Но Дорина, Валетта и Пенелопа поджимали губы, не одобряя. Флавия, на сей раз, тоже примкнула к ним.

Так что бледная сдалась.

– Ладно, извини, – буркнула она.

Я сделала глубокий вдох и кивнула.

Ну а Дорина словно мысли мои прочитала:

– Если будем ссориться, нас точно сожрут.

– Но я не могу и не собираюсь с ней дружить, – прошипела Миоль. – Если вы решили закрыть глаза на ситуацию с поступлением, это ваше дело, а я…

Короче, драться мы будем! Только наедине.

Увы, на этом перипетии и без того насыщенного дня не закончились. На ужине, едва наша недружная компания переступила порог столовой, на нас обрушился такой шквал внимания, что захотелось сбежать.

Смотрели абсолютно все! Причём половина кадетов явно жаждала нашей немедленной и лучше мучительной смерти.

– Ничего не понимаю, – пробормотала Валетта.

Не понимал никто.

Мы прошли, взяли подносы, набрали еды и сели. Понять по-прежнему не получалось но в итоге нас просветили – к столику подошёл Йерс.

Второкурсник был без подноса. Он улыбнулся, присел на край скамьи, и милостиво объяснил, что происходит.

Оказалось, эр Форс тот ещё затейник. Вот прямо сейчас на внутреннем полигоне школы возводилась новая полоса препятствий. Особенная! Накрытая магическим куполом, и причин для применения купола было две:

– Зима скоро, – сказал рыжий. – Здесь сильных морозов не бывает, но температура всё равно падает, без купола всё замёрзнет, а директор против, ему нужно, чтобы полоса оставалась вязкой. Во-вторых, наполнитель, который лорд Эрвин выбрал для рвов и бассейнов, имеет слишком специфический запах. Проще говоря, без купола будет вонять.

– Не поняла, – бухнула Дорина. – А чем он собирается наполнить рвы?

Удивительно, но моё пожелание пятикурсникам купаться в дерьме, воплотилось в реальность. Эр Форс распорядился заполнить «неровности» новой полосы помётом нэ-ригов – тяжеловесных и опасных существ.

Нэ-риги обитали на далёком юге, их помёт отличался большими объёмами, ужасным запахом и повышенной густотой – такой, что сам не выльется, нужно перегружать лопатами.

А кто занимался обустройством новой полосы, включая выгрузку зловонного помёта? Вот-вот.

Выслушивая всё это, мы морщились и краснели, ведь с леди о подобном не разговаривают. Леди и фекалии вообще из разных миров.

– Ладно, – отозвалась смущённая Пенелопа. – А эти-то чего свирепыми тиграми смотрят? Не они же… продукты жизнедеятельности нэ-ригов перегружают?

Второкурсник обернулся, глянул на многочисленных товарищей и тяжко вздохнул…

– Ну так полосу препятствия возводят для всех.

Вот теперь мы по-настоящему поняли и ужаснулись.

Кошмар! О чём этот Эрвин вообще думает и что собирается делать со своими кадетами! Но главное – он бы, вероятно, в любом случае эту полосу построил, а парни решили, что строят чисто из-за нас.

Мы дружно загрустили, ну а Йерс махнул рукой:

– Ладно, пойду.

И уже с тихим смешком:

– Пока меня тут никто не заметил.

Миг, и меня охватила паника. Я резко заозиралась, однако Эрвина, который явно придирается к рыжему, поблизости не было. Фух, хоть в чём-то повезло!

Как ни странно, следующие несколько дней прошли совершенно спокойно. Нас никто не трогал, не провоцировал, не выводил на скандал.

Даже гадкая соседка неожиданно стала вполне сносной – держалась неприязненно, но без перегибов. Это было дополнительным поводом немного расслабиться. Выдохнуть и прийти к выводу, что всё не так катастрофично, как может показаться на первый взгляд.

Однако до полного спокойствия было всё-таки далеко…

Пусть лорд Эрвин, Миоль и прочие недоброжелатели меня не трогали, но проблем тоже хватало. Во-первых, Янтарчик – дух не появлялся и на призывы не отвечал. Возможно, я звала как-то не так – не знаю, но вообще возникло ощущение, что меня избегают. Нарочно обходят по широкой дуге.

А я хотела разговора. Та ситуация в святилище-могильнике была не совсем понятна, я желала услышать объяснения.

Во-вторых, меня очень беспокоила чешуя, которая по-прежнему как бы смывалась водой, но проявлялась с непонятной регулярностью и медленно ползла от ладоней к локтям.

Я думала, что чешуя реагирует только на нервы, а оказалось нет. Серебристые чешуйки начали появляться пару раз в день и беспричинно.

Ну и третий повод нервничать – это кшэрр.

Хранитель сказал, будто ничего в той «тени» нет, что можно забыть, а мне почему-то не верилось. После сна с вытягиванием кшэррова тела и протискиванием чудовища в клетку, я даже сходила в библиотеку, чтобы внимательно изучить справочник по редким видам существ.

То, что я прочла, повергло в настоящее унынье – кшэрры действительно умели менять тело, сужаться, проникая чуть ли не в щели. Отлично лазали по любым поверхностям, даже отвесным. Ещё они были дико злопамятны. Ну а самое ужасное – до последнего преследовали помеченную ими добычу.

В истории имелись случаи, когда кшэрры пересекали континенты и моря, чтобы кого-то сожрать.

После таких откровений мне пришлось сходить в лазарет и попросить успокоительной настойки. Лекарь очень удивился, а я… вот тоже удивилась, увидев шкаф, из которого он упомянутую настойку извлёк!

Шкаф располагался в самом дальнем углу, а полка с успокоительными заросла пылью и паутиной. То есть ими тут вообще не пользуются!

Кстати, зря.

Уж кому, а лорду Эрвину точно нужно предложить пару пузырьков.

Сама настойка тоже вызывала вопросы – уж не просрочена ли? Я ответа не знала, целитель, как показалось, тоже, и я всё же рискнула хлебнуть.

Стало легче, а когда паника отступила, возникла спорная мысль – может, раз Янтарчик не появляется и вообще не всегда честен, обратиться с проблемой то ли ожившего, то ли не ожившего монстра к директору? Ведь Эрвин почуял, что Хранитель недоговаривает, и… вдруг сумеет помочь?

Мысли, сомнения… Я никак не могла решиться, да и объективных причин в виде явления чудовища в замок как бы не было. В итоге, ни к Эрвину, ни к кому-либо из преподавателей я так и не подошла.

Промелькнул выходной, за ним новая учебная неделя, а накануне следующего выходного, после воодушевляющей лекции по «Политической подготовке», Форгин сделал неожиданное объявление:

– Так, господа кадеты! Утром, после завтрака, жду вас на площадке перед замковыми воротами. Кто не явится или проспит получает минус в зачёт.

Первокурсники… ну, вообще-то мы отнеслись спокойно. Пусть выходной всего один, и у каждого имелись на него планы, но ничего плохого сообщение Форгина не сулило.

Однако утром ситуация изменилась. Погода, которая была отличной всю неделю, испортилась – похолодало, небо затянуло тучами, начал накрапывать дождь. Второй момент был просто странным – на той самой площадке мы обнаружили не только преподавателя. Под одной из стен лежала целая гора… лопат?

– Это что? – увидав лопаты, прошептала Валетта. – Зачем?

Мы недоумённо пожали плечами. Парни-сокурсники тоже не понимали.

Затем заметили у Форгина стопку новеньких хозяйственных мешков, однако понятнее опять-таки не стало.

– Ну что? Все в сборе? – громко уточнил толстяк.

Попытался нас пересчитать, но махнул рукой и резюмировал:

– Идём!

Но прежде, чем открылись ворота замка, а подвесной мост опустился, преподаватель велел разобрать лопаты. Последних оказалось меньше, чем первокурсников, и мы с девчонками поначалу не стремились, а потом подумали, что инструменты могут пригодиться…

В итоге пришлось вступить в драку. На нашу компанию добыли аж две лопаты, и – о, неожиданность! – нам же Форгин всучил мешки.

После этого, невзирая на колючую морось и злой ветер, кадеты первого курса Высшей Военной школы отправились… куда-то.

Нас просто вывели из замка, приказали построиться по двое и «шевелить своими двумя». Вот мы и шевелили. Шагали вслед за Форгином по каменистому склону, всё ниже натягивая шапки и поднимая воротники форменных курток.

Было странно, холодно и хотелось домой.

Я всё гадала куда нас ведут, но реальность превзошла любое отсутствие ожиданий. Такую версию я бы и под бокалом игристого не выдумала! И вообще.

Кругом были скалы и каменистая местность, однако Форгин привёл к широкой впадине, где сохранялась почва. На этой почве рядами росли некие растения. Много растений! Целая внушительная гряда. Даже небольшое поле можно сказать.

– Ээ-э… – дружно выдали кадеты.

– Поэкайте мне тут! – прикрикнул Форгин.

Затем посмотрел на нас, на девчонок, причём совсем уж скептически:

– Так. Вы стоите и контролируете. Будете мешки считать. Умеете?

Мы неуверенно закивали. С неохотой передали парням добытые в схватке лопаты, и тут прозвучало:

– Погода, конечно, испортилась, но что делать? Всё равно ж пора копать.

После этого Форгин одолжил одну лопату и наглядно продемонстрировал парням, что делать. Оказалось, у высаженных здесь растений круглые корни – по нескольку на один куст. Корни, Форгин назвал их клубнями, следовало извлечь, ботву выкинуть, а землю перекопать на зиму.

– То есть это огород? – тихо и ошарашено произнесла Пенелопа.

А староста нашего курса задал более разумный вопрос:

– Господин Форгин, это какой-то аграрный эксперимент? Но при чём тут мы?

Вот как бы да. Кадеты Высшей Военной школы в огородах разбираться не должны, не наша задача, но толстяк улыбнулся так, что затмил оскалом самого лорда Эрвина.

– Как это «при чём»? – переспросил он. А потом ка-ак рявкнет: – Разговорчики в строю! Копать быстро и с огоньком! И чтобы ни один клубень не пропал, ясно?

Парни подпрыгнули и подчинились. Произошло разделение труда: кто-то копал, кто-то выбирал из земли круглые штуки, а кто-то складывал всё в мешки – мешков получалось довольно много.

Ну а мы стояли… и всё-таки радовались тому, что не участвуем.

А потом препод подошёл и спросил, строго щуря глаза:

– Девушки, вы готовить умеете?

Я умела. Правда. Значительная часть моего детства прошла на кухне, я обожала наблюдать за нашими поварами и частенько им помогала.

Но признаваться почему-то не хотелось. Зато с языка слетело:

– У нас Миоль в этих вопросах гений.

Раньше, чем бледная успела возразить, Форгин радостно потёр ладони и уведомил:

– Отлично, Миоль! Когда вернёмся, пойдёшь со мной!

Едва препод отвернулся, мою соседку перекосило так, что ой, а я мысленно взвыла, признав себя дурой.

Подколола, да? Порадовалась? Снова перевела ненависть Миоль в острую стадию! Ну почему мне не молчалось? Не могла прикусить язык?

– Ну, Августа, – прошипела Миоль.

Я изобразила удивление:

– А что не так? Он же не абы кто, не кадет какой-то, а преподаватель, причём из важных.

– Вот сама бы и шла, – продолжила шипеть соседка.

– Не могу. У меня руки в плане готовки кривые. А ты ведь…

– Я разве говорила, что люблю возиться с кастрюлями? – перебила она.

Говорила или нет было уже не важно, и я пожала плечами, так и не показав своего сожаления. Ведь действительно зря влезла. Точно зря. Жаль, что уже не изменить.

Мы провели на поле часа три. За это время у кромки вырос ну очень внушительный ряд мешков, Форгин этим мешкам радовался, а кадетов в итоге прибил нехорошей новостью. Объявил, что мешки нужно доставить в школу, вот только разрешения на телепортацию у Форгина нет.

Все знали, что с телепортацией на прилегающей территории сложно, но сейчас это было неважно. И без того грустные кадеты скисли окончательно, кто-то даже застонал.

Преподаватель не растерялся и тут же прикрикнул:

– Поговорите ещё!

Стонущие разумно замолчали…

Девчонок нагружать тяжестями не стали, а парням поручили сделать несколько заходов – урожай действительно был внушительным.