На мое предложение на меня посмотрели так, что и без слов поняла, куда я могу засунуть себе этот платочек, если еще раз хоть подумаю о подобной возможности. Заострять внимание не стала и перевела тему самым радикальным образом – расстелила на бревне покрывало и стала доставать из корзины провизию: хлеб, масло, ветчину, сало, вареные яйца, огурцы и травяной чай, который все еще был теплым, что меня порадовало, так как я, откровенно говоря, замерзла.

– Ты ведь не деревенская, – внезапно произнес Володька, когда смел буханку хлеба и почти все мясо. Вряд ли наелся, но теперь и поговорить можно, так, что ли?

Но аппетиты некоторых рогатых меня смущают, это да. Кажется, я на продуктах разорюсь. Но, что больше печалит, для закупки провизии придется чаще в деревне бывать.

– С чего ты взял? – стараясь выглядеть невозмутимой, повела плечом и отхлебнула из чашки уже едва теплый напиток с медом и редькой, отчего вкус был терпким, пряным и горячительным.

– По тебе видно. Ты похожа на тех, с кем я имел дело прежде.

– А ты, значит, только с городскими дела имел? – вздернула я бровь и заинтересованно покосилась на Володьку, которому обновки все равно чуть-чуть жали, отчего двигался он презабавно. С прискорбием отметила, что его слова отлично оправдывают полное отсутствие представления демона о том, как выглядит рабочий инструмент, который обязательно имелся в обиходе каждого деревенского дома. Да и с лесными жителями был бы относительно знаком, даже если прежде бывал лишь в деревнях. В деревни лесные жители, конечно, не лезут, но народ про них знает и относится не только уважительно, но и настороженно. Потому о правилах поведения на реках и в лесах рассказывают каждому с младенчества, о чем Володька не мог не слышать, хоть раз побывав в человеческой деревне. Прежние «жертвы режима» были более информированы в данном плане.

– Можно сказать и так, – уклончиво ответил Володя. – У тебя другая манера разговора. Немного «грязная», но все равно больше подходит городским жителям, чем для ведуньи, что всю жизнь провела в лесу и общалась только с деревенскими и животными. Значит, долгое время жила в городе.

– Я воспитывалась у родственников в городе. Мои тетка с дядей держат небольшую аптеку, где я помогала, пока училась. Сюда приезжала в основном на каникулах или летом. Помогала маме собирать травы, варить настойки… узнавала, как жить в лесу и взаимодействовать с лесными, – ответила я, слабо улыбнувшись.

– А после почему не осталась в городе, а решила жить в лесу?

– После мне стали не рады, – быстро проговорила я, слегка сжав бока чашки, сетуя на то, что чай совершенно остыл. – Мне пришлось учиться жить самостоятельно. Полное обучение я не успела пройти, чтобы стать полноценным аптекарем, потому пока не накоплю деньги на завершение обучения, там мне делать нечего. А жить как-то нужно. Зато здесь мои знания пригодились. Людям это не нравится, но все равно ходят за лекарствами именно ко мне, придумывая совершенно обычным микстурам из жженого сахара и солодки от кашля какую-то мракобесную предысторию. Они в это верят, и это работает, потому я пока что востребованная, потакая их суевериям.

– Зачем?

– Как только они поймут, что я лечу их тем же, что растет на их огороде, поток желающих лечиться именно у меня уменьшится. Сама я слухи не распускаю, за меня это делают другие. Я просто не опровергаю. Хочется им верить в то, что я ведьма, мне не жалко. Все равно с каждой болячкой бегают ко мне.

– Но почему одна в лесу? Ты же молодая красивая женщина. Почему ни один мужчина не взял тебя в жены?

– Это единственный дом, который у меня есть и которому я рада на данный момент. Менять его ни на какой другой не хочу, – коротко прокомментировала я, давая понять, что на том разговор закончен. Азурику однажды рассказала всю правду о себе, так еле сдержалась, чтобы не поддаться на провокации, коими он меня засыпал, обещая всевозможные блага. Повторять свои ошибки не собираюсь, тем более я уже опытная и прекрасно знаю, что давать демонам пищу для размышлений нельзя. Они отличные психологи, а я давно не уверена, что у меня с душевным здоровьем все отлично, чтобы вовремя послать рогатых по прямому назначению. В смысле по списку. Кстати, нужно приглядеться, где лучше всего мха набрать, для протыканья щелей в бане!

– А зачем каждый раз вызываешь демонов? Не легче к деревенским обратиться? Тебе же платят за твои микстуры, могла бы и нанять рабочих, – задал мне ожидаемый и провокационный вопрос демоняка, вот только отвечать на него по привычке было неприятно, потому перевела тему:

– А тебя как занесло в деревню? Если прежде ты работал только с городскими, как так вышло, что на мой зов отозвался ты? У вас вызовы как-то разделяются?

– Разделяются, но об этом разделении знают не все, и немногие это разделение видят, – мрачно прокомментировал Володя.

– А ты к каким категориям относишься?

– К тем, кто знает.

– Значит, тебя кто-то сюда отправил намеренно? – нахмурилась я и вздрогнула, когда демон резко поднялся, смерил меня холодным взглядом, а после отошел к поваленным бревнам.

– Мы уже долго отдыхаем, – прочистил он горло. – Сможешь объяснить, как эти волокуши делать?

– Смогу, – кивнула я и принялась собирать покрывало, так как еды, кроме крошек, не осталось. М–да, надо думать, как разнообразить рацион рабочей силы и при этом не разориться. – Кстати, а где инструменты?

– Какие инструменты?

– Ну, топор, пила, веревки. Ты же не голыми руками деревья валил, – пояснила я, наблюдая, как веко демона дернулось, а сам он обернулся куда-то себе за спину, где скрылся Велес. – Далеко ушли с того места? – догадалась я. На меня только посмотрели с тщетностью бытия во взгляде и желанием убийства одного говорящего волка, которого я теперь сама отправлю за пропажей, чтобы неповадно было демонских подселенцев обижать!

– Ладно! – донеслось откуда-то голосом Велеса. – Сам сбегаю за инструментом, – оповестил он, правильно уловив мой настрой. Всего гостинца Велес по-прежнему не получит, но сахарную косточку – так и быть.

***

Прошло несколько дней, за которые Володька слегка адаптировался, хотя сквернословил не меньше, но из-за насмешек вездесущего Велеса все же старался держать себя в руках.

Что-что, а деревня меняет всех. Учит смирению, простоте и, где-то, философии. Ну, мне хочется так думать, так как не желаю даже представлять о чем, кроме философии, мог думать Володька, когда я послала его на берег резать камыши для утепления курятника. Он и без того не желал туда иди, несмотря на мои заверения, что русалки не подплывут, а Велес подстрахует. Я даже ему старую и рваную ткань дала на случай, если Водян не уследит за подопечными. Сколько бы я ни удивлялась, но способ, чтобы отвадить русалку – подарить ей тряпицу – работал безотказно. Ну ладно, почти всегда. Но в прошлый раз же сработал!

Так вот, в этот раз обошлось без русалок, но Володя все равно нашел себе приключений и кровопийц в виде четырех пиявок, что присосались так, что отлепить их было очень проблематично. Хорошо хоть, у демонов кожа настолько толстая, что прокусить у обычной речной пиявки ее не получилось, и демон отделался лишь испугом и синяками на месте, где к нему присосались и помусолили.

Ах да, несмотря на то, что ни медведей, ни Леших демон не боялся, а еду переваривал стойко и всю, слабость Володьки все же обнаружилась. Я обещала никому не рассказывать, а вот Велес – нет. Потому после того, как я услышала пронзительный крик и выбежала на берег, Велес уже просто трясся на земле и плакал. Как оказалось – от смеха над Володей, что сильно брезговал подобными тварями. Ну подумаешь, фобия…

Этим я и пыталась успокоить злого и сконфуженного демона, который, сидя на мокрой траве, сдирал с себя черных и извивающихся пиявок под завывания волка, уже просто не способного смеяться. Зато Велес вполне умудрился громко завизжать, стоило Володьке в сердцах бросить в волка первым, что попалось под руку. Ну кто же знал, что это не палка, а мирно проползающий мимо ужик?

Вот и Велес не знал, до тех пор, пока безобидный змей не прилетел ему в морду и не запутался в густой шерсти. Дальше был дикий визг, крик и мольбы снять эту нечисть, уже под громогласный и издевательский хохот демона.

Я и собиралась помочь, хотя понимала, что ужик уже давно скрылся или нейтрализован, учитывая, как волк извивался и валялся по земле точно веретено. Но пока бежала к другу, поняла, что на берегу делал уж: бедный змей охотился. На обычную серую полевую мышь…

В общем, у всех из нас есть страхи. У Володьки – пиявки. У Велеса – змеи. А я вот боюсь… грызунов. Надо пояснить, что я не против грызунов в принципе. Знаю, что они могут жить у меня в подполе и на крыше. И в целом отношусь к ним нейтрально. Пока не вижу в непосредственной близости, и дома чувствую себя более уютно в компании Липы!

Потому, наступив на что-то мягкое, а после, заметив, как испуганная серая мышь взбирается по моему подолу, визжала уже я, да так, что вспугнула птиц в лесу, а из воды с любопытством выглянули русалки, которые поняли, что им до моих голосовых возможностей еще расти и расти.

Почти что взобравшись к Володьке на рогатую голову, как совсем недавно Липа, визжала и слезно просила снять ЭТО с меня уже я. И плевать, что под своим напором я повалила демона на землю, не давая ему даже возможности отцепить извивающуюся у него на голове меня и помочь.

Странный день был. Страшный и очень поучительный…

И все же, на мой вопрос, почему мой верный друг проводит так много времени на моем участке, Велес ответил то, что заставило меня задуматься и поселило в душе неприятную тревогу:

– Странные дела творятся в последние дни в лесу, – заметил Велес, недобро поглядывая на тихо матерящегося демона, что сидел к нам спиной и тщательно выпрямлял гвозди. А почему? А потому что не казенные, и лишних у меня не было, а в деревне в основном пользовались деревянными, и каждый металлический был на вес золота! Потому несчастный Володька сейчас тщательно распрямлял то, что смог спасти, разбирая часть крыши. Стоит ли говорить, что с его размерами, еще и когтистыми пальцами сделать это было затруднительно? Потому перешептывались мы с волком под «тук-тук-тук, ай!» и ругань, свидетельствующую, что молоток сорвался и попал совершенно не по гнутому гвоздю, а по прежде прямому пальцу и снова раздавалось «тук-тук», но уже обиженное и по-мужски сурово-ожесточенное.

– Что ты имеешь в виду? – с тревогой нахмурилась я и пригнулась к Велесу, которого за очередным потоком сквернословия несчастного работника стало не слышно.

– Мне Лесовик по секрету рассказал, что стали пропадать разного рода лесные духи, – «тук-тук, твою ж…», – Причем… – «тук-тук», – как светлые… – «тук-тук, ай!», – так и темные… – «тук-тук», на который Велес мужественно старался не обращать внимания, но держать морду и доверительный тон становилось все сложнее. Особенно, когда я задала вопрос:

– Куда ж они деваются? – «тук-тук, тук-тук, да как же вы мне все дороги!». У волка дернулся глаз, кажется, даже в такт стуку, а выражение морды сделалось таким, словно он резко животом заболел, а на дворе, где по-прежнему нужник, уже темно и опасно…

Велес хотел было ответить и даже рот открыл, выждав момент, когда Володька отвлечется и откинет выпрямленный гвоздь к остальным, но новый гвоздь не заставил себя ждать и молоток опять сорвался, отчего двор наполнился очередным демонским проклятьем, еще более красочным, чем те, к которым я привыкла, но знать не должна была, как приличная девица. О том, что, волей предшественников Володьки, неприличная и слышала и не такое сквернословие, я разумно помалкивала, хотя притворяться несведущей становилось все сложнее.

– Да сколько можно?! – возмутился волк с таким праведным негодованием, что не услышать нас было просто невозможно. – Откуда у тебя руки растут? Вас всех во Мраке исключительно криворукими выращивают? Что ни демон, так бездарь!