Глава 5. Цветы для невесты

Брак – поле битвы, а не ложе из роз.

Приписывается Роберту Льюису Стивенсону

Зарыв в лесу артефакт девчонки иду в единственное место которое могу придумать – сдаваться полиции. Я же напал на Виолетту Валле, сейчас ее семейка раздует скандал вселенских размеров и начнется. Лучше прийти к ним сразу, чем юлить.

Старший инспектор в участке очередной Хардман и меня в волчьей шкуре сразу признают. Сопровождают как гостя в пустую камеру, приносят нехитрую одежду.

Я оборачиваюсь в человека. уличные шлюхи и из соседних камер думают, что льстят мне своим вниманием.

– Ууу! Я готова за бесплатно, дорогой!

– Ой, милый, ну не спеши ты одеваться.

– Какой экземпляр!

Я коротко улыбаюсь им. А что еще делать? Рычать?

С людскими женщинами и спал-то от силы пару раз. Не то это, совсем не то что с волчицей. Ясное дело что нехитрый процесс ничем не отличается. Та же пара ног и горячее влажное нутро между ними, все тоже самое… а не то. Не хватает самого главного. Словно с пустышкой какой забавляешься, с куклой игрушечной.

Мой волк и к волчицам-то по большей части равнодушен, а от людски женщин просто морду воротит. Сказать кому, что я Рейнар Хардман, вообще-то разборчивый – вот смеху будет. Был был разборчивым, если б было с кем да тело не сводило с ума, а так… Живем с чем живем.

Через час Лекс застает меня рубящимся в карты с дежурными офицерами. Я порядок соблюдаю – сижу в камере, ну а то что дверь открыта и к ней подтащили стол – так что с того?

Лекс скептично оглядывает нехитрый местный быт и презрительно кривит губы. А я ничего, мне нормально. Был бы не такой зверюгой и не батькиным первенцем наверное и сам бы тут служил.

– Минуту подожди. – говорю я.

Мы с офицером вскрываемся и я расплываюсь в улыбке.

– Да будь ты проклят! Заговоренный ты что ли?

– Повезет в любви, – утешает его коллега. Я сгребаю выигранные деньги в карман и хмурюсь. Повезет в любви… Да конечно.

– Что ты ту делаешь, Рей? – Лекс передает мне бумажный сверток. Заглядываю – приличная одежда. Моя.

– А что мне делать? Ты в курсе что случилось?

– Конечно. Ты немного приструнил эту гордячку Валле. Это не повод садиться в камеру.

Я начинаю переодеваться и из соседних камер снова включается «музыка».

– Ой, девочки он опять!

– А можно анфас?

– Помедленнее, дорогой, дай насладиться.

– Приструнил? – я прыгаю на одной ноге, влезая в брюки. – Я вообще-то вроде как без причины на нее напал.

– Напал?! О, не драматизируй! Никто не говорит о нападении на Валле. И главное ты так не говори, идиот! – понизив голос шипит мой умный брат.

– Ага… – я соображаю как обычно туго. – То есть… мы все отрицаем?

– Нет. Потому что отрицать нечего. Она вела себя вызывающе, ты не сдержал свое альфачество – так ведь все было?

Нет не так, но Лекса я посвящать в дурно воняющий артефакт отчего-то не тороплюсь. Я может и не гений тактической мысли, но прекрасно понимаю куда такие новости заведут моих умненьких батюшку и Лекса. К войне между нами и Валле. Сперва хочу поговорить с ней сам, а там уж решу.

– У нас, волков, это бывает и это всем известно. Если ты приструнил бы кого-то в поместье ты что пошел бы садиться в камеру?

– Нет, конечно, так то в поместье. – Надеваю сюртук, застегиваю пуговицы под разочарованное «оооо».

Мы выходим из участка и Лекс устало вздохнув останавливает меня.

Под недоуменными взглядами прохожих и меня самого, он придирчиво одергивает на мне одежду, накой-то черт вытаскивает рукава рубашки из манжетов и перевязывает шейный платок.

– Заболел? – интересуюсь с любопытством.

Лекс откалывает со своего лацкана какую-то видно модную нынче булавку и вешает ее мне на грудь.

– Так, нам нужны цветы. – братец оглядывает улицу. – Вон лоток, пошли.

– Накой мне цветы?

– Не тебе, а невесте твоей, дурень.

– За языком следи. – тут же ощетиниваюсь.

– Сейчас поедешь к ней, принесешь извинения, подаришь цветы и замнешь этот неприятный инцидент. Понял? А после этого пойдешь домой и расскажешь отцу в подробностях какая муха тебя укусила. Нам мне нужны конфликты с Валле… Я сам. – он отмахивается от помощи флористки и набирает из расставленных в ведрах цветов букет. Какие-то желтенькие цветочки, а потом сиреневые, зеленая непонятная трава. Чтоб я в таком разбирался. – Белую ленту. – уверенно командует Лекс и букет у него получается ну жутко элегантным. Вот умеет же, сукин сын, и откуда только навыки такие?

– Держи. – он сует веник мне, но я не беру.

– Лекс, давай ты, а? Вот умеешь ты с этими аристократками, а я нет. Ты и цветочки ей выберешь и оду прочитаешь. А я все что умею… то ей даром не надо.

– Мои оды она нашла «очаровательными».

Я изображаю на лице «А я что говорю!».

– Это значит плохо.

– Почему очаровательные это плохо?

– Потому что.

– Боги, да на кой черт у вас так все сложно?!

– Рейнар, не глупи. Она свободная волчица, ты альфа стаи. Здесь не может быть вариантов, ты же понимаешь.

– Да не хочу я! – понимаю, что веду себя как ребенок и, вздохнув, беру букет. Тьфу, ты пропасть. Ладно, поговорить с Валле есть о чем, а там все равно уломаю Лекса вернуться на место счастливого молодожена. А не уломаю так отметелю отца и прикажу как альфа стаи.

Ловлю кеб и еду к поместью Валле. Забываю веник на сидении, приходится в три прыжка нагнать и доставать на ходу. И оставил бы, да жалко стараний Лекса.

Вздыхаю и тянусь к колокольчику на воротах. Сегодня я ужас какой благовоспитанный, через забор не полезу. Но раньше чем успеваю позвонить, дверца открывается и выходит она собственной персоной.

Мгновение мы таращимся друг на друга. Она молчит, я тоже.

– Это вам. – сую ей букет. Она меряет меня таким взглядом, будто ей букет из ядовитых змей принесли.

– Благодарю, вы очень любезны. – таким тоном мужика понежнее и кастрировать можно.

– Приношу извинения за утренний инцидент.

Она глядит на меня выжидающе.

– И все?

– Пока да. Поговорим, мисс Валле? Мне кажется нам есть о чем побеседовать вы согласны?

– Нет, не согласна.

Подъезжает ее кеб.

– Прошу прощения, но меня ждут на стройке. Все доброго.

Кучер открывает ей дверцу, она забирается внутрь. Меня вроде как не зовут, но я подхожу к двери, а чтобы отогнать пытающегося возразить мальчишку хватает одного тяжелого взгляда. Он послушно открывает передо мной дверцу и осторожно закрывает, когда я залезаю внутрь.

Валле сидит плотно сжав губы.

– О, конечно мистер Хардман, я нисколько не возражаю против вашего общества. Прошу вас, присоединяйтесь.

– Благодарю, мисс Валле, это такое редкое удовольствие побыть рядом с вами. Такое знаете ли умиротворяющее.

Кеб трогается и мы трясемся напротив друг друга на наших отменных мощеных улочках. На одном из ухабов Валле подпрыгивает и из ворота закрытого платья показывается краешек бинта.

– Регенерации у вас нет? – киваю на него. Она поспешно поправляет ворот.

– Это не ваше дело.

– Как же не мое, вы же моя невеста.

– Ненадолго.

– Почему это?

– Разве не очевидно? – эта фраза ей видно привычна. Вот заноза.

– Послушайте, дорогуша, – она возмущенно вспыхивает. – Вы сейчас расскажете мне все про этот мерзкий артефакт, который я сегодня забрал. Медленно, подробно. Такими словами чтобы я понял. Потому что если я расскажу о нем моему отцу, вы знаете что будет. Не только Хардманы, все двуликие страны ополчатся на вашу семью. Вас сотрут в порошок и это никакая не метафора.

Она бледнеет хотя куда уж больше.

– Хотите сказать, вы до сих пор не сообщили своему отцу?

– Нет, не сообщил.

– Я вам не верю.

– Да плевать мне веришь ты или нет, начинай рассказывать. – обычно на таком уровне злости у меня начинают прорезаться те самые властные низкие нотки, от которых все волки хвосты поджимают. Но сегодня – ничего. Мой волк сидит тихо-тихо, как мышка, и излучает одно миролюбие. Я опять теряюсь, не понимая. Эта мелкая Валле тут войну между магами и двуликими задумала может, а мой зверь… сидит на заднице и только что хвостом ей не машет!

Она несколько мгновений думает, закусив губу смотрит в окно.

– Все что я могу сказать, – наконец начинает говорить. – Этот артефакт – моя личная собственность и мое изобретение. Ни на ком больше он никогда не применялся. Он создан в единственном экземпляре и для единственной цели. Он имеет накопительный эффект, что полностью исключает его применение в каких-либо боевых целях. Его нужно носить неделями, месяцами… годами.

– И зачем ты его носишь? Он ведь угнетает твоего зверя.

– Откуда вы про него узнали? – ну надо же я сумел удивить Виолетту Валле. Обведу этот день в календаре.

– Мой волк его почуял. И он ему очень не понравился.

– Этот артефакт никоим образом не касается вашего волка. Вы вернете его мне?

А вот ту моя зверюга однозначно и четко показывает свою позицию.

– Нет. Не верну.

– Ну разумеется, нет. – кривит губы Валле. – Это ведь не в ваших интересах, не так ли, мистер Хардман?

– Эм… я думаю вам без него будет лучше, Виолетта. Вы сами-то так не думаете? – киваю на ее горло.

– Не фамильярничайте со мной. Я не давала вам права называть себя по имени.

Шумно выдыхаю.

– Так дайте мне это право, я же ваш жених черт побери.

– Нет.

– Чтож, тогда придется дать вам пару нежных прозвищ. Солнышко и зайку сразу отметем…

– Да как вы смеете!

– Остается или выхухоль или ехидна.

Валле задыхается от ярости.

– Тогда вы или кобель или осел.

Смеюсь себе под нос.

– Кобель и ехидна, священник разрыдается от умиления, когда будет нас венчать.

Она растеряно смотрит на меня, явно не разделяя веселья.

– Артефакт не верну. – подвожу итог. – Отцу не скажу. И вы тоже держите язык за зубами. Оставим этот ваш маленький секрет между нами.

Кеб останавливается, но Валле не спешит выходить. Она смотри на меня так пристально что кажется я вот-вот стану прозрачным.

– Если учую у вас вторую такую штуку – пеняйте на себя. Я верю, что вы накой-то черт решили придушить свою волчицу. Вы достаточно сумасшедшая для этого. – у Валле из ноздрей вот-вот повалит пар. – Но разработок в эту сторону я не потерплю, это ясно?

– Предельно. Это все, мистер Хардман? Простите, осел. – добавляет она едко.

Усмехаюсь. У обморочной зубы есть? Надо же…

– По этому вопросу – все.

– Тогда не смею вас больше задерживать.

–До свидания.

Я сижу себе. А что? Мне нужен кеб, я в нем. Валле понимает, что поле нашего маленького боя остается за мной. Невозмутимо выходит. Проклятье, кажется мне полагалось вылезти и подать ей руку, но я напрочь об этом позабыл.

Хорошо что Лекса нет, выел бы весь мозг. Я высовываюсь из окна и велю кучеру везти меня домой.

Глава 6. Слово Альфы

Еще ни один мужчина не спрашивал меня, как ему сочетать брак и карьеру.

Глория Стайнем

До самого полудня спокойно занимаюсь делами на строительной площадке, а потом этот несносный Хардман снова появляется на горизонте. Он выглядит не счастливее меня, когда подходит и объявляет, что видите ли «без моего общества жизнь совсем не та, так что он тут побродит…» Побродит? Что это вообще означает? Хочется ответить, что сколько бы он тут не «бродил» не видать ему секретов моей семьи как собственного затылка, но я сдерживаюсь. Безразлично киваю и отворачиваюсь к чертежам.