– Не смей ко мне прикасаться, козел! Ты спал с Ксеньей! С половиной персонала спал, урод ты эдакий! Долги твои я выплачивать не буду, понял? Ты теперь мне никто! Пусть твои коллекторы тебя на британский флаг порвут. Катись, чтобы глаза мои тебя не видели!

Молодец! Мысленно ей аплодирую, решая, уйти или остаться. Останавливаюсь всего в нескольких метрах от кухни. Тут слышу громовой ответ Кристофа:

– Ты что думала, сука, так просто меня вышвырнешь?

А после этого вдруг слышится звук удара и Варин вскрик. Дикий такой, отчаянный, больной. Что-то тяжелое падает на пол. Или… кто-то?

Когда я влетаю в просторную кухню, Варя уже лежит на полу без сознания неподалеку от стола, а над ней возвышается Кристоф. Он меня не видит, он занят другим. С совершенно диким рыком пинает свою жертву в живот. Один раз пинает, второй, третий…

От звуков ударов мне делается дурно. Я прикрываю рот рукой и давлю в себе крик.

Варя в сравнении с ним такая маленькая, слабая, хрупкая. Как он может? Он же огромный!

Мое сознание вопит, и в то же время не могу сделать и шага от страха, который меня парализует. Вижу и слышу новый пинок и как-то сразу понимаю, что у Вари остается совсем немного времени. Если я не вмешаюсь, он ее может забить насмерть!

Могу сбежать, ведь Кристоф слишком занят своим черным делом и меня всё еще не замечает. Но если сейчас сбегу, не будет больше на этой земле моей подруги…

От осознания неизбежного мне становится невмоготу дышать, а глаза мгновенно увлажняются. В эту секунду во мне словно отключается чувство самосохранения. Я хватаю со стола стеклянную вазу и, ничего не соображая, несусь с ней наперевес прямо на Кристофа.

– Получи, гад такой!

Стараюсь ударить его вазой по башке, но попадаю почему-то в спину, причем никакого особенного урона ему не наношу, что очень-очень плохо. Осколки вазы падают на пол.

– И ты здесь, дрянь паршивая! – орет он на меня не своим голосом.

Не церемонится, тут же хватает за горло и начинает давить.

Хриплю, из последних сил царапаю его руку, а предательское сознание не выдерживает, прощается, машет ручкой. В полуобморочном состоянии чувствую, как Кристоф куда-то меня тащит, кладет грудью на поверхность стола, задирает подол платья. Надрывно хрипит, крепко меня держа и затягивая что-то на моей шее. В ту же секунду проваливаюсь в холодную, темную пустоту забытья и четко-четко понимаю, что назад уже вряд ли вынырну…

Глава 25. Тихое бешенство

Степан

Сижу за столом в зале La Gustosa даже не знаю сколько. По ощущениям что-то среднее между минутой и вечностью. Время не имеет никакого значения, если у тебя расплавлен мозг.

Аврора мне его расплавила, выжгла, обуглила.

У меня дергаются оба глаза, всего аж трясет от злости. Ко мне никто не подходит – не решаются. Еще бы, выражение лица у меня сейчас, наверное, зверское.

Мелкая хитрая сучка! Еще умудрилась меня виноватым выставить. МЕНЯ!

Да я как приклеенный за ней целый месяц ходил. Чуть в присядку перед ней не танцевал. А она что? Хвостом крутила, бегала от меня, посылала куда подальше. Зато как только узнала о La Gustosa, тут же прискакала. Неужели она думала, я ее приму? Я что, совсем долбанутый, что ли?

Самое мерзкое – я хочу! Хочу ее принять даже после этого.

Я в ней люто разочарован и в то же время так же люто ее хочу. А какая красивая пришла, заноза в заднице. Специально, поди-ка, намарафетилась.

Нет, мне надо лоботомию, а еще лучше полное удаление мозга. Надо заменить расплавленный на новый.

Кого я собрался в жены звать? Сучку, которой бабло дороже всего на свете? На кой черт мне сдался этот геморрой? Нет уж, спасибо, обойдусь без нее как-нибудь. Заведу себе любовницу. Или десять. Как-нибудь забуду, выдеру стерву из сердца, вырежу вживую. Не нужна она мне такая, не моя женщина.

И вот от этих горьких дум меня отрывает какой-то камикадзе, которым оказывается официант Миша. Он осторожно спрашивает:

– Степан Петрович, можно обратиться?

– Я похож на человека, к которому можно обратиться? – рявкаю зло.

– В-в-вам посылка, – аж заикается от страха он.

Хватаю пакет, раскрываю, а внутри раскуроченный телефон Авроры, из которого я взялся выудить видео, а еще записка о том, что данные с телефона выслали мне на почту. Оперативно, нечего сказать. Раньше не могли, что ли? Хотя какая разница.

– Иди! – приказываю ему.

Открываю телефон, в почте действительно нахожу несколько видео. Можно переслать их Авроре, но мне совершенно не хочется больше перед ней выслуживаться. Хотя любопытство ест – что такого в ее видео, что ей так необходимо их восстановить?

Решаю посмотреть последнее и замираю.

Звук паршивый, почти ничего не слышно, зато картинка весьма четкая, и на этой картинке я вижу, как под светом уличного фонаря здоровый детина целует и лапает какую-то блондинку. Приглядываюсь и узнаю в детине мужа Вари!

– Едрит твою налево… – хмыкаю себе под нос.

Так вот почему Аврора стремилась во что бы то ни стало выудить из телефона видео. Сто против одного: Кристоф ее застукал! И это именно он ее телефон расколошматил.

А мне почему сразу правду не сказала? Да просто потому, что не доверяла. Тогда не доверяла. Впрочем, ничего ровным счетом не изменилось. Как за помощью ко мне бежать, так Аврора первая, а в остальном Стёпка без своего La Gustosa на хрен не сдался.

Что ж, Аврора, ты дело сделала, нужную информацию до кого надо донесла. Уж я позабочусь, чтобы Варя увидела это видео. Недаром мне ее новый альфонс так сильно не нравился.

Хоть и не люблю быть вестником плохих новостей, а всё-таки звоню Варваре.

Ее телефон оказывается выключенным, и я звоню в «Купидон». Секретарь Вари заявляет, что та ушла домой. Спрашиваю, когда будет, а мне попросту не отвечают. Ну что же, пусть не только мне сегодня будет паршиво. Съезжу к ней домой, так и быть. Очень уж тянет хоть кому-то испортить настроение.

Выхожу из зала ресторана, заглядываю к себе в кабинет за курткой и на стоянку. Оттуда выруливаю к дому Вари. Был у нее пару раз в прошлом году, помню дорогу.

Доезжаю на удивление быстро, выхожу и морщусь от пронизывающего ветра.

Калитка почему-то распахнута. Захожу во двор, стучусь в дверь, и тут мне открывает Кристоф собственной персоной.

– Привет! – говорит слишком недовольным голосом.

Волосы всклокочены, белая майка спереди испачкана чем-то красным. По всему видно – что-то с ним не так. Ему ветер в лицо дует, а он даже не морщится от холода, как будто его не замечает.

– Где Варя? – тут же спрашиваю.

– Отдыхает! – важно заявляет он.

– Я пройду? Мне надо с ней поговорить.

– Так она не дома отдыхает, – разводит он руками.

– А где?

– Не докладывает… – гудит он недовольно. – Я тут занят немного, шел бы ты…

И тут замечаю на его правой руке несколько глубоких царапин. Ярких таких, красных.

– Кто это тебя так? – тут же спрашиваю.

– Да сумасшедшая какая-то вчера в спортзале в руку вцепилась, психованная. Не обращай внимания…

В ту же секунду понимаю: врет, сука, царапины свежие.

– Где Варя?! – рычу грозно.

Глава 26. Драка за любимую

Степан

– Слушай, Мамонтов, ты достал! – рычит на меня Кристоф. – Я понимаю, вы с Варей друзья, но это не причина, чтобы вот так вваливаться. И вообще, мне ваша дружба поперек горла, отвял бы ты от нее подобру-поздорову!

Это он меня будет жизни учить? Смешно.

– У тебя проблемы со свертываемостью крови? – спрашиваю в лоб.

– Нет, а что? – басит он, сложив руки на груди.

– Что же у тебя тогда кровь до сих пор течет, если руку разодрали вчера, как ты говоришь…

До него наконец доходит, что облажался, а заодно и то, что так просто не отстану.

– Вали отсюда, со своей женой я разберусь сам!

Показательно выступает вперед, стремясь своей биомассой вытолкнуть меня за дверь.

Да, он выше меня, шире в плечах и в спортзале наверняка проводит гораздо больше времени. Он сильнее физически.

Зато я злее.

В данную конкретную минуту я чертовски зол.

И кстати, я знаком с таким понятием, как драка в баре. Когда ты учишься быть ловким, читать мысли противника, бить на опережение. Недаром столько лет барменом проработал, разное в жизни видел.

И я бью.

Резко выкручиваю кулак и вминаю этому шкафу в солнечное сплетение. Бью сильно, руку сводит от боли, но оно того стоит. Кристоф резко охает и заваливается назад, загибаясь на полу прихожей.

Я знаю, куда надо бить, чтобы было больно. Сейчас этот придурок познаёт все радости жизни без воздуха, ибо вздохнуть после такого удара не так-то просто.

Пока он очухивается, я вваливаюсь в коридор и ору во всё горло:

– Варя!

Но ответа нет. Никакого, и это пугает не на шутку.

Не успокаиваюсь, прохожу внутрь дома, осматриваю гостиную, заглядываю на кухню и столбенею.

Варя лежит на полу, ее лицо в крови. Но она здесь не одна, рядом на полу лежит Аврора. Ее шуба валяется рядом, платье задрано чуть не до груди, а на шее… ремень?! И она не двигается.

Они обе не двигаются.

Мое сердце замирает, отказывается биться дальше. Мне в грудь будто ржавый гвоздь воткнули и проворачивают, проворачивают.

Я словно глохну, жаль только не слепну, и продолжаю наблюдать эту зверскую картину. Вдруг чувствую, как откуда-то сзади мне прилетает по темечку чем-то тяжелым. Падаю как подкошенный.

На какие-то доли секунды вырубаюсь, но всё же умудряюсь с трудом разлепить веки. Будто со стороны наблюдаю, как мимо проходит Кристоф, самодовольно хмыкает, глядя на меня, лежащего на полу.

– Больше не повыпендриваешься, козел долбаный! После такого удара ты долго не встанешь!

А я и правда даже рукой пошевелить не могу. Комната кружится, будто я на карусели, затылок пульсирует болью, и меня начинает тошнить.

Впрочем, о себе вскоре забывают.

Кристоф идет прямо к Авроре.

– Ну, сучка, чего разлеглась? В отрубе, что ли? Сейчас я приведу тебя в чувства… Хочу, чтобы ты прочувствовала всё, что я буду с тобой делать!

Подходит к раковине, набирает в кружку воды, возвращается к ней и выплескивает жидкость в лицо.

И моя девочка вдруг морщится, трясет головой, приходит в себя.

Живая!

Как только это вижу, мне мгновенно делается лучше. В кровь впрыскивается слоновья доза адреналина. Осторожно пытаюсь встать и случайно скриплю ботинком по кухонной плитке. Получается на удивление громко, даже морщусь от звука.

Кристоф резко поворачивается в мою сторону. Самодовольно хмыкает, делает пару шагов по просторной кухне.

– Я смотрю, ты как терминатор… еще хочешь по темечку? Так я дам!

Этот урод хватает тяжелую разделочную доску Варвары и идет на меня.

Делаю вид, что с трудом встаю, и когда Кристоф пытается подойти, резко бросаюсь вперед и со всей дури пинаю его в коленную чашечку. Я знаю, у него левое колено больное – Варя рассказывала про сильную спортивную травму. Туда и целился.

– Ах ты сука! – здоровенный детина снова падает на пол, корчится от боли.

А я мобилизую все силы, какие у меня есть, подскакиваю и со всей дури пинаю его в грудь, а потом и в лицо. Попадаю в нос, и здоровый детина верещит, как молочный поросенок.

Вот и всё, клиент, как говорится, созрел. Кристоф плывет, не может сфокусировать взгляда, а я хватаю его за руку, выворачиваю и заставляю улечься животом на пол. А потом стягиваю ему руки своим ремнем.

– Лежи, тварь! И только посмей встать, я тебя прибью!

Уже после этого бросаюсь к моей Авроре.

– Стёпа… Стёпочка! – хрипит она.

И мне уже искренне непонятно, как мог прогнать ее из La Gustosa. Боже, зачем я это сделал? Была бы со мной рядом, в безопасности, всё бы с ней было в порядке.