Ну, а по поводу моих знаний о невольной «жертве режима» под номером семь, что я могу сказать? О Володе я, действительно, знаю немного, кроме того, что он – демон из Мрака и обязан отрабатывать у меня фиксированные пятнадцать дней. Красив, ворчлив, вспыльчив и немногословен, кроме тех случаев, когда промахивается молотком и ударяет себе по пальцам, или щемит дверью свой хвост. Вот тогда мой невольный рабочий отличается завидным красноречием. В основном оно состоит из демонских ругательств, которые я за эти неполные семь лет изучила изрядно, о чем, если Володя и догадывается, то не показывает. Собственно, на этом все. Не так уж и много, если подумать. Хотя, скажи я о известном мне Васе, ему бы и факта принадлежности Володи к рогатым, хватило бы за глаза, как основная причина взяться за вилы.

Потому гордо вскинула подбородок, сложила руки на груди и ответила:

– Я больше не нуждаюсь в твоей опеке, Василий. У тебя есть о ком заботиться, подумай о них. В своей жизни разберусь сама. Кого, когда и в каких количествах я тащу в свой дом – касается только меня, как и то, какую помощь я хочу принимать, а какую нет, – выразительно подняла я брови, посмотрев на красивого мужчину, что сейчас был явно недоволен моим упрямством.

– Слушай, не злись. Я не хочу тебя поучать и знаю, что ты имеешь мало причин ко мне прислушиваться. Я не стану тебя ругать или стыдить, но обязан предупредить… – вздохнул он, как-то устало потерев наморщенный лоб. – Я не одобряю то, что ты привечаешь у себя чужаков. В первую очередь переживаю за тебя и твое благополучие. Я не хочу, чтобы тебе сделали больно или плохо, особенно, когда тебе никто в такой глуши не сможет прийти на помощь. Но сейчас… сейчас я вынужден просить тебя держаться поближе к… твоему другу, если ты ему доверяешь, – едва ли не сквозь зубы выдавил мужчина.

От его логики мои брови поползли наверх.

– Чего? – моргнула я растерянно, а бывший друг шумно выдохнул, поджал губы, откинул голову назад, разглядывая небо или, если точнее, оттягивая время, а после нехотя, но серьезнее разъяснил:

– Дурное в округе творится, Дарин. Кто-то пакостит. Серьезно пакостит деревенским. А теперь…

– Что теперь? – насторожилась я, тут же вспоминая вчерашнее предостережение моего мохнатого друга. Велеса, то есть. К Володьке не приглядывалась, но вроде повышенной мохнатостью не страдает. Бриться, конечно забывает, отчего на лице заметная щетина, переходящая в короткую бороду. Но это же не показатель, верно?

– Чуть больше недели назад начали замечать, что стала заболевать скотина, молоко киснуть принялось, а в амбарах появилось нашествие крыс. На их виновность и подумали. Но непонятное происходить не прекратило. По ночам из леса странное слышится и видится, собаки воют и с ума сходят до самого рассвета. Грешили на волков, но охотники утверждают, что волчьи стаи ушли вглубь леса по неведомой причине. Все следы серых – старые, новые лишь недалеко от твоего дома, но они всегда там были, – заметил он, пока я размышляла о том, как сообщить Велесу, что ему необходимо на время затаиться, потому что друг был прав – нехорошее происходит, а люди, если его увидят, как бы сдуру не прибили. Это прежде его могли просто за очень крупного волка принять, а теперь все станет подозрительным. И цвет и рост… а уж если заговорит! – Позавчера массово захворали целые семьи и мой дом… не обошло этой бедой, – тоскливо признался мужчина, намекая на болезнь беременной жены. – За день до этого была массовая стирка на реке и вроде бы все логично, что нехитро заболеть после этого, но…

– Но слишком подозрительно? – подсказала я.

– Верно, – кивнул он понуро, сурово насупив брови, а после стянул с курчавой головы шапку и нервно смял ее в руках. – А сегодня утром сообщили, что из леса не вернулись двое лесников, что по грибы ушли. Ушли вчера, но так и не вернулись.

– Может, заплутали? – как-то совершенно жалко и неуверенно предположила я, но уже прекрасно понимала, что лишь пытаюсь найти оправдание для личного успокоения.

– Лесники опытные, они всю жизнь в этом лесу провели, знают каждую кочку, каждый пенек. Даже с лесными научились ладить, потому трогать и путать их не должны были. Нет, тут дело в другом. Отец обратился в город с просьбой помочь. Сегодня должен богатырь прибыть для проверки, но уже очевидно, что без дурного не обошлось. Все люди это понимают, хоть мы с отцом и стараемся поддерживать порядок и спокойствие, но люди подвержены панике. А тут ты… не вовремя, – виновато отвел он взгляд.

– Ты прав, я выбрала не тот день, чтобы прийти в деревню, – согласилась я, удивляясь, что в той степени нервозности и страха, в которой сейчас находятся люди, меня не закидали камнями еще на подходе к деревне. Просто так, на всякий случай.

– Мы сейчас все друг за другом приглядываем, помогаем, чем можем. Но деревенским легко, учитывая, что все живем близко и кучно, а вот ты… ты одна и не просто на отшибе, а в лесу. Потому, несмотря ни на что, я рад, что ты сейчас не одна. Я бы предположил тебе на это неспокойное время перебраться ко мне, но мы оба знаем, что ты ни за что не согласишься.

Я только фыркнула и покачала головой. Тут он вновь прав: ни за что. Начиная с негостеприимных Агафьи, Дарьи и даже отца Василия, которых едва ли порадует такое соседство со мной, и заканчивая моими принципами и обещанием держаться от этой семейки подальше.

– Спасибо за предупреждение, – кивнула я. – По поводу болезни Дарьи, – опомнившись, добавила я. – Могу дать лекарства, но придется самому прийти за ними, уж не обессудь. Не следует Дарье в ее положении заниматься такими рискованными для здоровья делами. И Настеньку… Настеньку береги.

– Ты тоже береги себя, Дарин. Если позволишь, я бы хотел иногда наведывать тебя. Просто чтобы убедиться, что все хорошо. Возможно в компании Настены. Она призналась мне, что хотела бы с тобой больше времени проводить. Дарья, конечно, против, а вот я считаю, что Настене знакомство с тобой пойдет на пользу. Да и тебе веселее. Твой дом ей кажется сказочным, – неловко улыбнулся он, почесав светлый затылок с золотистыми кудрями.

– Не думаю, что это хорошая идея, – покачала я головой, хотя признанием ребенка была слегка польщена. Да, было бы веселее, да, возможно, могла бы ее нормально осмотреть, укрепить здоровье, поняв, где в организме основная проблема. Но… привязываться я не хотела. Разочарование после будет только больнее. – Ты же знаешь, твоей жене и теще это не понравится. Действующему старосте – тем более.

– Отец стар. Старостой скоро стану я.

– До тех пор, пока не стал, я не хочу провоцировать народ и без того ко мне нелюбезный. Если будет нужда – приходи. Из праздного любопытства – не суйся, – твердо отрезала я и развернулась к демону, который быстро поравнялся со мной.

– И все же, я приду, – донеслось мне в спину, отчего я только понуро покачала головой.

***

Даже не озаботившись закрытием ворот, рыжеволосая девушка быстрым шагом пересекла двор, а после, хлопнув входной дверью, скрылась в дому.

Следовавший за ней молчаливый спутник лишь мрачно проводил отход девушки взглядом, с помощью появившегося из-под полы зипуна удивительно сильного хвоста затворил тяжелую дверцу калиты, а затем свалил многочисленные покупки на ближайшую лавку, чтобы со вздохом снять с головы шапку, и с наслаждением принять свое истинное обличье. 

Демон довольно поскреб появившимися когтями выросшие словно из ниоткуда рога, но довольная улыбка так и не появилась на лице. Вместо этого он вновь обернулся на дом, где сейчас скрывалась без сомнений расстроенная девушка.

Демон хотел бы сказать, что девчонка сама виновата в своих бедах. Хотел и был бы, несомненно, прав. Они с девчонкой оба знали, что одно ее слово, и он, Волозар, мог решить все проблемы временной хозяйки. Так, как мог любой из демонов до него. Но девчонка упрямится и сейчас пожинает плоды своего глупого и неоправданного упрямства.

Мужчине следовало бы пойти к ней, воспользоваться ее состоянием и вновь попытаться повлиять на обиженную девушку. Да, воспользовался бы ее состоянием, да, поступил быподло и нечестно. Но где сказано, что демоны – исключительно благородные существа?

Ему следовало так и поступить. Это было бы правильно. Даже справедливо, учитывая отношение этих деревенских к девчонке. А за то, что расправа с этими людишками доставила бы ему самому удовольствие, так и быть, он бы за свою услугу даже сделал бы девушке поблажку. В будущем, когда завладел бы ее душой. Может, даже мстить за отбитые молотком пальцы не стал бы. И за постоянное унижение…

Ну… сильно не стал бы мстить.

Так он себя убеждал. И все же, стоял на месте, погрузившись в свои мысли, которые ему не нравились. Как и появившиеся умозаключения, относящиеся к девчонке.

– Они опять? – тихо подкралась к демону домовиха в кошачьем обличье и уселась рядом с ворохом мешков с покупками. В ответ на свой вопрос она удостоилась лишь привычного мрачного взгляда, решив уточнить: – Деревенские. Они вновь расстроили Дарину?

– Да. И я не понимаю причины, почему она им это позволяет, – коротко и холодно прокомментировал демон, без особой надежды, что домовиха даст ему необходимые объяснения.

– Ты не майся, голубчик. Причины ее поступков не так важны, такой уж она выросла, так воспитали. Просто смирись, теперь уже ничего не поделаешь. Тебе с нами совсем немного осталось, а дальше, если и не забудешь, будет удача твоя, больше к нам и не попадешь, – примирительно посоветовала черная кошка и вздохнула. Тяжело и горестно, давая понять, что и ее душа не на месте от беспокойства за свою хозяйку и любимицу.

– А у вас какая удача?

– Наша удача будет заключена в том, что к вашему рогатому брату больше обращаться не потребуется, – нехотя ответила домовиха под пристальным взглядом янтарных глаз.

– Ты сама-то в это веришь? – ворчливо прокомментировал Велес, появляясь из-за угла. 

То, что разговор он слышал и появление Дарины не пропустил, говорил и мрачный взгляд, и вздыбленная шерсть на загривке, словно желал действий, но не мог себе позволить. Сейчас магический Зверь, как никогда до этого выглядел опасно и свирепо. Даже демон осознал, что странная и нахальная ведунья, несмотря ни на что, под серьезной защитой. Домовиха – в целом сущность безобидная, а вне своего основного обиталища, то есть дома, практически бессильная, но в его стенах очень опасная и могущественная. Магический Зверь, который, несмотря на показную беспечность, природной дикости и врожденной свирепости не утратил. И то, что такие особи водятся в лесной глуши, служа и охраняя бездарную травницу – говорит о многом. И это многое демону не нравилось. 

– Велес, давай не сейчас, – попросила Липа, бросив взгляд на демона, чьих ушей, по ее мнению, их внутренние, можно сказать, семейные дела, касаться были не должны.

– Да чего уж таиться? Демон не смотри, что с рогами, очевидно не болезный и не слепой. Сам все видел и понял, – явно от этого не в восторге, подметил Велес. – И отвечая на твой вопрос, рогатый, Дарина им все это позволяет, потому что слишком светлая. Нет в ней ненависти и злобы. Она всех юродивых жалеет, что по себе понять мог бы. Вон как с тобой возится! Обиду она чувствует, но ответить не смеет, потому что мстить не приучена. А те, от безнаказанности, свободу почуяли, вот и изводят девку.

– Велес! – попыталась привести к порядку друга домовиха, хотя и не могла найти, чем бы возразить. А вспыльчивый Зверь уже разошелся. Уж больно он был привязан к девушке, что стала ему если не приемышем, так точно сестра родная, и близко принимал к сердцу все ее печали.

– Что «Велес»? – оскалился волк. – Скажешь, не прав я? Давно пора было управу на этих неблагодарных найти, так нет же, Даринка не позволяет! Жалко ей их!