– Но раз в неделю ты сможешь оставаться? Сможешь. Ничего страшного в этом нет. Вот и посвяти его в дела, пока общего плана, а дальше, если заинтересуется, и глубже можно копнуть. – Спокойный и монотонный голос Светы успокаивает. Ей психологом нужно работать, все клиенты останутся довольны. Видимо, именно поэтому в ресторане почти не бывает конфликтных ситуаций. – Да и брату твоему будет полезно оставаться одному, больше самостоятельности выработается. Кстати, он работу нашёл или по-прежнему нагло сидит на твоей шее, свесив ножки?

– Нашёл. Ему предложили место менеджера в автосалоне. Какой-то друг через своего брата… В общем, главное устроился.

– Ой, чует моё сердце неладное, Лан. Машины и Миша – взрывоопасная смесь. Тебя прошлые ошибки ничему не научили?

А я уже и забыла, как Миша взял у друга машину «покататься» и снёс первый же столб на своём пути. На нём ни царапины, а я вот потом полгода выплачивала компенсацию за ремонт, урезая себя во всём.

– Свет, продавать – не ездить. Там ведь неглупые люди работают, поймут, что Миша слишком рисковый, чтобы доверять ему дорогие автомобили. К тому же не думаю, что он долго проработает, – машу рукой, – как всегда.

– Согласна.

– Знаешь, что он мне вчера заявил? Что будет жить со мной, даже когда у меня появится своя семья!

– Из серии: третий не лишний – третий запасной? Или корми меня, сестра, до самой старости?

– Оба варианта. – Поднимаюсь и подхожу к окну, чтобы уткнуться в весенний московский пейзаж с пасмурным небом и пока ещё голыми деревьями. – Только сейчас понимаю, насколько ошибочными были мои принципы воспитания. Я всё сделала неправильно…

– Лана, тебе было двадцать, когда ты забрала Мишу. Отсутствие опыта и хорошего совета сделали своё дело. А с другой стороны, думаешь, в чужой семье его воспитали бы лучше? Нет. Вы родные, есть друг у друга. Брат должен был быть благодарен за то, что ты из кожи вон лезла, чтобы получить опеку, а он всякий раз сыплет обвинениями, чтобы задеть тебя за живое. Знаешь, Миша превосходный манипулятор. Я это поняла с первого взгляда, когда впервые увидела его на пороге отеля с протянутой рукой, и с тех пор наблюдаю эту картину чаще, чем пёс Аланова ходит на выгул. Он так ловко выворачивает каждое твоё слово под себя, что не проходит и пары минут, как ты уже вручаешь ему купюры или решаешь очередные проблемы. Если ты на какое-то время немного отстранишься и перестанешь реагировать на каждый его звонок или просьбу, поверь, будет только лучше. Пора учить мальчика самостоятельности. Чаще говори «нет», чтобы Миша думал, прежде чем что-то сделать. Чёрт, да у меня десятилетняя дочь вполне способна решить незначительные вопросы, не прибегая к моей помощи, а этот жлоб здоровый всё ещё слюни пускает перед тобой. И вот не стыдно унижаться, выпрашивая деньги у сестры?

– Вероятно, нет, – пожимаю плечами, – проще попросить, чем заработать самому и помочь мне. Ладно, – выдыхаю, закрывая неприятную тему, – начало положено. Надеюсь, что на этой работе Миша задержится. Я не прошу у него помощи, главное, чтобы он мог содержать самого себя.

– Пойдём кофе выпьем, а? Девчонки нам сейчас быстро сделают. – Светка подходит и тянет меня за руку к двери. – А потом сразу работать. Лис когда будет?

– Сказал, что вечером, сразу из офиса сюда.

– Кстати, а чем он занимается? Какой бизнес? – вышагиваем по коридору в направлении ресторана.

– Что-то связано с автомобилями, точно не знаю. Это мне Женька рассказала, а у него самого я не уточняла, да и зачем это мне?

– Ладно. Как узнаешь, расскажи.

Молча киваю, желая немного успокоить любопытство Светы, но спрашивать Кретова не намерена. Не хочу, чтобы он решил, что интересен мне с любой точки зрения. Я и так вчера пару раз ловила на себе его нечитаемый взгляд, жадно ползущий по моему телу и останавливающийся на лице. Чувствую себя, как препарированная лягушка под микроскопом, которую с любопытством рассматривают и периодически тыкают соломинкой.

Необходимо избегать встреч с Лисом наедине за территорией отеля. Только здесь и только рабочие вопросы – ничего лишнего. С Марком Захаровичем мы часто ужинали вдвоём, болтая обо всём на свете, и я всегда чувствовала себя комфортно и спокойно. Воспринимала его как дальнего родственника, готового выслушать и помочь в случае необходимости, иногда помогая советом из собственного опыта пока ещё довольно короткой жизни.

В присутствии же Лиса всё моё существо вопит об опасности, напряжённо вслушиваясь в каждую нотку его низкого голоса и реагируя на каждый незначительный жест. Нужно абстрагироваться от эмоций, установив приемлемую дистанцию, и соприкасаться исключительно по рабочим вопросам. Всё. Решено. Только дела отеля – никакой личной информации.

Весь оставшийся день занимаюсь рабочими вопросами, перебирая документацию. Не нахожу некоторых соглашений, который сейчас мне необходимы, и вспоминаю, что кое-что из бумаг осталось в номере Марка Захаровича на его рабочем столе. Идти туда в отсутствие Кретова не решаюсь, не зная, как он отреагирует на мою вольность, но и просить его не желаю. Видимо, копия договора с Купером тоже в триста первом, а мне необходимо посмотреть дату окончания договорённостей с ним.

Оставляю эти вопросы на завтра, так и не встретившись с Лисом. Наверное, моя помощь и объяснения ему не нужны, и он вполне разберётся со всем сам, что радует в сложившейся ситуации. Уже собираюсь покинуть отель, накинув пальто, как дверь кабинета открывается и передо мной появляется Лис собственной персоной.

– Я могу попросить вас задержаться, Лана? В номере отца нашёл документы, назначение которых мне пока непонятно. Поможете?

– Да, – покорно соглашаюсь, но мысленно чертыхаюсь, что не ушла на три минуты раньше.

– Поднимемся в номер?

И вроде в его предложении нет ничего крамольного, но чувствую я себя, как горничные, которые иногда предлагают состоятельным клиентам «дополнительные услуги».

– Пойдёмте, – снимаю пальто и плетусь за Кретовым к лифту.

Глава 8

– Это что? – Лис кладёт передо мной бумагу.

– Договор на поставку текстиля.

– А это?

– Матрасы. Меняем каждые два-три года, в зависимости от степени изнашивания.

– Это?

– Тележки для сбора белья. А это, – кладу следующий договор, – тележки для горничных. – Лис смотрит вопросительно. – Это куда горничные складывают принадлежности для уборки номеров.

– А… Понял, – проводит ладонью по волосам, тяжело выдыхая. – Это что?

– Зеркала и аксессуары для ванной комнаты. Стабильно раз в месяц кто-то разбивает. А это, – предугадываю его вопрос, – мягкая и корпусная мебель. Она тоже недолговечна. И махровые изделия: полотенца, халаты, коврики, салфетки, – последний документ в стопке.

– Обалдеть! – Лис настолько ошарашен, что я готова рассмеяться от его неподдельной растерянности. – Вы всё это помните?

– Скажу больше – я знаю всех директоров лично и могу свободно с каждым связаться в случае экстренной необходимости.

– И даже не путаете?

– Ну они же не все сразу появились, постепенно. С кем-то работаем несколько лет, кого-то меняем в случае, если условия и цены не устраивают. В нашем деле дорого не равно высокое качество. Нужно уметь отбирать поставщиков.

– А ресторан? У них свои?

– Конечно! У них посуда, оборудование и продукты, которые необходимы каждый день. Но там Света заведует всем, они к нам не относятся в вопросе обеспечения.

Кретов замирает, откинувшись на спинку дивана. Невооружённым глазом заметно, что мужчина слегка потерян и складывает в уме всю только что озвученную информацию. Снова вибрирует мой телефон, уже раздражая.

– Возьмите трубку. Вероятно, что-то срочное, если, – читает на экране, – Миша звонит в пятый раз.

– Вряд ли, – пожимаю плечами, но принимаю звонок и отхожу к окну, где раскинулся фантастический вид на ночной город. – Да?

– Систер, ты домой собираешься? Я жрать хочу вообще-то! – Кто бы сомневался, что в меня сразу же прилетит претензия. Вчерашний разговор не задержался в памяти брата.

– Мне пришлось задержаться в отеле. Дела. Я пока не знаю, когда приеду, – стараюсь говорить тише, замечая, как Лис прислушивается к моим словам, да и голос Миши слышен в тишине номера.

– И? Что мне делать? Скинь денег на пиццу!

– Слушай, у тебя есть руки, а в холодильники лежат продукты. Ты в состоянии себя яйца пожарить или настолько беспомощен, что готов умереть от голода, если тебе не поднесут готовое на подносе?! – повышаю голос, привлекая внимание Кретова, но сдержаться не могу, потому как Миша не сделал ни единого вывода и продолжает вести себя, как прежде.

– Я понял, – хмыкает, – тебе плевать на страдающего брата. Вполне возможно, по приезде ты найдёшь моё бездыханное тело в голодном обмороке.

– Ми… – Скидывает звонок на полуслове, а меня дар речи пропадает от Мишиного поведения.

Снова виновата я, словно совершила наиужаснейший поступок из всех возможных. Сжимаю в руке телефон, готовая взорваться от негодования и обиды, но присутствие Лиса заставляет глубоко вдохнуть и нацепить доброжелательную улыбку.

– Ваш мужчина? Тот, который обжора, – с точностью припоминает мои вчерашние слова. Записывал, что ли, или просто память хорошая?

– Мой мужчина, – подтверждаю, а на лице Кретова играют тугие желваки, – тот, который мой беспомощный брат.

– Младший?

– Да. Кушать мальчик хочет, а я задерживаюсь, – бурчу себе под нос, освобождаясь от негодования.

– Сколько лет?

– Двадцать один ребёнку. Готов от голода умереть, лишь бы самому не напрягаться.

– Так пусть мама ему приготовит.

– Нет у нас родителей, – встречаюсь взглядом с Лисом, вмиг вспоминая, отчего так вышло. Он ждёт разъяснений, а я не готова говорить об этом с чужим человеком. – Рассказывать не стану. Не ваше дело, – огрызаюсь, но Кретов больше ничего и не спрашивает. Понимает, что есть черта, за которую не позволю ему зайти – вход разрешён лишь близким. – Если на сегодня мы закончили, я могу идти?

– Да, конечно, – подскакивает. – Вы задержались по моей вине. Я вас отвезу.

– Нет! – слишком резкий и быстрый ответ. Даже выставляю ладонь перед собой в останавливающем жесте. – Я сама доберусь, – отступаю к двери, шаг за шагом увеличивая расстояние между нами.

– Что не так? Вчера я сделал или сказал что-то не то? – растерянно изучает меня взглядом и, кажется, слегка напуган моей реакцией на простое предложение о помощи.

– Всё в порядке. Я сама. – Наконец, упираюсь спиной в дверь и, опустив ручку, почти выбегаю из номера, пока Лис не начал настаивать на своей помощи.

Лис

Словно заворожённый смотрю на закрывшуюся за Ланой дверь номера и не понимаю, отчего так отреагировала на моё предложение.

Вчера заметил её скованность и даже нервозность в моём присутствии. Обстановка в машине накалилась до предела, превратившись во взрывоопасную смесь из рваного дыхания девушки и моего желания начать разговор. Предлог для беседы не нашёлся, потому что Лана настойчиво просила её высадить, кажется, готова была выпрыгнуть на ходу, лишь бы избавиться от моей компании.

Настолько противен? Или пугаю? Или и то и другое? Пока не понял.

Слишком мало знает меня, с трудом принимая и не желая узнать, ещё больше подстёгивая к действиям, потому как с того самого момента, как увидел её, в голове будто на замедленном повторе снова и снова возникает образ девушки в душе. Подобно навязчивой идее захватила в плен мои мысли, отныне сосредоточенные исключительно на ней.

Да что со мной такое? После развода прошло достаточно времени, чтобы построить новые отношения, но каждая, которая встречалась на пути, не вызывала такой гаммы эмоций, как Лана. И всё дело в увиденном мною год назад в комнате отдыха этого самого отеля. После той сексуальной сцены она несколько недель снилась мне, но я так и не решился спросить отца о девушке, предполагая, что передо мной была просто гостья, временно проживающая в отеле.