужина, но сегодня почему-то капитан не торопился.

Когда дверь палаты наконец-то открылась, я уже была готова сама к нему идти.

– Я уже думала, что ты не придешь, – поднялась я с постели, туже затягивая пояс халата.

– Комиссия приезжала. Завтра утром я уже смогу продолжить обучение. Почему не завтракала? – спросил он строго.

– Тебя ждала, – смутилась я, занимая место за столом. – А ты?

– А я позавтракал, пока ждал заключение. Рассказать тебе одну историю?

Несмотря на некоторую скованность и даже холодность, Эльдер всегда рассказывал интересные и веселые истории. Не помнила, чтобы смеялась так громко когда-либо, а он неизменно улыбался в ответ. Не широко и открыто – имситы никогда так не улыбались, удерживая свои эмоции под определенным градусом, но мне и этого было достаточно. Достаточно видеть огонек ответного интереса в его глазах.

– Кажется, я тебя утомил, – произнес он, когда я бессовестно зевнула.

– Да нет, на мой взгляд все дело в спрее. Меня опрыскивают им вот уже третий день, хотя в этом совершенно нет нужды. Все давно зажило.

– Это решать врачу. Отсыпайся, пока можешь. Впереди тяжелый год.

– Я бы сказала, что впереди тяжелая жизнь под руководством веркомандира.

– Я заметил, что он тебе не нравится.

– Не бери в голову. О, а вот и обед.

Медсестра действительно внесла подносы. Она всегда смотрела на нас с какой-то хитринкой во взгляде, отчего мне делалось неуютно. Будто меня застали за чем-то противозаконным, но ведь это не так? Ни о каких неуставных отношениях речи не было.

Обедали прямо на кровати. Я сидела, опираясь спиной на подушку, а Эльдер напротив меня. Нас разделял лишь стол, который легко подвигался к постели. Не слишком далеко, но разговаривать вполне удобно.

Дверь в палату открылась без стука. Имсит Ирадий замер на пороге, как, собственно, замерли и мы. Первым отреагировал капитан:

– Я, наверное, пойду?

Я пыталась выглядеть невозмутимо. Все то время, пока Эльдер поднимался, перекладывал мне в тарелку свою шоколадную конфету и забирал свой поднос с недоеденным обедом, я смотрела на веркомандира космической армии, напрочь позабыв о том, что так долго им в глаза лучше не глядеть.

Отвлеклась лишь на секунду. Одними губами произнесла “Спасибо”, не скрывая благодарной улыбки. Подобное уже вошло у нас в привычку. В каждый обед мне доставалось на одну конфету больше, и этот маленький жест неизменно дарил мне улыбку.

– Что? – спросила я у Ирадия, едва Эльдер вышел за дверь.

Мужчина так и стоял у двери, буравя меня нечитаемым взглядом. По его лицу нельзя было совершенно ничего понять, но делалось по-настоящему жутко. Меня даже передернуло ненароком, хотя в его присутствии я и старалась держать себя в руках. Просто потому, что считала, что это неэтично.

– Ты не отказываешься от его конфет, но совсем не притрагиваешься к вазе. Мне любопытно, почему так. Неужели все дело только в том, что я – это я?