Глава 4

Поставив одну из кружек у локтя следователя, я заняла своё место и отхлебнула безобразный напиток из своей, обжигая губы и горло. Поморщилась и, бросив короткий взгляд на бутылку с водкой, посмотрела на Сергея. Его взгляд был устремлён в окно, на хлопья падающего снега за ним; локти покоятся на столешнице, а сигарета дымится у самого лица, так как он поддерживал подбородок двумя большими пальцами рук. Глаза живые с хорошо различимым блеском ума. Выражение лица с небольшим налётом задумчивости.

Пытается разгадать загадку, где вроде бы всё очевидно, но не совсем просто.

– Давно служишь в убойном отделе? – нарушила я молчание, раз он сам не задаёт вопросы.

– Года четыре, – улыбнулся он, вернувшись ко мне взглядом и стряхивая пепел с сигареты в импровизированную пепельницу.

– Нравится?

– До сих пор не решил, – вздохнул он, но взгляд лучился смехом.

– Много раскрытых дел?

– Достаточно, – кивнул он, а уголки губ поднялись в улыбке: – Мы, не сговариваясь, поменялись местами?

– Есть своя прелесть в задавании вопросов, – криво улыбнулась я. – И, если это не возбраняется, хотелось бы узнать тебя получше.

– Валяй, – ответил он на мой манер и, лукаво улыбаясь, отклонился на спинку стула, положив ладони на край стола.

Я тихо рассмеялась, оценив юмор, и опустила глаза, думая над следующим вопросом.

– Кольца нет, значит – не женат. Но, может быть, влюблён?

Он на секунду опешил от подобного вопроса, но, быстро взяв себя в руки, ответил:

– Нет. Законченный трудоголик, – невесело рассмеялся Сергей, чтобы скрыть – не знаю – печаль? – и тут же спросил, уводя меня от затронутой темы: – А ты? Работаешь? Мне известно, что ты работала в престижной дизайнерской компании, но уже полтора года, как уволилась по собственному желанию. Ссылок на официальное трудоустройство я больше не нашёл. Трудишься по договору?

– По собственному желанию, – повторила я лживую формулировку моего увольнения, усмехнувшись.

В прекращении моей блестящей карьеры свою роль сыграл тоже Кирилл. Точнее, его связи. Конечно, доля моей вины присутствовала, ведь в последние полгода я не расставалась с бутылкой рома. Но мой начальник легко это переживал, надеясь, что в конце концов я приду в себя, да и не хотелось ему терять отличного работника. Клиенты всегда оставляли хорошие отзывы о проделанной мной работе.

С начальником отношения у нас были тёплыми. Солидный мужчина в возрасте, взявший на себя бразды правления фирмой, что открыла его легкомысленная жена по мановению минутного желания. Естественно, не справилась. А муж углядел перспективы неплохого заработка и с головой окунулся в управление. Однажды признался мне, что сам от себя не ожидал подобного рвения.

И вот в один прекрасный день он пригласил меня к себе в кабинет.

Я сразу почувствовала, что разговор будет тяжёлым. Возможно, на уровне подсознания ожидала что-то подобное от Кирилла. Знала, что захочет добить. Лишить всех оставшихся крох прежней налаженной жизни. За то, как я с ним поступила, он, скорее всего, чувствовал себя обязанным уничтожить меня во всех аспектах существования. Лишить меня ребёнка оказалось малой ценой, что я могла заплатить, по его мнению.

– Олеся, – тяжело вздохнул Олег Петрович и раздражённо скривился. – Ты – отличный работник. Первоклассный дизайнер. Но твоя пагубная страсть в последние полгода вынуждает меня попросить тебя уйти. Оставить нас. Возможно, на время, – тут же оговорился он, – А как придёшь в себя окончательно – милости просим. А сейчас, Олесь, это перебор.

Врал. Говорил то, что не хотел говорить. Я отчётливо видела, как он кривил душой, выжимал благоверную причину, чтобы со мной попрощаться. Видела, как он раздражён от того, что приходится идти на чьём-то поводу. Ему это не по душе, но, видимо, угроза глобальная, иначе бы он плюнул на неё.

– Кирилл, – усмехнулась я и посмотрела прямым взглядом в глаза начальника.

Он на секунду стушевался, а затем порывисто выдохнул.

– Он перекрыл мне кислород, Олесь! – воскликнул он и хлопнул ладонью по столешнице, что нас разделяла. Я улыбнулась, только это мне и оставалось, а Олег Петрович вдруг разозлился и подскочил на ноги: – И ты хороша! – тыкнул пальцем в мою сторону. – Зачем пьёшь? Зачем разрушаешь свою жизнь? Если бы не это, хрена с два я позволил бы ему мне указывать! Но на кону репутация фирмы. Мой собственный заработок, моя прибыль, да и другие работники, которым нужна работа. Олеся! – навис он надо мной, источая бесконечное сожаление. – Берись за голову. Прекращай. Затаись на годик и возвращайся. Ему не к чему будет придраться.

– Позволили бы, – тихо произнесла я.

– Что? – не понял он меня и озадаченно сдвинул брови, отстранившись.

– В любом случае позволили бы ему вам указывать, – почти по слогам проговорила я, наблюдая, как с каждым словом меняется его лицо. Кирилл нашёл бы на что надавить и без моего прогрессирующего алкоголизма.

– Ты что несёшь? Ты мне как дочь! Я не хочу, чтобы ты уходила!

– Но мне придётся, – усмехнулась я. Так с дочерями не поступают. Ради детей идут на любые жертвы. Я бы пошла. – Давайте прекратим ваши “отцовские” мучения – бумагу и ручку, пожалуйста, – говорила я холодно, даже не скрывая насмешливых кавычек на определённом слове.

Олег Петрович зыркнул на меня злым взглядом и резкими движениями выполнил мою просьбу. Через пять минут я покинула его кабинет, даже не попрощавшись. Остальные проводили меня жалостливым взглядом. Я источала саму холодность, потому что их жалость мне требовалась в последнюю очередь. Тем более, что большинство считали меня меркантильной стервой, которую бросил состоятельный муж без гроша в кармане, а затем и устроившей целый цирк, чтобы хоть что-то поиметь от бывшего.

Следующий год я постепенно скатывалась в глубокую яму безразличия и саморазрушения, которую сама же для себя и вырыла. Мне стало в ней удобно. Теперь меня ничто не обязывало, и я могла без зазрения совести и настолько часто, насколько хотелось, уходить от реальности.

Но деньги кончались. Драгоценности, что я закладывала, испарялись с невероятной скоростью. Далее бездельничать не представлялось возможным, ведь нужно же было на что-то покупать алкоголь.

Решение моей проблемы подвернулось неожиданно, в том самом магазине, где я покупала бутылку водки на последние гроши.

– Я мою пол в магазинчике соседнего дома, – доложила я, делая ещё один глоток невкусной жидкости.

Сергей удивился, не знаю, оправданно ли. Водка и дешёвый кофе должны были предполагать что-то подобное. Но он, по всей видимости, ненадолго об этом забыл.

– Моешь пол… – как-то глухо отозвался он, делая очередную затяжку.

– Работа вполне соответствует моему образу жизни, – подняла я брови, с намёком что и так всё очевидно.

– Да. Работа, как работа, – словно очнулся он, чем вызвал мой смех. – Что смешного? – тоже улыбнулся он, искренне недоумевая.

– Не ты первый, кого моя внешность заводит в заблуждение в последнее время, – объяснила я. – Начальница магазина тоже была удивлена, когда узнала, на какую должность я претендую.

– Да, немного обескураживает, – признался он, поглядывая исподлобья и стряхивая пепел с сигареты. – От чего такой выбор? Разве не нашлось других престижных фирм, готовых нанять хорошего специалиста?

– Я не искала, – выдохнула я, возвращаясь в свою разбитую жизнь. – Той меня больше не существует. Не существует её планов, желаний, прогнозов на будущие. Исчезла. Умерла. Точнее была убита вместе с её ребёнком.

Улыбка исчезла с лица Сергея, как лавина снега сходит с гор. В глазах промелькнула жалость, что заставило меня скривиться.

– Мне очень жаль, – на выдохе произнёс он и заглянул в глаза. – Зачем Кириллу понадобилось убивать ребёнка?

– Затем, что он был не от него, – твёрдо произнесла я и в то же мгновение словно ощутила на своих плечах лавину снега, что стерла улыбку с лица моего допросчика.

Признаться, что изменила мужу, я боялась. Но хорошо помнила, что он не терпит лжи, и если правда всё же однажды всплывёт, последствия сравнятся с ураганом самого высокого балла.

Кирилл тоже мне изменял и начал задолго до того, как я сама не смогла устоять перед соблазном. На измены смотрела сквозь пальцы, в конце концов, я его не любила той любовью, от которой разрывает сердце из-за подобного предательства. Мне было просто комфортно в нашем браке. Думаю, ему тоже. И я себя убедила, что если признаюсь сама и намекну ему на его собственные измены, буря пройдёт гораздо тише.

Я ошибалась.

Бури вообще не было.