Смерть под золотым дождем (страница 10)
Наполеонов нахмурился, и Люция поспешила объяснить: супруги Летуновы всех своих мопсов называют Луи. И присваивают им номера, ну понимаете, первый, второй и так далее.
– Теперь понимаю, – усмехнулся следователь и проговорил: – Сейчас я вынужден вас оставить.
– Погодите! – Она схватила его за рукав.
– Вы что-то вспомнили?
– Нет, я хотела спросить, – начала она нерешительно.
– Спрашивайте.
– Могу я взять тело Гордея?
– Нет. – Лицо следователя стало мрачным.
– Вы отдадите его ей? – спросила она, не называя имени Аниты.
– Увы, так положено.
– А увидеть его я могу?
– Боюсь, что тоже нет.
– Но я хотела бы попрощаться с ним.
– Когда будет известно, кто заберёт тело, жена или дети, я сообщу вам, и вы можете попробовать договориться с родственниками.
– Спасибо, – скривила она губы.
– Я имел в виду, что дети в любом случае наравне с женой имеют право заниматься похоронами и вы могли бы обратиться к ним.
– Да, наверное, я так и сделаю, – сухо сказала она, – спасибо.
Наполеонов направился к двери, Люция не пошла его провожать. Собственно, он отлично понимал её состояние, но был бессилен ей помочь. Жена точно не допустит любовницу до тела мужа. Но, кто знает, может, дети поймут её и разрешат проститься с отцом. Но и в этом случае только останется уповать на то, что жена не закатит безобразную сцену прямо на кладбище.
Наполеонов как раз-таки настраивался на разговор с родственниками. Однако поездку к ним пришлось отложить. Сначала позвонил оперативник Ринат Ахметов и сообщил – оружие убийства обнаружить на дне реки не удалось.
– А вы хорошо искали? – спросил следователь, не желая примириться с неудачей.
– Хорошо, водолазы облазили всё дно, – заверил его оперативник. – Нашли ржавый охотничий обрез.
– Хозяин обреза установлен?
– Пока нет, но попробуем. Хотя навряд ли нам светит удача.
– Это ещё почему?
– Обрез лежал на дне реки несколько лет.
– Надо проверить по базам, не убивали ли там кого-нибудь из обреза.
– Проверили. К счастью, нет.
– Но кто-то же утопил его!
– Скорее всего от него избавился браконьер.
– Загляни в охотничье хозяйство. Может, обрез знаком леснику.
– Загляну.
Не успел следователь завершить разговор с Ринатом, как позвонил Аветик. Голос у него был подозрительно радостный.
– Александр Романович! – закричал он в трубку.
– Что, что случилось?
– Тут такое!
– Что такое?
– Это видеть надо. Я привезу записи вам, и вы сами посмотрите.
– Хорошо, привози, – сказал следователь, а про себя подумал с недоумением: «Что его так возбудило?»
Даже когда включилась запись, не было на ней ничего особенного. Дорого одетые мужчины и женщины сначала окружили именинника, потом расселись за столом. Тосты, пожелания. Наполеонов зевнул и прикрыл ладонью рот. Вид у Аветика по-прежнему был загадочным. И вот началось второе действие, народ успел нагрузиться и раскрепоститься. И стал показывать номера, кто во что горазд. Но особенно отличилась вдова Гордея, она залезла на стол, свалив при этом пару бутылок, и принялась, извиваясь, раздеваться. При этом она задорно напевала:
Расстегнула все застёжки,
Лихо сбросила бельё!
Я Анита, без одёжки
зажигаю!
Ё! Моё!
Когда на ней не осталось ничего, кроме узеньких кружевных трусиков, какой-то мужчина стащил её со стола, завернул в блестящую ткань и куда-то утащил. Раздался свист и возгласы разочарования. Кто-то закричал: «Поставь бабу на место». Мужчина не послушался.
– Кто этот мужик? – спросил Наполеонов.
– Именинник.
– Поломал гостям кайф, – хмыкнул Наполеонов.
– Ага, – согласился Аветик, – но благодаря камерам мы знаем, что Трифонова из ресторана не отлучалась.
– Ты всё просмотрел?
– Всё, – кивнул Григорян, – но там больше ничего интересного нет.
– В смысле?
– Другие гости, конечно, тоже зажигали, но всем им далеко до вдовы.
– Тогда она ещё не знала, что стала вдовой. Кстати, надо позвонить Шахназарову и узнать, когда наступила смерть Трифонова. – Наполеонов посмотрел на часы и сказал: – Отложим все остальные мероприятия на завтра. Идите все по домам.
Оперативники не заставили себя уговаривать. Ночью хлынул ливень. Гроза так сверкала и грохотала, точно намеревалась вытрясти из туч весь накопившийся в них запас влаги. Шура спал с приоткрытым окном, даже несмотря на то что дождевая вода попадала на подоконник и стекала на пол. Ночью в комнату сына пришла Софья Марковна и уложила на пол мягкие впитывающие тряпки, чтобы вода не растеклась по всей комнате.
Шум дождя Наполеонова не беспокоил, скорее, наоборот, успокаивал, а то, что ночью в его комнату заходила мать, он даже не услышал. Зато проснулся он полностью отдохнувшим и почувствовал, что готов к трудовым подвигам. За завтраком он мысленно составлял планы на сегодняшний день.
– Шура, ты хотя бы время от времени смотрел на тарелку, – сказала Софья Марковна.
– Спасибо, ма, – отозвался он, – всё очень вкусно.
– И лягушка тоже? – спросила Наполеонова, пряча улыбку.
– Какая лягушка? – вытаращил глаза Шура.
– Которая ква, – невозмутимо ответила Софья Марковна.
– Ты что, в АШАНе эту гадость купила? – испуганно спросил Шура и уставился на свою тарелку.
– Почему же сразу гадость? – небрежно проговорила мать. – Французам нравится. А они признанные во всём мире гурманы.
– Гурманы они! Язык Эзопа! – выругался Шура и хотел встать со стула.
– Сиди уж, – махнула Софья Марковна, – пошутила я.
– Точно? – недоверчиво спросил он.
– Зуб даю! – усмехнулась она.
– Ну и шуточки у тебя, ма! У меня чуть живот не свело.
– А ты смотри во время еды на тарелку и будешь знать, что ешь.
– Угу, – согласился Шура, отправляя в рот последние кусочки и примеряясь взглядом к плюшке с маком. – Ма, я ватрушку хочу с малиновым вареньем.
– Испеку, – пообещала Софья Марковна.
Выйдя на улицу, Наполеонов отправился к гаражу, чтобы вывести свою белую «Ладу Калину». Про себя он отметил, что с удовольствием прошёлся бы до работы пешком. Прохладный свежий воздух вобрал в себя ароматы всех цветущих в это время растений, начиная от сирени, черёмухи, плодовых деревьев и заканчивая многочисленными цветами. Одним словом, благодать! И ничего не напоминало о вчерашнем пекле.
«Надо бы вечером матери цветы купить», – подумал Шура и вспомнил, что Софья Марковна обожает белые и розовые пионы. Ему самому они тоже нравились, потому что напоминали зефир, к которому он был неравнодушен с детских лет.
Глава 9
Первым делом Наполеонов решил поговорить с первой женой и детьми Трифонова. Начать он решил с Марины Владимировны. У него имелся её телефон и адрес городской квартиры. И он надеялся, что женщина ещё не переехала жить за город. Предупреждать Трифонову о своём визите по телефону он не стал, рассчитывая на эффект внезапности. В то же время он надеялся, что бывшая супруга не будет сильно сокрушаться по поводу смерти бывшего мужа и ему не придётся тратить время на её утешение. «Зато от неё можно узнать о друзьях и врагах Трифонова, как бывших, так и нынешних». В подъезд Наполеонов прошёл вместе с одним из жильцов, обойдясь без звонка по домофону. Правда, жилец оказался бдительным, стал расспрашивать, кто он такой и к кому идёт. Пришлось предъявить служебное удостоверение. И вот он у цели. Однако на его сначала сдержанные, а потом и настойчивые звонки в дверь никто не отозвался. «Куда же она могла подеваться с утра пораньше? – подумал Наполеонов. – Видимо, придётся всё-таки позвонить ей на мобильный. Не хотелось, но что поделаешь».
Однако мобильный Марины Владимировны Трифоновой был отключён. «Что за ерунда?» – подумал Наполеонов. Так как ситуацию требовалось прояснить немедленно, следователь набрал номер телефона сына Трифоновых. И Сергей Гордеевич отозвался сразу.
– Кто это? – спросил он после паузы, скорее всего разглядывая неизвестный ему высветившийся номер.
– Следователь Александр Романович Наполеонов. А вы Сергей Гордеевич Трифонов?
– Да, это я.
– Я сейчас нахожусь возле квартиры вашей матери, но дверь мне никто не открывает, телефон вашей матери отключён.
– Мамы нет дома, – глухо ответил сын.