Тонкий намек. Я поняла. Но как теперь с этим жить? Я же знаю, что у него за окнами целый мир! Исследовательская натура не позволит мне спокойно существовать.

– Знаете, у меня стойкое ощущение, что, взяв вас в Академию, я совершил непоправимую ошибку, – задумчиво изрек Мороз и зашагал в том направлении, откуда появился.

Я помчалась следом.

– Мы часто неправильно расцениваем наши ощущения, Мороз Морозович.

– Полагаете, за полторы тысячи лет я не научился себя понимать?

Просторная светлая кухня слишком идеальна для холостого мужчины. Сразу видно: спланированная и удобная. Мраморные столешницы вообще бесподобны!

Мороз поставил бокал на островок, взял стоящую рядом бутылку и дополнил его до краев. Пустая тара исчезла.

– Всем свойственно ошибаться, – я забралась на высокий стул.

Передо мной появилось блюдо с ароматной красной рыбой и запеченными овощами. По центру расположились тарелки с огурцами, помидорами, фруктами, сыром, с краю примостились пирожные разного вида.

Ректор откинулся на спинку стула и поднес бокал к губам.

– А… мне можно… тоже… вина? – жутко смущаясь собственной просьбы, уткнулась взглядом в тарелку.

Рядом возник бокал, наполненный ярко-алой жидкостью. Терпкий аромат защекотал ноздри, м-м… У Мороза изысканный утонченный вкус. Не удивлюсь, если его коллекция состоит из самого лучшего вина со всего света.

– В вас сочетается поразительная смелость и удивительная скромность, – хмыкнул ректор и принялся за ужин.

– Видите какая я уникальная, а вы меня в Академию брать не хотели.

– Мог бы заглядывать в будущее, я бы точно вас не взял, – усмехнулся Мороз.

А я вот и не обиделась. Хотела, но сдержалась.

– Я б тогда к Санте в Академию Льда пошла. Рыбка очень вкусная, где заказывали?

Мороз Морозович смотрел с недовольным прищуром.

– Сам готовил, – холодно ответил он, сжимая вилку. – К Санте, говоришь?

– Э-э… да. Его Академия на втором месте лучших, Снежная на первом, но у меня с английским прям беда, так что я, конечно, надеялась попасть сюда. И попала, – закончила со счастливой улыбкой, но тут же стерла ее с лица.

Поужинала, называется.

Быстренько покидала себе на тарелку пару кружочков огурчика, несколько долек помидора, фрукты по краю тарелки разложила, взяла бокал с вином, пирожное, и бодрым шагом направилась на выход.

– Спасибо за угощение, я вам посуду завтра верну, – пообещала и как-то совершенно неожиданно столкнулась с непреодолимой преградой.

Руки заняты, а дверь закрыта.

– М-м… вы не поможете?

На лице Мороза застыл неподдельный интерес.

Я бы тоже с любопытством наблюдала, как часть моей еды пытаются нагло унести. Но у меня есть оправдание – в столовой никто поздним вечером кормить не будет.

Да я даже не знаю, который час!

– Липова, вернитесь на место, – мягко попросил Мороз Морозович.

– Н-не хочу. Мне кажется, вы хотите меня убить.

– Я студентов не убиваю, а спасаю. Как вас сегодня, – намекнул он на произошедшее.

Нечестно. Давление авторитетом!

Поставила тарелку, села, щедро влила в себя вино и приготовилась слушать рассказ о моей несостоявшейся преждевременной кончине.

Уверенный и безучастный ректор молчаливо намекал, что ждет моих вопросов. Ох, ну, конечно. Надо поуговаривать, распросить…

– Вы знаете, что со мной случилось?

Еда всегда успокаивает. Жевать и слушать намного легче, чем услышать горькую правду и беззвучно открывать рот, а потом впасть в уныние. У меня целый поднос с пирожными, они мой антистресс.

– Проклятие, – спокойно произнес Мороз, – сильное, из древних. Васильева не забудьте поблагодарить, вовремя меня позвал. Мог не успеть, – он отставил пустой бокал.

У меня самый лучший друг на свете. Я не то, что отблагодарю, я его расцелую!

– Знаете, кто меня проклял?

Дайте мне адреса, имена и я за себя не ручаюсь. Месть будет ужасна и поучительна.

– Я выясню, – заверил Мороз. – А вы учтите: никакой самодеятельности.

Он произнес четко и размеренно, чтобы не могла сослаться на проблемы со слухом.

– Вы меня поняли, Варвара?

– Поняла, – буркнула, сдаваясь под пытливым взглядом. – Что тут непонятного… Вы ведь будете держать меня в курсе событий?

– Еженедельный отчет, краткий обзор в конце дня устно и письменно…

Издевается. И ведь взрослый мужчина, а над пострадавшей девушкой изощренно насмехается.

– Мне важно узнать, кто захотел моей смерти, – без тени улыбки произнесла тихо и твердо.

– Я хочу это понять не меньше вас.

Взгляды пересеклись. Его ярко-голубые глаза, полные решимости, таящейся в глубинах мудрости и силы…

Залпом допила вино, не в силах перестать заглядывать в пленяющие льдинки. И впрямь его глаза похожи на лед – красивый, с лазурными переливами. И кожа с неповторимым узором на пару тонов темнее…

Один раз мне хватило наглости провести рукой по щеке ректора. Честно, я бы сделала это снова. Чтобы удостовериться, вдруг узор все-таки можно прощупать?

– Знаете, как дети смотрят на желанную игрушку? – неожиданный вопрос заставил прийти в себя.

– Хм… да, наверно, – ответила совершенно не понимая, к чему он клонит.

– Вы также смотрите на меня.

– Что? Я? Я не считаю вас игрушкой, Мороз Морозович, честное слово. Просто у вас кожа такая необычная, ее хочется потрогать, пощупать, рассмотреть, но вы не подумайте, что я вас желаю или что там еще вы увидели.

Наговорила. Осознала масштаб вылетевших слов и хлопнула себя ладонью по лбу.

Всевышний, почему ты мозг мне дал, а контроль над языком оставил себе?

– Липова, запомните: первое – свои желания можно исполнять самостоятельно, второе – язык ваш злейший враг.

Это он к чему сказал? Про желания, исполнения… Насчет языка вопросов нет, я и сама прекрасно знаю, что он мой лучший друг.

– А вы не можете, да, лишний раз не напомнить? – я подвинула к себе поднос с пирожными.

Ух, красота! И какую первую взять: с кремом, вишенкой, шоколадную или многослойную? Возьму с вишенкой.

– И на что вы намекаете: "желания можно исполнять самостоятельно"?

– Я не намекаю, а прямо говорю: хотите что-то сделать – делайте, – Мороз спрятал улыбку за бокалом.

Не заметила, когда он успел его наполнить. Некогда мне, у меня тут вишенка… м-м… в ликере.

Вкуснота!

А ну-ка стоп. Смысл его слов постепенно добрался до серого вещества.

Он предлагает его пощупать? Ага, бегу! Я его, значит, потрогаю, а он меня потом отчислит. Ну, нет. Не надо мне таких экспериментов. Я и со стороны понаблюдаю.

А вдруг он так тонко намекает, чтобы слухи превратились в реальность? В смысле меня любовницей… Да ни за что!

Я сюда учиться пришла, а не Деда Мороза соблазнять. Он меня, конечно, спас, но за это постелью не расплачиваются. Я ему лучше денежную благодарность выпишу.

Вот как на тотализаторе разбогатею, так и выпишу.

– Вы не будете возражать, если я пироженки с собой заберу? – рука потянулась к заветному подносу.

По лицу Мороза скользнуло разочарование. Или мне показалось.

– Забирайте. И еще, за вами будет присматривать лесной дух. На случай, если вас снова попытаются убить, – в манере холодного ректора произнес он.

– Спа… – я оказалась в своей комнате. – …сибо.

Или я слишком плохо знаю Мороза, или он обиделся.

Лучше с ним без надобности не пересекаться. Решала же я раньше как-то свои проблемы сама, справлюсь и теперь.

Пирожные хоть с пальцами ешь, до того вкусные. Интересно, их Мороз тоже сам делал или кондитеры постарались? Если сам, то он не мужчина – золото!

***

Свитер мне понравился. Мягкий, удобный, даже уютный. Снимать его не хотелось, так что под одеяло залезла в нем.

М-м… пахнет как ель с мороза, только приятнее, а еще мускусные нотки и… и… не знаю, в общем, но очень приятно.

– Спокойной ночи, Мороз Морозович, – пробормотала в полудреме, погружаясь в сон все сильнее.

Мне приснился ректор. Он стоял у кровати, а узоры на его коже светились голубым сиянием, как Холод.

Мороз сложил мою одежду на стул. Какое-то время он беззвучно наблюдал за мной, затем мотнул головой, словно прогоняя наваждение, и исчез.

– Варя… Варюша… – ногу дергали за лодыжку.

– М-м? Я сплю, – подтянула к себе обе конечности и натянула одеяло на голову.

– Варя, до начала занятий пять минут, – бухтел дед Любомир.

– И у меня еще есть пять минут, чтобы выспаться, – пробормотала, не желая окончательно прощаться со сном и теплой постелью.

Наконец-то меня оставили в покое. Пять минут сна по утрам – это целая вечность! Еще немного досмотрю сон и встану…

– Варька, я на две минуты заскочил, – бодро прокричал Лис.

Да что ж за наказание такое!

– Ты чего лежишь, засоня? Мороз с утра не в духе. Такой подъем тебе устроит, каждый день будешь вскакивать, вспоминая, – засмеялся друг и дернул мое одеяло на себя. Его свист разбудил окончательно.

Беспредел! В собственной комнате поспать не могу!

– Это ты чего, в свитере Мороза, что ли? – не веря собственному умозаключению, Лис рассматривал не только свитер, но и нижнюю часть, ничем помимо трусов не прикрытую.

– С чего ты взял? – выдернула одеяло из его рук, обмотала вокруг себя и…

На стуле лежала моя одежда. Откуда она…

Так мне… не приснилось? Мороз был… был здесь?

– Он постоянно в нем ходит. Я вообще зашел узнать, как ты, вчера совсем было плохо, а… Варя, ты в порядке? Моргни хотя бы, эй? Варь? – в голосе Лиса зарождались панические нотки.

Мороз Морозович был здесь. Значит его кожа действительно светилась. Потрясающе! Это же… я, похоже, первая из студентов увидела его… настоящим?

Может быть, может быть… Надо деликатно разузнать у Мороза чем еще он может меня удивить.

– Если не считать проклятия, все очень даже хорошо! – настроение вернулось само собой. – Друг мой прекрасный!

Я прильнула губами к правой щеке, к левой, к правой, снова к левой.

– Ты спас мне жизнь! – и вновь чмок в правую щеку, и в левую.

Лис оторопел.

– Не будь у тебя меня… то есть тебя у меня, я бы сегодня уже не проснулась, – правая щека, левая…

Я же обещала расцеловать своего дорогого друга.

В момент, когда я остановилась на правой щеке неизбежно краснеющего Лиса, в комнате появился ректор. Еще поздороваться не успел, а уже лицо недовольное-недовольное, сразу видно – наказание какое-то удумал.

– Доброго вам утра, Мороз Морозович! – радостно воскликнула, приобнимая Васильева за плечи. – А я тут благодарности за спасение прекрасной принцессы раздаю, ну меня то есть, а вы какими судьбами? Я проснулась пять минут назад. Ну да, опоздаю, но всего-то на десять минут. Или на пятнадцать.

Мороз со снисходительной полуулыбкой подождал окончания моей сумбурной речи.

– Васильев, на занятия, – строго распорядился он.

– На обеде увидимся, – шепнул друг и вылетел в коридор.

Лис был прав. Ректор и впрямь не в духе. Всегда считала несправедливостью вымещать свою злость на других. Если в вашей жизни что-то идет не так, окружающие в этом не виноваты. Или виноваты, но совсем чуть-чуть.

Вид Мороза напомнил про сон. Вернее, не сон. Он точно с таким же выражением лица смотрел на меня, но его кожа светилась.

– Я разочарован.

– Чем?

Хм… интересно, а есть какой-то рычаг… пусковой крючок, не знаю, катализатор, чтобы запустить это свечение?

Я приблизилась к Морозу. Пристально его рассматривая, обошла со спины. Прикасаться не стану, но и так видно – внешних признаков "рубильника" нет. Механизм приходит в действие изнутри.

– Липова, скажите, что вы делаете? – усмехнулся Мороз, поймав мой взгляд.

Выглядит, конечно, странно. Прозвучит еще хуже.

– Смотрю, нет ли у вас рычага, запускающего свечение узоров… Как ночью было.

Ректор выглядел крайне серьезным. Истинное настроение выдавали подергивающиеся уголки губ.