Такое разное настроение Фьелле (страница 3)
Эмиль затаил дыхание. Эмоциональные взрывы Фьелле сегодня следовали один за другим!
– Бедный Фьелле, – с грустью сказала мама Эмиля за обедом.
Без лишних вопросов она положила ещё один кнедлик (уже четвёртый по счёту!) со сливовой подливкой на тарелку Фьелле. Эмиль только что закончил рассказ о господине Унтерберге, фиолетовых футболках и дополнительном задании. Теперь он тоже приступил к кнедликам:
– Я жоже вужжму ефё ану́, баба.
– Что, прости? – переспросила его мама.
Половник со сливовой подливкой завис над тарелкой Фьелле. Пока мама непонимающе смотрела на сына, монстр украдкой облизнул половник. Эмиль сглотнул.
– Я тоже возьму ещё один, мама, – повторил он. – Пожалуйста.
Папа Эмиля засмеялся:
– Бери-бери. Это, кстати, кнедлики, приготовленные по секретному рецепту моей прабабушки Оттилии. Она жила в этом доме больше ста лет назад. Её муж, как и я, был пекарем, хотя Оттилия всегда сама готовила всё, что продавалось в булочной. Просто в то время женщины не занимались предпринимательством.
– Тссс, – шикнула на него мама Эмиля.
Мальчик тяжело вздохнул: эту историю он слышал уже не в первый раз. Папа тем временем продолжил:
– Оттилия тогда работала со своей лучшей подругой Гризельдой, одной именитой дамой-монстром с серебристо-серым мехом и золотыми лапами в искусстве украшения свадебных тортов. Оттилия описала их дружбу с Гризельдой в личном дневнике и…
– Папа, мы это уже знаем! – перебил его Эмиль. – По поводу господина Вредного Директора…
– Унтерберга, – вмешалась в разговор мама. – Пожалуйста, Эмиль, будь вежлив, даже если он этого не заслуживает.
– В любом случае, – снова начал мальчик. – Что нам с Фьелле теперь делать?
– Как минимум дать ему ещё один кнедлик, – ответила мама, снова наполнив тарелку монстра.
– А на десерт, пожалуй, коржик с нугой? – предложил друзьям папа. – Фьелле, я обязательно посмотрю в интернете, можно ли заказать школьную футболку твоего размера. Что касается дополнительного задания… Тут уж ничего не поделаешь. Правила есть правила. Согласен?
Фьелле энергично закивал:
– Сначала коржик с нугой. Потом футболка. А потом я сделаю всё, что должен.
На выполнение домашнего и дополнительного задания у Эмиля и Фьелле ушёл весь остаток дня. Мальчик хотел было помочь другу, но у монстра был такой аккуратный почерк, что даже Эмилю не удалось бы так красиво написать. Зато у мальчика было достаточно времени для размышлений.
– Эй, Фьелле? – позвал он в какой-то момент.
– М-м? – Фьелле прикусил кончик языка, пока старательно выводил на бумаге слова «Во Флузенбекской начальной школе мы живём спокойно, дружно и открыто» и считал предложения. – Сорок шесть!
– Я подумал о господине Унтерберге… – начал Эмиль осторожно.
Фьелле сжал карандаш сильнее:
– Сорок семь! И?
– Видимо, ему не нравятся монстры, – заключил мальчик. – А вот мне ты очень нравишься. Честно.
Карандаш громко скрипнул.
– Сорок восемь, – продолжил как ни в чём не бывало Фьелле.
– Но всякий раз, когда господин Унтерберг видит тебя, он приходит в ярость. И ты тоже становишься О-О-ОЧЕНЬ сердитым, Фьелле. Из-за этого может случиться что-то действительно плохое!
Раздался громкий хруст: Фьелле сломал карандаш. Монстр посмотрел на друга и несчастным голосом спросил:
– Сорок девять… Что же мне делать, Эмиль?
Эмиль успокаивающе улыбнулся своему другу.
– Просто не попадайся ему на глаза. Ведь когда ты встречаешь меня, Лию, Теодора, одноклассников, госпожу Зенгер и других людей, ты всегда О-О-ОЧЕНЬ милый. Вот, возьми мой карандаш. Закончи предложение.
После выполнения домашней работы Фьелле проводил лучшего друга на занятие по скрипке у госпожи Штрайх. Эмиль взял из сарая семейства Хансен несколько садовых инструментов, сел вместе со скрипкой в садовую тележку, и Фьелле повёз его к домику пожилой учительницы музыки. Пока мальчик занимался, монстр пропалывал сорняки в цветочной клумбе и тихо насвистывал мелодию в такт скрипке, звук которой доносился из окна. Через час госпожа Штрайх и Эмиль вышли из дома.
– Мой дорогой Фьелле, – сказала учительница и пожала его мохнатую лапу. – Огромное спасибо! Без тебя мои цветы совсем бы пропали. К сожалению, в моём возрасте уже не нагнёшься над клумбой.
Она указала на свою трость.
– Всегда пожалуйста, – добродушно ответил Фьелле. – Я люблю цветы. Ваши розы прекрасно себя чувствуют. И тысячелистник тоже почти расцвёл. Он, кстати, очень вкусный и полезный.
Монстр указал на пару растений. Госпожа Штрайх заинтересованно наклонилась, но тут же застонала и схватилась за спину.
– Снова это воспаление нерва! – заохала учительница.
Фьелле вытянул лапы, осторожно поднял пожилую женщину и усадил в кресло в гостиной. Напоследок монстр укутал её ноги одеялом:
– Берегите себя, госпожа Штрайх, вы нам ещё нужны.
Учительница музыки поправила седые волосы и благодарно улыбнулась:
– Спасибо, мой дорогой! Увидимся с вами на следующей неделе.
Во дворе Эмиль собрал садовые инструменты, забрался в тележку, и Фьелле повёз его обратно к дому. Там они попрощались. Мальчик наблюдал за другом с балкона и чётко слышал, как Фьелле напевал по дороге к своей хижине.
Глава 5
Деление столбиком
Несколько дней жизнь в городке Флузенбек журчала так же спокойно, как и речка Флузе. Эмиль каждое утро угощал Фьелле свежими булочками. Монстр сдал сто штрафных предложений господину Ланге-Винду. С господином Унтербергом он, к счастью, пока не встречался. В тот же день госпожа Зенгер освободила Фьелле от домашнего задания:
– В награду за твой прекрасный почерк.
Эмиль подозревал, что она узнала о наказании от господина Унтерберга и хотела таким образом немного утешить Фьелле.
После обеда друзья, как всегда, или играли в прятки, или вместе делали домашнее задание, или ели в пекарне песочное печенье с фруктово-ягодной начинкой.
Настал день, когда господин Унтерберг появился в кабинете 4-го «А» класса. На нём был тёмно-серый костюм, светло-серая рубашка и галстук в тёмно- и светло-серую полоску. Увидев директора, Селина, староста класса, тут же подбежала к нему:
– Простите, господин Унтерберг. А что вы тут делаете? У нас вообще-то сейчас урок математики с госпожой Зенфкорн.
– Почти верно, моё милое дитя, – ответил директор. – У вас урок математики. Но не с госпожой Зенфкорн, а со мной. С сегодняшнего дня её веду у вас я. Госпожа Зенфкорн займётся другим классом. И мы все хотим очень спокойно, дружно и открыто считать и рассчитывать друг на друга. Не так ли, дети?
Сострив, господин Унтерберг поставил серый портфель на учительский стол и неспешно открыл его. Стопками он доставал книги: толстые скучные связки книг, в которых совершенно точно было очень много трудных уравнений. Следом показались папки, органайзеры и аккуратно связанные стопки бумаг. Наконец-то он нашёл то, что искал, – коробку мела.
– Так, дорогие дети, сегодня мы проходим деление столбиком, – сказал директор школы. – Таким способом можно делить простые или сложные числа, и для этого понадобятся ручка и бумага или, как в моём случае, мел и доска.
Он поднял мел вверх и засмеялся собственной шутке, но в ответ встретил лишь удивлённые, непонимающие взгляды и продолжил:
– Записывайте делимое вот здесь… – Царапая серым мелом по доске, директор начал выводить цифры. – Делитель здесь. Вот тут место для ответа, частного. Слева мы ищем, какую часть делимого мы можем поделить на делитель…
Он всё писал и писал. Все в классе уставились на директора с широко раскрытыми глазами и ртами.
Тем временем господин Унтерберг записал первый пример: 225:9 =…
– Кто хотел бы решить это у доски?
Почти одновременно все ученики 4-го «А» соскользнули со стульев в попытках спрятаться под партами. Теодор начал завязывать на кроссовке шнурок; Селина крутила между пальцами локон волос. Все старались смотреть в пол. Все, кроме Фьелле: его глаза светились, он широко улыбался. Монстр любил математику. И чем сложнее были примеры, тем лучше! Он поднял лапу почти до потолка, желая выйти к доске.
– Никто? – удивлённо спросил господин Унтерберг. – Никто из детей не хочет решить этот пример?
Директор окинул взглядом класс, ободряюще улыбнувшись Пауле. Высоко подняв брови, он вопросительно взглянул на Гарри и Йошу. На Фьелле господин Унтерберг не обращал внимания, словно монстра здесь вообще не было.
– Хорошо, тогда я должен спокойно, дружно и открыто вызвать кого-то к доске… Да, ты, там! – он указал на Эмиля. – Как тебя зовут, мой милый мальчик?