– А я не знал, что это полицейский, – отвечаю серьезно. – Какой-то снеговик стоял на обочине. Махал руками. Кругом лес. Темнеет. Я принял его за бандита. Тем более я ничего не нарушал…

– Пройдемте, господин Морозов. Протокол составим, – кивает на здание ДПС лейтенант.

– А вы мне лучше документы по почте пришлите, – прошу я вежливо. Очень вежливо.

Выдыхаю, стараясь унять клокочущее в душе раздражение. Мне к Лере надо, а не вот это вот все…

Слышу, как хлопает дверца моего Крузака и сзади подходит Дан.

– Давай я останусь, а ты гони на попутке, – предлагает вполголоса.

Но ушастый лейтенант слышит каждое слово.

– Кто хозяин машины? Только он нужен…

– Отпусти, лейтенант, – прошу задушевно. – У меня жена в роддоме. Лекарства ей срочно нужно доставить…

– Паспорт давайте. Если действительно женаты, отпущу…

– Нет, пока не расписались, – мотаю головой и любого прибить готов за эту дурацкую задержку. Или заплатить, лишь бы отвязались?

– Что ж так? – противно улыбается лейтенант. – Ребенка заделали, а жениться времени не хватило?

Всечь бы сейчас… Но приходится сдерживаться. Понимаю, что провоцирует.

– Штамп в паспорте еще не показатель счастья, – морщусь пренебрежительно и добавляю чуть тише. – Отпусти. Не пожалеешь…

– Нет, – цедит тот. Явно выслуживается. Такой денег не возьмет и никаких просьб слушать не станет. А зря… Я – скотина благодарная.

Но и звонить знакомым в управу не хочу. Мало ли… Может, тут с коррупцией борются. А я людей подведу.

«К Лере тогда завтра с утра рвану», – думаю, сцепив зубы. Молча наблюдаю, как обыскивают мою машину…

– Не торопись, а то успеешь, – криво усмехается Богдан. Ежится на морозе в тонкой куртке. Вжимает голову в плечи. И всем своим видом напоминает братка из девяностых.

– Давай в тачку сядем, что ли? – предлагаю другу, как только полицейские отходят в сторону.

Сажусь за руль. Врубаю печку на всю. И внимательно смотрю на Богдана, потирающего руки от холода.

– Ну что, братан? Я смогу на тебя рассчитывать?

– Легко, – кивает он.

Улыбаюсь. Каждый из нас знает, о чем речь. О деле Анквиста!

Честно говоря, Дан прав. И знай я заранее о двойне, ни за что бы не взялся защищать криминального авторитета. А тогда в августе мне видимо захотелось острых ощущений и славы…

А почему бы и нет, если нет семьи?

Лера, Лерочка! Наворотила ты дел, вредина моя. Ну да ничего. Прорвемся.

Уже подъезжая к городу, звоню по громкой связи Торганову.

– Вить, мы припозднились немного. Завтра с утра буду. Когда вы там открываетесь?

– Лучше к одиннадцати подъезжай, – командует он и, вздохнув тяжело, предлагает. – Тим, я тут подумал. Ну, какая охрана в роддоме? Твоя Лера не денется никуда. Персонал я предупредил. Присмотрят. Не присылай никого, ладно? А то встрянем…

– Согласен, – замечаю коротко и, сбившись с мысли, спрашиваю первое, что приходит в голову. – Как там она, Вить?

– Нормально все, Тима. Не боись. Достану я твоих детей в срок. Все по плану…

– Спасибо, брат, – шепчу ошалело.

– Если все так складывается прекрасно, – подает голос Богдан. – Может, завтра хоть на вездеходах погоняем, пацаны?

– Хорошая идея, – довольно басит Торганов. – Пока ветер без камней, Фея выгуляем, и сами головы проветрим.

Вцепившись в руль, стараюсь не заорать в голос.

Не надо меня выгуливать!

Мне бы сейчас дома побыть. Говорят, там даже стены помогают.

И если понадобится, по первому зову к Лере примчаться. И плевать, ждет она меня или нет. Я теперь никуда не денусь. Привыкай, милая!

– Тима, как тебе идея? Или у тебя дела? – возвращает меня в действительность настойчивый голос Торганова.

– Да нормально, – соглашаюсь, не желая друзьям портить праздник. И так носятся со мной, как с ребенком…

– Тогда завтра заезжаете за мной на работу, и сразу едем, – велит Торганов.

Заруливая во двор, лениво оглядываю темные окна дома. Хорошо, хоть Дан со мной. А то бы сейчас сидел один как сыч и думал о Лере.

– А помнишь, как рубились в настольный хоккей? – задумчиво вздыхает Богдан.

– И в приставку! – смеюсь, поднимаясь на крыльцо.

– Где они? Выкинул?

– Ни в коем случае! В кладовку спрятал. Сейчас достанем. Играем до победного. Кто продует, моет посуду…

– Заметано.

7. Фей или не Фей?

Утро 2 января неожиданно начинается со скандала. В шесть в палату тайфуном влетает медсестра Роза.

– Толстопузики, подъем! Быстро кровь сдавать! – кричит с порога.

Унылой толпой выдвигаемся к процедурной.

– Почему нельзя сразу уколоть в палате? – зябко кутается в халат соседка Лена.

– Такие порядки, – пожимаю плечами. Ни с кем не спорю. Никого не обсуждаю. Меня так бабушка учила.

Возвращаюсь в палату последней. И как только проваливаюсь в короткую дрему, из Шанхая звонит Джон, представитель поставщика.

– Поставка срывается, Лей-а! – кричит в трубку. Не понимает, почему задерживается оплата. Как это в России выходной?

– Новый год в марте, – лопочет он и снова переходит на крик.

Пытаюсь его успокоить. На китайском, конечно!

Медленно поднимаюсь с кровати. Выхожу в коридор. Но и минуты хватает, чтобы разозлить соседок. Каждая провожает негодующим взглядом. А когда после завтрака на обход приходит хмурый главный врач, то и вовсе устраивают акцию протеста.

Но Виктора Петровича Торганова воплями не проймешь. Он высок, надменен и чувствует себя королем роддома. Персонал в нем души не чает. Пациентки молятся. Врач от бога.

Обычно он к нам заходит редко. Но сложные случаи типа моей двойни курирует лично. А тут пришел сам, без свиты. Решил узнать, как обстоят дела в праздники.

– Виктор Петрович! Ну, никакого покоя нет от этой Ушаковой. Все время «ляо-мяо» по телефону! – придерживая животик, жалуется Лариса Дроздова, невысокая худая тетка. Мать четверых детей.

– Хоть вы ей скажите! – подает голос из своего угла толстая Лена. – С шести утра на телефоне висит. Спать мешает!

Прикусив губу, опускаю голову. Только бы не разреветься от обиды и жалости к себе. У каждой из моих соседок семья. Мужья дважды в день приходят.

А я одна!

Понимаю, что мешаю. Могу извиниться десять раз. Но бросить работу не могу! У меня дети. И сейчас вся надежда на комбинат. Где я еще устроюсь по специальности? И кто разрешит работать по удаленке?

Тяжело. Но вывезу. Бабушка поможет. Родители… когда оттают немного. И начальство терпит. Хотя куда ему деваться? В этой глуши только один переводчик с китайского…

– Ну, если Ушакова вам мешает, – устало вздыхает Торганов, – я ее отселю. Делов-то!

Пожимает широкими плечами и, выглянув в коридор, зовет медсестру.

– Ушакову в пятнадцатую переводим, Роза Николаевна.

– Это в люкс, что ли? – охает Лара.

– Все-то вы знаете, Лариса Леонидовна, – улыбается главврач и добавляет философски. – Вы тут в невыносимых условиях мучаетесь, а там у меня целая хата простаивает.

– А можно меня туда? – набравшись наглости, предлагает Дроздова.

– Нет, – категорически отрезает главврач. – Вы же никому не мешаете. Ведете себя прилично. А вот Ушакову придется изолировать…

«Хорошенькое дело», – думаю я, собираясь поспешно. Тут скарба немного. Зубная щетка, полотенце, телефон. Родственников у меня в Шанске нет. Передачи изредка подружки приносят. Халат с ночнушкой на мне. И еще один комплект на смену. Ноги в шлепанцы сунул и пошел.

– Давайте-давайте, – хлопотливо забирает у меня пакет Роза. Обычно это самая ленивая медсестра. Но сегодня она просто лучится от радости.

– Пока, – равнодушно киваю бывшим соседкам и, переваливаясь с боку на бок, тяжело спешу за Розой. А та веселой рысью несется по коридору. Сворачивает за угол в небольшой холл. Распахивает белую невзрачную дверь и произносит торжественно.

– Повезло тебе, Лерочек!

Делаю шаг внутрь и замираю в изумлении.

Небольшая светлая гостиная. За ней спальня. Самая настоящая! Даже плазма к стене прикручена.

– А тут удобства, – с видом радушной хозяйки Роза открывает дверь цвета венге.

Вижу просторную душевую кабину, биде и прочее весьма нужное оборудование.

Куда я попала? В пятизвездочный отель?

– Устраивайся, Лер, – на правах лучшей подруги заявляет медсестра. – Если что нужно, звони. Вот кнопочка, – показывает на вмонтированное устройство. Обедик тебе сюда принесут. Не беспокойся. Работай спокойно.

– Да-да, спасибо, – обескураженно киваю головой, не смея присесть. Так и стою посреди спальни.

– Мне бы обратно вернуться, Роза! – выдыхаю, обалдело оглядывая все великолепие.

Кровать хоть и медицинская, но с удобным изголовьем и выезжающим столиком. Комод и туалетный столик у стены напротив.

– Меня, наверное, с кем-то перепутали. Я даже одну ночь в этой палате оплатить не могу… Правда! Давай я вернусь. Пусть тут Лариса живет. Или Лена…

– Да не переживай ты, – морщит нос Роза. – Эти дуры уже достали Виктора Петровича. Постоянно бегали ему жаловаться. Вот и решил, пока люкс свободен, перевести тебя. Считай, повезло. И про договор я ничего не слышала. Живи себе спокойно.

– Может, у Виктора Петровича уточнить? – чуть не плачу я. Такая палата явно платная и рассчитана на совершенно другой контингент.

– Выдыхай, Лера! Люкс у нас всегда пустой стоит! – запальчиво объясняет Роза. – Вот отгрохали красоту, как в отеле. Цену за нее ломят бешеную. А клиенты к нам не спешат! Те, кто могут себе роскошь позволить, едут в областной центр или в Москву. Так и стоит пятнадцатая, ветшает. Пусть хоть тебе послужит…

– Ну, если так, – вздыхаю я. Объяснение так себе. Но вполне логичное. Накрутили красоты. Накуролесили. А богатых пациентов в Шанске нет. Да и откуда им взяться в захолустье?

Проводив Розу, тяжело подхожу к окну. Из этой палаты открывается вид на городскую площадь и стоянку. И елка видна во всей красе.

«Спасибо вам, Виктор Петрович», – шепчу, улыбаясь. Смотрю на пушистые еловые лапы, припорошенные снегом, на разноцветные шары, сверкающие на ярком солнце. И на душе становится радостнее.

Волшебство, да и только!

Лениво перевожу взгляд на заваленную снегом клумбу, разбитую прямо под окнами, на белый фонтанчик с облупившимся боком. Замечаю неподалеку женщину с ребенком. Мальчик лет трех крошит хлеб на утоптанный снег. Кормит воробьев и голубей.

«В следующем году мы с вами тоже пойдем птичек кормить, – поглаживая выпирающую пяточку, обещаю дочкам. – Во дворе кормушки повесим. Может, синички прилетят и щеглы».

Вздыхаю печально и уже собираюсь лечь в постель, как взгляд случайно останавливается на знакомой фигуре.

Замираю на месте от страха.

Отмороженный Фей! Здесь?! О господи! Как его сюда занесло?

Сердце совершает немыслимый кульбит и падает куда-то в пятки. Руки трясутся, а ноги подкашиваются.

Ухватившись за подоконник, с жадным любопытством таращусь на спешащего к роддому мужчину в красном пуховике.

Сосредоточенный и властный человек прет, как конь. Тянет несколько пакеты и даже по сторонам не смотрит. Из-за капюшона не могу понять, Морозов это или нет? Может, мне померещилось. Всматриваюсь пристальней. Лица не видно. Но походка и фигура как у Фея. Или я с перепугу ошиблась?

Да и что ему тут делать? Семьи нет. Тут бы точно на руках его жену носили. Лежала бы она в этом самом люксе. Да и какая жена?

Наслышана я о нем!

Циничный наглый тип. Ничего святого. Не зря его отмороженным зовут.

Прожженный эгоист, холостяк и бабник. Такие никогда не женятся, до самой смерти гуляют. Прикрываются карьерой, деньгами и неспособностью любить.

«Это точно не он», – успокаиваю себя.

Какой-то заботливый папаша спешит к своей семье. Мужик скрывается за поворотом. А я так и стою у окошка. Терпеливо жду, когда пойдет обратно.

Не отрываясь, смотрю на безлюдную аллейку и выдыхаю, когда человек бегом возвращается. Отдал передачу и спешит обратно.