Улыбка на лице Уго застыла. Он явно не ожидал, что Санчес так его осадит.

– И что же нужно, чтобы убрать эти примеси? – едко осведомился майор.

– Ферментация. Именно здесь начинается развилка фейковых «сигар» на кубе с их фабричными собратьями.

– В смысле? – нахмурилась Джи.

– Дело в том, что на Кубе крестьяне обязаны сдавать табак государству, где на специальных фабриках его ферментируют. Но табаководы удерживают часть урожая производя сигары для продажи. Они дешевые, но для курильщиков опасные. Поэтому грубо можно сказать, что ферментация – это такое… волшебство превращения «сельского табака» в настоящий сигарный. Хотя, конечно, по факту это, скорей, сочетание искусства и науки.

– И как проходит ферментация? – осведомился Уго.

– Рабочие берут связки табачных листьев и кладут их на платформу, сооружая стога высотой по пояс, известные как пилоны, которые могут вмещать тысячи листьев. В листьях после сушки, благодаря климату, еще много влаги, поэтому под давлением тяжеленного – до 5000 фунтов – пилона создается тепло, которое изменяет химические свойства листа, формируя вкусовую палитру и выпаривая аммиак.

– Там, наверное, очень жарко, – пробормотала Джи.

– Не столько жарко, сколько зловонно. Если войти в помещение, где ферментируется табак, может стать дурно, а в глазах появится жжение.

– Из-за аммиака, – вставил Уго.

Луис кивнул и сказал:

– Ферментация тоже бывает разная по длительности. Все зависит от типа обрабатываемого листа. Тонкие, мягкие листья проходят через этот процесс в течение 40-50 дней. Толстые и грубые требуют более длительной ферментации.

– А табак не может… загореться сам? – спросила Джи.

– Может. Поэтому за температурой постоянно и бдительно следят. Увы, регулировать ее можно лишь ручным перекладыванием пилонов, когда внутренние связки перемещают наружу… и наоборот. Вообще секретов ферментации великое множество, и каждый из них тоже влияет на вкус конечного продукта…

К столу подошел официант и поставил перед гостями тарелки с закусками.

– Черт возьми, а я думал, здесь кормят только историями! – хохотнул Уго и набросился на угощение.

Джи вопросительно посмотрела на Луиса, но он лишь пожал плечами. Старый вояка и манеры – не то, чтобы вещи несовместимые, но все же достаточно далекие друг от друга.

Мимоходом Санчес отметил, что компания за соседним столиком уже откровенно глазеет в их сторону. Кажется, им не терпелось узнать продолжение истории табачной семечки.

– А после ферментации что происходит? – прикончив с полдюжины канапе, напомнил о себе майор. – Можно уже курить?

– Еще нет. Может статься, одного этапа ферментации вообще окажется недостаточно, и тогда для достижения идеального качества этот процесс повторяют, дав табаку «отдохнуть» несколько месяцев. Например, премиальные табаки практически всегда используют два цикла.

– А бывают те, что проходят через три или четыре?

– Да, но, хоть табак после такой выдержи получается безупречным, немногие осмеливаются применять такой подход – это все слишком долго и дорого. После ферментации необходим еще как минимум один этап взросления табака – выдержка или старение. Этот процесс происходит при гораздо более низком уровне влажности и в упаковках меньшего размера, что сводит к минимуму тепло, создаваемое сочетанием влаги и давления.

Уго коснулся локтя Джи и, мотнув головой в сторону Луиса, сказал:

– Давно говорю ему – становись преподавателем и вещай для благодарной публике! У него же талант!

Луис с трудом сдержал улыбку и продолжил:

– После ферментации – или между её циклами – табак упаковывают в тюки из картона, дерева или пальмового листа весом около 200 фунтов каждый.  Тюки маркируется с указанием вида табака, года урожая и наименованием терруара. Табак в этот момент довольно сухой, что останавливает процесс ферментации. Внутри тюка табак будет стареть, медленно созревая, чтобы еще больше округлить ароматы.  С этого момента время работает на вкус и стоимость.

– И какой же минимальный срок выдержки? – прищурился Уго.

– Три года, однако производители великих сигар предпочитают выдержку не менее пяти лет. Лично мне доводилось делать сигарные бленды с табаками 10,12 и 14 лет выдержки. И поверьте, такой табак заслуживает того, чтобы курить его соло, не смешивая с другими собратьями. Но, к сожалению, в силу конструктивных особенностей сигарной витолы это невозможно.

– То есть у тебя дважды великие сигары. Ладно, мы выдержали их 10… черт с ним – 14 лет. Все, табак готов?

– Табак готов… но это еще не сигара. – Луис виновато улыбнулся. – Процесс создания сигары сложнее и требует большего труда, чем процесс создания сигарного табака.

– Куда еще сложнее? – удивилась Джи.

– Сейчас все узнаешь, – с кривой ухмылкой заверил майор. – Он же теперь уже не успокоится! Но прежде давайте выпьем. У нашего лектора, думаю, тоже в горле пересохло!

Луис смерил Уго обеспокоенным взглядом. Кажется, хмель и неосмотрительные затяжки сигарного дыма сыграли с майором злую шутку. Он все еще продолжал изображать непринужденную веселость, но по слегка заторможенной мимике, бледности и испарине, проступившей на высоком лбу, Санчес понял, что Уго накрывает никотиновый шторм.

Лучший антидот для таких состояний – стакан сладкой газировки или кусочек тростникового сахара.

Майор поднял бокал:

– Что же, за встречу?

Все выпили вина. Сладко причмокнув, Уго лихо затянулся сигарой и выпустил в потолок плотную струю дыма, после чего откинулся на спинку стула и расплылся в улыбке. Видя это, Луис подозвал официанта.

– Будьте добры, бутылочку «колы» и… Уго, старина, рекомендую. Мне кажется, тебе не повредит.

– Я в порядке, – упрямо проскрипел Уго. – Лучше продолжай про табак.

Луис вздохнул украдкой и, отпустив официанта, сказал:

– Все начинается с блендинга – то есть создания букета из разных табачных листьев для рождения уникального вкусового профиля. Этим занимается бленд-мастер. Конструкция витолы, как правило содержит от четырех до восьми разных по свойствам и вкусу табачных листов. Центральный лист – лихеро – горит медленно и отвечает за крепость, затем идут листы секо и воладо, отвечающие за вкусовую палитру. Эта начинка обматывается одним или двумя связующими листами, а в финале, словно дорогим камзолом, украшается покровным листом.

– Пока звучит не супер-сложно, – заметил майор.

– Да, но этот этап является самым творческим и магическим. Сигарный бленд в моем понимании – это… симфонический оркестр. Но собрать виртуозных музыкантов вместе не означает, что они смогут доставить слушателю удовольствие. Нужна партитура, распределяющая участие музыкантов в произведении. Нужен дирижер, определяющий канву звучания. С блендом ситуация похожая. Необходимо учитывать пропорции (доли) каждого листа, их совместимость по вкусовой палитре, интенсивность горения.

Судя по обрывкам фраз, которые доносились до ушей Санчеса от соседнего столика, там уже вовсю обсуждали его «лекцию».

– При этом в отличии от виртуозов музыкантов, – продолжал Луис, – где их умение извлекать звуки по нотам задано в процессе набора оркестра, сигарный табак является сельскохозяйственным продуктом и зависит от капризов природы. В результате различных погодных условий два растения одного и того же типа семян, посаженные на одном и том же участке земли и обработанные одинаково, могут заметно различаться по вкусу из года в год. Более сильный дождь может сделать табак тоньше, в то время как более сильный ветер может подвергнуть растение стрессу и сделать его сильнее. Ферментация и выдержка табака также вносит постоянные изменения в способность листьев формировать нужный баланс вкусовой палитры. Все это должен учитывать бленд-мастер, составляя бленд.

– А это подбирается для каждой партии сигар, или как? – озадачилась Джи.

– Есть разовый релиз лимитированной серии. Но обычно речь идет о табачном букете, который планируется производить несколько лет. Поэтому продавец дыма должен быть уверен, что у вас есть достаточное количество нужного табака на это время.

– Что дальше, продавец дыма? – нетерпеливо, но вяло вопросил Уго.

– Прежде чем я продолжу, прошу тебя – выпей газировки, – с долей раздражения в голосе сказал Луис. – Поверь, иначе никотиновый шторм не остановить, а я не хочу потерять… внимательного слушателя и собеседника.

Уго нахмурился. Слова Луиса его явно задели, но ответить что-то майор не успел – его опередила Джи:

– А что такое никотиновый шторм?

– Это то, что делает афисионадо похожим на ковидного больного, – продолжая сверлить Уго взглядом, сухо ответил Санчес. – Симптомы те же.

– Я в порядке, – упрямо повторил майор. – Но если тебе станет легче, я выпью проклятой газировки.

Он дрожащей рукой взял бутылку и, налив себе прямо в бокал из-под вина на три пальца «колы», залпом ее выпил.

– Спасибо, старина, – с долей облегчения сказал Луис. – Теперь мне спокойней. На чем там я остановился?

– На подборе бленда, – подсказала Джи.

– Ах да. Так вот, после того, как смесь выбрана, начинается работа маркетологов по созданию имени и легенды для сигары, определение форматов витол, разработка и изготовление сигарного банта и коробки так как без этого сигару будет невозможно продать дорого. Это еще творчество, но уже производство. Когда у сигары появился образ, начинается процесс скрутки сигар. Крутильщик сигар, он же – роллер, наматывает лист связующего вокруг группы листов начинки, затем помещает эмбрион витолы в специальную форму, «мольдес», где он находится под прессом в течение нескольких часов. Затем роллер периодически снимает витолы с пресса и переворачивает их, чтобы избежать шва вдоль сторон формы. После того, как витола затвердеет, а её форма закрепится, витола вновь отправляется на стол роллеру, где он наматывает покровный лист вокруг сигары.

– И сколько сигар в смену производит роллер? – спросил Уго.

– Около 150-200 сигар стандартного формата. Соответственно, если формат уникальный, то это количество может быть существенно меньшим.

– Ну теперь-то все, можно курить? – нетерпеливо вопросил один из гостей за соседним столиком.

Его спутники поддержали его улыбками и смехом. Луис ответил тем же и добавил:

– Почти. И тут важно помнить, что за пределами вашего наблюдения остались такие важные этапы скрутки сигары, как подготовка табачного сырья для роллеров, контроль качества скрутки по конструкции, тяге и весу, селекция по цвету покровного листа, на которых занято большое количество работников фабрики и без которых получить безупречную сигару невозможно. Да и свежескрученная сигара еще не является сигарой в той вкусовой кондиции, которая была заложена в её рецептуру бленд-мастером.

– А почему еще нельзя курить? – спросил Уго.

– Потому что для скручивания табака в сигару его необходимо сильно увлажнить, чтобы придать листьям эластичность и избежать ломки и растрескивания. Когда сигара уже скручена и спрессована, из-за избыточной влаги и давления запускается процесс ферментации. Свежескрученная сигара терпка и горька, потому после скрутки сигара должна отлежаться и этот процесс занимает от 30 дней до нескольких лет.

– С ума сойти, – послышалось из-за соседнего столика.

– Ты озвучил мои мысли, сынок! – хохотнул Уго.

Принесли горячее. Официант растерянно посмотрел на нетронутые тарелки с закуской перед Джи и Луисом. На фоне блюда, которое «обчистил» майор, они выглядели особенно необычно.

– Ставьте рядом! – видя замешательство официанта, гаркнул майор. – Луис, тебе нужно поесть, если ты хочешь дожить до конца своей лекции! Тем более даже самая интересная история не стоит того, чтобы отказываться от вкусной еды! Впрочем, как знаешь, это лишь дружеский совет…