– Вы не имели права, господин Невмертич… Ей еще нет восемнадцати… Это, знаете ли, нарушение закона… Без разрешения родителей…

Я дернулась вперед, но господин Невмертич меня не отпустил, продолжая удерживать за плечо. Я злобно взглянула вверх, потому что он был выше меня на две головы, но он не заметил моей злости. Он смотрел на моих родителей, прищуривая глаза. Лицо его было неподвижным, как маска, но ноздри чуть заметно трепетали.

– Нарушение закона? – переспросил он, растягивая слова. – Вы это серьезно, господин Краснов?

Отец вскинулся, но мама схватила его за руку, призывая молчать. Она стояла, втянув голову в плечи – и была совсем не похожа на себя обычную. Да все они были на себя не похожи! Ни мой всегда спокойный отец, ни Ленка, всегда задиравшая нос, ни всегда энергичная мама… Они боялись этого Невмертича… Очень боялись.

А он продолжал – четко, без малейших эмоций, как директор, отчитывавший первоклассников:

– Вы скрывали особь, котируемую классом «Цэ», хотя должны были привести ее для регистрации в двенадцать лет. Как мне отнестись к вашим действиям? Как к нарушению закона? Или как к откровенному на него наплевательству?

Отец опустил голову, мама поднесла к глазам платочек, а Ленка вдруг шагнула вперед и заговорила – быстро, запинаясь:

– Простите, мы не думали… не думали, что у Василисы есть какие-то способности… Вот хоть какие-то…

Кош Невмертич смерил ее холодным взглядом, отчего моя сестра-гордячка, потупилась и так же, как мама, втянула голову в плечи.

– А с вами, Краснова, – сказал он, – я поговорю особо. Извольте через тридцать минут быть у меня в кабинете.

– Да, конечно, – прошептала она.

– Колобок зачислен в «Иву», – бросил господин Невмертич моим родителям. – Обеспечьте завтра ее явку со всеми необходимыми принадлежностями.

– Завтра? – пролепетала мама, папа мрачно промолчал.

– Завтра, – произнес господин Невмертич таким холодным тоном, что впору было снегу пойти. – Вы и так слишком долго тянули. Я бы сказал – преступно затянули.

– Но учебный год уже начался, – отец как будто ухватился за спасительную соломинку, – Василиса не сдавала вступительных экзаменов!

– Считайте, что она их прошла с высшим баллом, когда оставила от моей машины кучу головешек, – Невмертич скупо улыбнулся и снял руку с моего плеча.

Я сразу вздохнула свободно и рванула к родителям.

Мама ахнула, обняв меня, и опять расплакалась, а отец угрюмо насупился, но возражать больше не стал. Ленка мелко и быстро кивала головой в такт словам господина Невмертича, а он, казалось, наслаждался их смятением.

Меня просто распирало от всего этого – какой-то хмырь вздумал пугать моих родоков, да еще и обзываться вздумал…

– Какой-такой «колобок»? – спросила я зло, пока мама тискала меня, словно встретила после десятилетней разлуки. – И особь?.. И какая-такая ива?

– Василиса, помолчи, – одернула меня сестра.

Моя злость не произвела впечатления.

– Ах, простите, – сказал Кош Невмертич с ложным раскаянием. – Будьте любезны прибыть завтра к началу занятий, Василиса Ивановна, барышня Краснова. Без опозданий. Честь имею, – он коротко поклонился моим родителям и пошел по холлу к выходу, засунув руки в карманы брюк.

Сестра тут же подбежала и обняла меня за плечи:

– Вася, пойдем, – шепнула она.

Я вырвалась, глядя вслед долговязому с ненавистью. Но мама подхватила меня под руку, и мы вчетвером – держась на почтительном расстоянии от Невмертича, вышли из здания.

– Вы езжайте домой, – сказала Ленка, – увезите Ваську.

– Мы тебя подождем, – сказала мама твердо.

Мы видели, как Кош Невмертич сел в «Лексус» и стартанул, едва не сшибив напольную вазу с цветами у парковки. Мои родители сразу же приободрились и заговорили нормальными голосами, а на щеках сестры появился легкий румянец, да и держаться она стала свободнее – совсем как раньше, когда доводила меня до бешенства своим высокомерием.

– Не надо, мама, – сказала она с видом страдающей королевы, – я там могу застрять надолго.

– Давай я пойду с тобой? – сказал отец, поправляя очки. – В конце концов, он ведет себя возмутительно! И я скажу ему…

– Не надо, папа, – Ленка покачала головой. – Лучше я сама поговорю с ректором. Ты же знаешь, его лучше не злить…

– Лучше не злить, – эхом откликнулась мама и прижала меня к себе.

Не слишком часто она так нежничала со мной. В любое другое время я бы обрадовалась, что она решила обнять меня, а не ругать за очередное посещение детской инспекции, но сейчас я никак не могла успокоиться – меня трясло от пережитого ужаса, от злости, и ко всему этому добавлялось раздражение на родителей, которые только что вели себя, как потерявшиеся в городе детки из садика.

– Какой ректор? – вскипела я. – Какие особи? Кто-нибудь мне что-нибудь объяснит?!

– Удачи, Леночка, – мама опять всплакнула, и Ленка пошла к своей машине.

– А нам лучше и правда домой, – сказал отец. – Поторопимся, девочки.

Вскоре мы с мамой сидели на заднем сиденье нашей «Тойоты», мама все еще обнимала меня, а отец выворачивал на Садовую. Он нервничал, и едва не зацепил соседнюю машину. Водитель приопустил стекло и заорал что-то, но папа только кивнул и прибавил газу.

– Вы так и будете играть в молчанку? – я вывернулась из-под маминой руки. – Что происходит? И что это был за тип? Он меня там привязывал, если что! И какие-то опыты надо мной ставил! И вообще – он псих! Его надо изолировать от общества! Он про волшебные силы говорил! И ничего я не сжигала! Его машина сама взорвалась!

Родители обменялись взглядами в салонном зеркале, и папа выдавил через силу:

– Расскажи ей, Лидок.

– Ну? – я повернулась к матери. – Лидок расскажет?

– Ты как разговариваешь с матерью! – в голосе отца появились привычные грозные нотки.

– Как хочу – так и разговариваю, – огрызнулась я.

– Прекратите оба, – губы у мамы задрожали. – Вася, это был Кош Невмертич, ректор «Ивы».

– Какой еще ивы? – окончательно психанула я.

– Института Волхования и Архимагии, – сказала мама. – Сокращённо – ИВА.

Глава 2

– Здрасьте, – сказала я грубо. – Теперь и у вас крыша поехала, дорогие родоки? Остановите, я выйду – и к бабуле. Она хоть тоже гусей ловит, но с ней спокойнее.

– Ты как себя ведешь?! – папу всегда возмущала моя манера говорить, как пацан из подворотни.

Обычно я старалась не злить его, но сейчас специально действовала на нервы. Потому что слишком уж перенервничала сама.

– Успокойтесь, – опять вмешалась мама. – Вася, завтра тебе приказано быть в «Иве», и к бабушке ты не поедешь, – она хотела взять меня за руку, но я не далась.

– Кем это приказано? Тем хмырем? Да плевала я…

– Вася! – рыкнул отец.

Я обиженно поджала губы и уставилась в окно. Пусть говорят, что хотят, ни в какие «ивы» я ни ногой. И вообще, у меня завтра тренировка по танцам…

– А где мой телефон? – спохватилась я. – Когда была в больнице, у меня забрали телефон!

– Вот он, – мама порылась в сумочке и протянула мне мою драгоценную мобилу.

Батарейка почти села, но я сразу приложила палец к индикатору, чтобы посмотреть, как дела у моих друзей.

Гремучий случай! Двести тринадцать пропущенных звонков! И пятьдесят сообщений! И это я еще в соцсети не заглядывала!

Телефон погас, заставив меня застонать от досады. Наверняка, Бантик с ума сходит, куда я пропала. И Миланка волнуется. И остальные…

– Ладно, поехали домой, – согласилась я. – Хоть телефон быстрее заряжу. А то пока доберусь до бабушки, полдня пройдет.

Мы добрались до дома в гробовом молчании. Я демонстративно не обращала на родителей внимания, отец вел машину, постоянно пристраиваясь не в тот ряд, а мама время от времени тяжело вздыхала.

Оказавшись в квартире, я сразу прошла в комнату Ленки, у меня не было своей комнаты в доме родителей. Сев на пол, я воткнула штепсель зарядного устройства в розетку и с трудом дождалась, когда телефон включится.

Как я и предполагала – писали и звонили мои друзья. Я открыла свою страничку, чтобы уже все перестали волноваться.

«ТЫ ЖИВА?!» – было первое же сообщение от Влада.

«Все норм, Бантик, – написала я. – Только шишка на лбу. В полицию загребли».

А дальше посыпалось – жива? цела?..

Я только успевала отвечать, что со мной все хорошо.

Среди общего потока попалось странное сообщение, которое я даже не дочитала, побыстрее пролистнув: «Вам надлежит прибыть в «ИВА» завтра, к 8 часам, с собой иметь серебряную ложку, серебряное блюдце…».

Что за бред? Зачем им там серебряные ложки и тарелки?

Я так увлеклась, что не услышала, как приехала сестра. Лишь когда она вошла в комнату, я оторвалась от телефона.

– …ужасно злой, – закончила фразу Ленка и сразу полезла в шкаф, что-то доставая с верхней полки.

– Кто бы мог подумать, что так все обернется… – прошептала мама, заглядывая в комнату.

– А зачем он тебе это говорил? – спросил папа возмущенно. – Почему не поговорил с нами? С родителями?

– Напомнил, что у меня через год диплом, – коротко ответила сестра и вытащила коробку из-под обуви. – Сказал, что после таких сюрпризов может задуматься – стоит ли меня, вообще, аттестовывать.

Мама ахнула, папа ослабил узел галстука, покачав головой.

– Сказал, что если будем прятать Васю, – продолжала Ленка, – он припомнит сожженный «Лексус». У нее неконтролируемые всплески. Он сказал, что она чудом не оказалась в тюрьме…

Мама ахнула снова и прижала ладони к щекам, а отец, процедив что-то сквозь зубы, ушел в кухню.

– При чем я-то?! – возмутилась я, отрываясь от телефона. – Его машина сама взорвалась!

Сестра резко обернулась, посмотрев на меня. Теперь это была та же самая Елена, что и раньше – старшая сестрица, раскрасавица и суперумница, любимица мамочки, гордость папочки…

– Это из-за тебя, – сказала она жестко. – Такое бывает, когда магическая сила долго сдерживается, а потом выплескивается на эмоциях. И когда ты не умеешь ее контролировать.

– Кто бы мог подумать… – прошептала мама. – Мне казалось, у нее нет никакого дара.

– Какого дара?! – возмутилась я, но меня словно не услышали.

– «Лексус» коллекционный, – коротко сказала Елена. – Но он сказал, что не станет требовать компенсации, если нарушений закона больше не будет.

У меня было такое чувство, что мир вокруг сошел с ума. Какие маги? Какие всплески?!.

– Все, я к бабуле, – буркнула я, поднимаясь и выдергивая шнур зарядки. – Поговорим, когда вернете мою семью обратно, инопланетяне.

– Куда это ты? – Ленка преградила мне дорогу. – Никуда не пойдешь. И так с тобой неприятностей не оберешься!

– Со мной? Ты совсем крышей съехала, – я натянула бейсболку до ушей и насупилась. – А ну, пропусти.

– Ее надо собрать к завтрашнему, – сказала Ленка маме, смерив меня недовольным взглядом. – Кокошник пусть возьмет мой старый, на первое время сойдет, а потом посмотрим, какие камни будут лучше…

– Собирайтесь, а я пошла, – подвинув сестру плечом, я направилась в прихожую, но теперь на моем пути встала мама.

– Вася, – она пыталась говорить строго, – никуда ты не пойдешь. Прекрати свои выходки…

– Мы всего-то Рощу защищали! – завопила я и только потом догадалась, что мама имела в виду вовсе не нашу танцевальную «выходку», а совсем другое.

– Всё, шутки кончились, – отец вышел из кухни. – Василиса, ты разве не видишь, что все серьезно?

– Да что серьезно?!

– Вот! – сестра сунула мне под нос свой телефон. – Полюбуйся!

– И что тут? – проворчала я.

На экране был ролик из ютуба, я прочитала заголовок: «Пацан сгорел возле администрации!».

– Ерунда какая-то…

– Ты посмотри, посмотри, – велела Ленка.