Цветок для Тьмы (страница 10)
Элина не сопротивляется, когда я разматываю на ней успевшее испачкаться полотенце, только огромные и чистые глаза следят за каждым движением, когда закутываю в свой жилет, а я старательно давлю в себе неуместные желания, силой воли отгоняю соблазнительные картины, что мог бы сделать с этой наивной и податливой девочкой. Даже когда жилет скрывает от моих глаз стройное тело, я еще долго не могу усмирить разгорячившуюся кровь. Он укрывает ее почти до колен. Еще бы чем-нибудь перевязать, чтобы полы не расходились и не смущали меня недоступным соблазном. Быстро отыскиваю в недрах сундука бечевку, отрезаю кусок и туго затягиваю тонкую талию.
Только сейчас, когда разум не так сильно туманится от желания, я понимаю, что беспрепятственно прикасался к обнаженному телу Элины, а совсем недавно, когда пытался показать, что между нами что-то есть, не мог к ней прикоснуться. И Бажир ударил, причинил боль. От этого воспоминания и взгляда на разбитую губу я до боли сжимаю кулаки. Негодяй, он за это заплатит, или я не принц Форстер, но сейчас меня интересует другое – Мэделин говорила, что над дочерьми Ашты простирается ее защита. Элина же уверена, что из-за непроснувшейся силы богиня про нее забыла. Вот только я уже убедился, насколько ошибочны и наивны представления Элины о том, что пробудит ее силу, может, и относительно защиты она также ошиблась?
«Благословение Ашты дается только добровольно», – вспоминаю слова Мэделин.
Если я понял все правильно, то Ашта защищает девушек только от нежелательной близости, и из этого следует два вывода, и оба приятные: либо я так хорошо владею собой, что даже рядом с обнаженной Элиной не представляю для нее опасности, хотя самому казалось, что вот-вот сорвусь, либо Элина сама этого хочет.
Кровь вскипает с новой силой, с ревом несется по венам, устремляется вниз живота, отчего он тяжелеет, в кожаных штанах становится тесно и жарко. Я вижу только один способ разобраться с сомнениями, справиться с собой: да – да, нет – больше и пальцем ни прикоснусь к ней.
Забываю, что я принц, отпускаю на свободу изголодавшегося мужчину. Ощупываю жадным взглядом свернувшуюся на покрывале фигурку: каждую линию стройного тела, разметавшиеся блестящие волосы, аккуратный нос, розовые губы, притягательность которых не портит даже подсохшая на ранке корочка, приятно округлый подбородок, грациозную шею, худенькие руки, стройные ножки с узкими изящными ступнями, каждая из которых поместилась бы в мою ладонь.
Представляю, как подомну ее под себя, почувствую на лице цветочное дыхание, на губах – нежную шелковистость кожи, податливость готового принять меня тела.
В голове шумит от предвкушения, я окончательно забываю о долге покровителя, тянусь рукой к искусительной в своей наивной невинности девушке, жажду услышать, как в порыве страсти она шепчет мое имя, изгибается подо мной, умоляет продолжать.