Мужчина выволок меня из отдела и потащил к машине – «Лексусу», который стоял передними колесами на газоне. По виду, это был тот же самый автомобиль, который взорвался напротив мэрии. Даже брелок в виде черепа валялся на панели. Я из последних сил уперлась пятками, потому что мужчина уже распахнул дверцу, собираясь затолкать меня внутрь. Я попробовала его укусить, но не рассчитала и клацнула зубами по наручным часам.

– Часы сломаешь – голову отверну, – пообещал мужчина. – И еще мой сожженный «Лексус» припомню, – он схватил меня за шиворот и за пояс джинсов, с легкостью поднял и швырнул на заднее сиденье.

Я полетела в салон автомобиля «рыбкой» и врезалась во что-то мягкое – будто угодила головой в подушку. Кто-то крякнул, подушка заколыхалась, и меня опять схватили за шиворот, потому что я полезла из автомобиля задом.

Сбежать мне, конечно же, не дали. Дверца автомобиля за мной захлопнулась, меня приподняли и усадили, придавив для верности локтем в грудь. Рядом сидел человек, больше похожий на медведя, чем на человека. Головой он упирался в потолок, а живот у него был такой, что больше походил на напольный глобус в нашей школьной библиотеки. В этот «глобус» я и влетела, приняв его за подушку. Маленькие, слегка косящие глаза, посмотрели на меня сверху вниз, широкий рот раскрылся в улыбке, показав два ряда мелких зубов с крупными клыками, как у хищника.

– Какая дикая девица! – прогудел обладатель «глобуса» басом. – Ты только без глупостей. Я девиц бить не люблю, но иногда приходится.

– Я не девица, я ребенок, и вы меня похитили, – затараторила я, невольно втягивая голову в плечи. – Меня будут искать, мой отец – знаете, какая шишка? И вообще, дядя, «Лексус» я не поджигала, ничего не знаю и ничего никому не скажу!

В это время мужчина в костюме сел за руль, повернул ключ в замке зажигания и сказал, бросив через плечо:

– Заткни ее, Трофим. Только осторожнее – она кусается.

– Да пусть кусается, Кош Невмертич, от нас не убудет, – весело пробасил сидевший рядом со мной Трофим, но тут же пришлепнул мне рот ладонью, по размерам похожую на разделочную доску моей бабушки.

– Смотри, а то придется ставить уколы от бешенства, – предупредил его мужчина в костюме и дал по газам.

Задние стекла были затонированы, а посмотреть вперед я не могла – Трофим придавил меня своей тушей, не давая даже вздохнуть, не то что двинуться, поэтому понять, куда меня везут, не было никакой возможности.

Я перетрусила не на шутку. Если чел в костюме предъявит мне по счетам за взорванную машину… Да мои родители таких денег за сто лет не соберут! Даже если продадут и свою квартиру и бабушкину! Наверное, он похитил меня, чтобы их шантажировать!

– Не трепыхайся, – предупредил меня Трофим. – Ничего тебе не сделают, но если будешь кусаться – двину в ухо.

Кусаться! Мне казалось, он сплющил мне лицо своей лапищей, вдавив зубы вовнутрь! Еще и нос придавил, ко всему прочему!

Но поездка заняла совсем немного времени, и вскоре автомобиль остановился, Трофим убрал руку, и я смогла вздохнуть полной грудью.

Пока я приходила в себя, Кош Невмертич (что за дурацкое имя?!) вылез из-за руля, открыл дверцу с моей стороны. Я успела лягнуть его два раза, но он поймал меня за щиколотку и вытащил из салона, а потом взял за шею сзади, больно сдавив пальцами, так что я завизжала.

– Вперед, и не брыкаться, – скомандовал он и поволок меня вперед, по каменным ступеням.

Я скосила глаза, чтобы понять, где нахожусь, и немного успокоилась – это был центр города, всего в квартале от администрации. Я знала это здание – какой-то научный центр с незапоминающимся названием. Двадцать этажей, зеркальные стекла, стеклянные двери, охрана на входе. Именно туда, в стеклянные двери, и подтолкнул меня мужчина в черном костюме, а охранники услужливо поклонились, приветствуя его.

На ресепшене сидел подтянутый молодцеватый охранник в синей форменной куртке. Он лазал в телефоне, но едва мы появились, вскочил и вытянулся в струнку.

– Доброе утро, господин Невмертич, – отчеканил он.

– Доброе утро. Позвоните Алисе Патрикеевне, – сказал мой похититель приказным тоном, – пусть приготовят печь.

– Спасите!.. – пискнула я, но охранник лишь мазнул по мне взглядом и нажал какую-то кнопку на пульте, передавая приказ.

– Что же ты никак не уймешься, – сказал Невмертич, провел меня по огромному холлу – серому, зеркальному – и свернул к лифту.

Дверцы лифта бесшумно раскрылись, и меня бесцеремонно протолкнули в кабину, которая по размерам была чуть меньше моей спальной. Стены тоже были зеркальные, и я увидела отражение Невмертича – он стоял позади меня, черный, как ворон, и буравил взглядом. Я прямо чувствовала спиной его взгляд. Сопротивляться не было смысла, я уже поняла, и теперь лихорадочно соображала, что мне делать и пыталась угадать, чего от меня хотят.

– Отвечать будете, – тихо сказала я, когда он отпустил меня, а кабина плавно поехала вниз.

Он не ответил, продолжая рассматривать меня, как блоху, которая вдруг заговорила, и это было особенно неприятно. Я прижалась спиной к зеркальной стене, а мужчина скрестил на груди руки. Даже после возни со мной, его прическа была – волосок к волоску, а на костюме не появилось ни одной морщинки.

Мы спускались долго – секунд тридцать. Дверцы лифта распахнулись, и я опасливо вытянула шею, чтобы разглядеть, куда меня привезли. Здесь был глухой коридор, без окон, больше похожий на подвал. Закрытые лампы белого света под самым потолком, мозаичный пол – черно-белый, странными узорами. Возле лифта стояла миловидная женщина в белом халате и белой шапочке. Из-под шапочки выбивались вьющиеся рыжие пряди, придавая женщине задорный вид. Она улыбнулась мне очень приветливо – даже слащаво, показав ямочки на щеках и смешливо сморщив курносый острый нос.

– Кто тут у нас? – заговорила она со мной, как с малолеткой. – Пойдем, тебя все уже ждут.

– Не пойду, – сипло произнесла я, потому что голос сразу пропал. Мне припомнились все страшные рассказы о том, как людей похищают на органы. В этих рассказах всегда присутствовали страшные, мрачные типы на дорогих авто и такие вот слащавые медсестрички.

Для верности я вцепилась в поручень и отчаянно замотала головой, когда рыжая снова позвала меня, уверяя, что «девочке нечего бояться».

– Не пойду! – заорала я в голос, когда Кош Невмертич шагнул ко мне.

Ему пришлось потрудиться, прежде чем он смог оторвать меня от поручня. Я лягалась и орала, как безумная, да в тот момент я и в самом деле чуть не сошла с ума от страха. Рыжая носилась вокруг, пытаясь меня успокоить и вереща, как белка. Когда мужчина смог со мной справиться и выволок из лифта, потащив по коридору, рыжая зарысила впереди, оглядываясь через каждые два шага и укоризненно качая головой.

– Ну что же ты… – говорила она мне. – Ну зачем бояться?.. ну, девочка…

– Помогите! Помогите! – голосила я, но тут меня попросту забросили на плечо, свесив головой вниз, и понесли.

Кош Невмертич нес меня так, словно я весила со среднего кролика. Я вцепилась в его пиджак и думала – не стоит ли укусить похитителя за задницу? Вряд ли это поможет, но невозможно сдаться без борьбы!

– Только укуси, – раздался вдруг спокойный голос. – Оставлю без зубов.

Кусаться я сразу передумала. Меня втащили в какую-то комнату и наконец поставили на ноги. Кровь прилила к голове, в ушах шумело, но я сразу дернулась бежать, хотя и не знала – куда. Невмертич поймал меня за шкирку железной рукой, а рыжая уже подкатывала каталку – такую, на которой перевозят тяжелобольных.

– Тетя, дядя! – взмолилась я. – У меня все больное! И сердце, и печень! И почки! Я курю и пью с десяти лет! У меня все уже отравлено спиртом и табаком!

– Что с ней? – спросила озадаченно рыжая.

– Придуривается, – проворчал мужчина и закинул меня на каталку.

Я замолотила руками и ногами, и орала, как будто меня уже резали живьем.

– Бинты принеси, – велел Кош Невмертич, удерживая меня за плечи. – Ноги ей примотай, она меня всего испинала.

Меня прикрутили к каталке быстрее, чем я успела трижды проорать «убийцы! на помощь!».

– Может, дать ей успокоительное? – спросила рыжая, завязывая последний узел.

– Обойдется, – последовал холодный ответ.

Меня покатили куда-то, и белые лампы на потолке проплывали над головой.

– Дядя, я больше не буду, – взмолилась я и позорно разревелась, но на мои слезы никто не обратил внимания.

– Открывай печь, – услышала я голос Коша Невмертича, – запускай лопату. Этот колобок мне уже до смерти надоел.

Что-то зашипело, стукнуло, и меня отправили прямиком в темную трубу – как в настоящую печь. Что-то снова стукнуло – и стало тихо, как в могиле.

Это и правда было похоже на могилу – тихо, темно, и невозможно пошевелиться. Я заскулила от ужаса, но что-то щелкнуло, зашипело, и меня выкатили вон.

– А ты боялась, – сладко напевала рыжая, толкая тележку к стене. – Сейчас мы определим твой уровень, и все станет ясно.

– Только не развязывай ее, – предостерег Кош Невмертич. – Она же не даст поработать спокойно.

– Хорошо, – рыжая отошла, и было слышно, как она подсчитывает что-то мурлыкающим голосом.

Повернув голову, я увидела, что рыжая и похититель не отрываясь смотрят на экран компьютера. Она – сидя в вертящемся кресле, изящно выгнув спину и стукая подушечками пальцев по клавиатуре, а он – нависнув над рыжей, поставив ладони на столешницу, и почти обняв.

Труба, в которую меня только что затолкнули, походила на барокамеру – с толстыми металлическими стенами, с пультом управления на круглой крышке.

– Особь класса «Цэ», – сказала рыжая и выпятила губы «уточкой».

– Точно? – переспросил Кош Невмертич, и мне показалось, что он удивлен.

– Вы же сами видите, – она оглянулась на него, и их губы почти соприкоснулись. – Особь класса «Цэ». Никакой ошибки.

Мне показалось, что сейчас они начнут целоваться прямо передо мной – так зазывно смотрела рыжая. Они как будто и вовсе позабыли обо мне, и я задергала руками, пытаясь освободиться.

– Кош Невмертич, – раздался уже знакомый мне голос громилы-Трофима. – Там Красновы приехали…

Я встрепенулась, услышав это. Красновы! Приехали за мной? Меня спасут?

– Спохватились, – процедил сквозь зубы Кош Невмертич, отстраняясь от рыжей. – Скажи, сейчас приведу их сокровище.

– Они там в панике, – добродушно прорычал Трофим.

– Не удивительно, – отрезал Кош Невмертич. – Развяжи ее, Алиса, – он посмотрел в мою сторону, взгляды наши встретились, и я замерла, будто меня пришпилили к твердой подушке каталки. – Значит, «Цэ»…

– Какая еще особь? – грубо спросила я, когда рыжая распустила узлы, освобождая меня. – И сами вы – цэ!

То, что кто-то из родственников был рядом, придало мне смелости. Да, никто не имеет права похищать детей. А я… я еще ребенок. Отец напишет заявление на этого дылду, и…

– Особь класса «Цэ» означает, что волшебных сил в тебе – на уровне Колобка, – сказал Кош Невмертич, глядя, как я сползаю с каталки, – но они все равно есть.

Рыжая хихикнула, и я поняла, что надо мной смеются. И она, и он.

Да что там – он издевается надо мной, этот сноб-снобище!

Колобок! Волшебные силы! Украл, запихнул в какую-то бочку, а теперь еще и оскорбляет!

– Пригласить Красновых? – спросила рыжая, услужливо оборачиваясь. Она ужасно походила на лису, и, переминаясь с ноги на ногу, так виляла бедрами, как будто и в самом деле заметала хвостом.

– Не надо, – Кош Невмертич взял меня за плечо, и я поморщилась, потому что хватка у него была железная. – Лучше нам встретиться не здесь. Идем, Василиса.

Он опять подпихнул меня, принуждая идти, но в этот раз я даже не сопротивлялась – лишь бы поскорее убежать отсюда. Мы прошли коридор, поднялись в лифте – и все это молча, и мужчина продолжал держать меня за плечо, а я дважды безуспешно попытавшись освободиться, смирилась.

Дверцы бесшумно разъехались, и я увидела родителей и свою старшую сестру. Ленка стояла бледная, а когда мы вышли из лифта, стала почти зеленой.

Отец и мама тоже выглядели не лучше. Отец оттянул пальцем ворот рубашки, прокашлялся, поправил очки и сказал срывающимся голосом: