К разочарованию Адмирала, ни первого, ни второго, ни третьего в деревне не нашлось. Судя по рассказам местных, всем перечисленным был богат край на юго-востоке острова – куда без сопровождения моряки отправиться не решились. Зато они подсмотрели у местных любопытный обычай: некоторые дикари с помощью горящей лучины зажигали пучок сухих листьев, скрученных в трубочку, с одного конца, а другой конец который был уже клали себе в рот, вдыхали дым и после выдыхали его.

– Они называют этот пучок «табак», – припомнил Родриго де Херес. – Говорят, очень расслабляет и мысли проясняет.

– Какой странный обычай, – удивленно заметил Колумб тогда.

Теперь, всматриваясь в ночное небо через завесу дыма, Христофор удивлялся, с какой легкостью он тогда отмахнулся от открытия Родриго и Луиса. Учитывая чудесные свойства табака, Адмирал мог избежать лишних и, как оказалось, совершенно бесполезных переживаний.

Но его личное знакомство с загадочным обычаем островитян состоялось лишь несколько недель спустя, проведенных в плену различных домыслов. Еще до отправки на остров Колумб обещал Изабелле, убежденной католичке, что встреченные в новых землях дикари будут незамедлительно обращены в христианство. По прибытию Христофор убедился, что у индейцев нет никакой религии – он рассудил это по тому, настолько охотно туземцы повторяли за испанцами слова молитв и осеняли себя крестным знаменем. Кроме того, аборигены так же, как христиане, считали душу бессмертной – пусть по их мнению она после смерти тела отправлялась не в рай, а в горы и леса, где навсегда поселялась в пещерах.

А касательно драгоценных трофеев Адмирал не сомневался, что в недрах здешних земель хватает золота. Нужно лишь проявить немного терпения, чтобы его добыть, а там найдутся и пряности с жемчугами. Причем, как считал Колумб, сбывать их можно не только на материке, но и напрямую великому хану – Христофор по-прежнему не сомневался, что его резиденция, находится очень близко.

Чтобы встретиться с Ханом, в середине ноября Адмирал снялся с якоря и отправился к далекому острову, который он почитал Бабэком, однако из-за шторма вынужден был вернуться на Хуану. При этом «Пинта» под управлением Мартина Алонсо то ли не увидела сигнала с каракки Колумба, то ли проигнорировала его. Утром, когда стихия успокоилась, у берегов Хуаны на якоре стояли лишь «Нинья» и «Санта Мария».

«Пинта» вместе с капитаном и командой исчезла без следа, словно прежде существовала только в воображении Адмирала.

После этого Колумб окончательно утратил сон и покой. Они с Пинсоном в последнее время не ладили – каждый мнил себя умней компаньона, и потому ссоры вспыхивали по несколько раз на дню. Когда «Пинта» уплыла в неизвестном направлении, Колумб предположил, что капитан исчезнувшей каравеллы решил либо самостоятельно продолжить исследования от своего имени, либо, что скорей, вперед самого Христофора вернуться в Испанию и тем самым похитить славу Адмирала.

Беспокойства и тревоги множились с каждым днем отсутствия Пинсона, и местные, прознав об этом, пригласили Колумба в домик вождя на какой-то загадочный ритуал.

– Вождь расскажет, что случилось с твоим кораблем, – заверил его абориген-переводчик – тот самый, который сопровождал моряков Луиса и Родриго в их недавнем путешествии.

Обещание это заинтриговало Колумба, и он, решив отдаться на волю судьбе, отправился следом за послами вождя в его хижину.

Оказавшись внутри, Христофор обнаружил там около полудюжины индейцев, которые, стоя по обеим сторонам от входа, взирали на хозяина, сидящего со скрещенными ногами на земле. В руках у него была странная продолговатая трубка, с одного конца которой валил дым. Глава племени приложился к другому концу и, выпустив дым из ноздрей и рта, сказал что-то переводчику.

– Вождь просит вас сесть напротив, – пояснил тот Адмиралу.

Христофор, зачарованно глядя на предводителя индейцев, медленно опустился на землю. Он пока не понимал, что происходит, но вид трубки заставил Адмирала вспомнить рассказ Луиса и Родриго – про странный обычай курения «табако».

Взгляд вождя скользнул по Колумбу. Благостное спокойствие было в глазах аборигена, вожделенное спокойствие, о котором Адмирал уже давно позабыл и которое так страстно хотел обрести.

Вождь протянул Колумбу трубку.

– Он приглашает вас разделить с ним дым, – с трудом выговорил переводчик.

Взгляды индейцев обратились к Колумбу.

Ведомый любопытством, он взял трубку из рук туземца, сделал вдох… и почти сразу закашлялся – до того едким оказался странный дым. Вернув трубку вождю, Колумб успел подумать, что ритуал «табако» совершенно глупый, как вдруг ощутил невероятную, ни с чем не сравнимую расслабленность во всех членах своего тела.

– Твой корабль вернется, – произнес вождь, с улыбкой глядя на гостя.

Трубка оказывалась у Христофора еще три раза, и с каждым новым глотком Колумб все больше осознавал, насколько бессмысленны волнения, связанные с Пинсоном и золотом. Даже если Мартин Алонсо отберет часть его славы, рассуждал мореплаватель, выпуская очередную порцию дыма в небо, у королевского контролера есть акты, подтверждающие, что именно Христофор формально является хозяином островов Сан-Сальвадор и Хуана.

А золото… золото будет.

«Как жаль, что дым не предъявишь королям в качестве драгоценного трофея».

Мысль эта впервые посетила Колумба в тот ноябрьский вечер, когда он испробовал табак, и с тех пор его не покидала. Христофор раздумывал, каким образом он может использовать чудесные свойства табака себе во благо. Адмирал почти не сомневался, что Фердинанд и Изабелла обязательно бы разделили его восторг, связанный с расслабляющим дымом, однако даже близко не представлял, как убедить монархов его отведать.

Увы, короли признают только те богатства, которые можно потрогать руками.

Дым для них слишком зыбок.

Глава 7

Просто друзья

2024 г.

– Привет-привет, пэню (друг-кит), – с ухмылкой сказал Ксинг. – Ты сегодня позже, чем обычно.

Луис в ответ лишь вымученно улыбнулся. Поездка к китайцам и без того обычно день насмарку, а тут у продавца дыма на полпути к стройке еще и колесо спустило – пришлось менять на убитую временем запаску и ехать в три раза медленней, чем обычно.

Санчесу не хотелось объяснять, что подпорченное дорожной историей настроение вовсе не располагало к праздным беседам?

А вот Ксинг, напротив, сегодня явно был в настроении поболтать.

– Наши люди в Макао просили поблагодарить тебя за оперативность, – чуть ли не пропел китаец, с интересом рассматривая Санчеса.

Кажется, он сразу заметил пыль на брюках. Может, даже понял, что в дороге что-то случилось – неприятный и насмешливый, Ксинг отнюдь не был дураком.

Впрочем, Луис не собирался развивать эту тему. Он всего лишь пообщается о делах насущных, забежит пообедать к Джи и отправиться назад, а по пути заедет в шиномонтаж и реанимирует чертову шину.

– Я очень рад, что в Поднебесной довольны, – не снимая с лица фальшивую улыбку, произнес Луис.

– Они хотят, чтобы в следующий раз мы с тобой увеличили объем посылки, пэню. – Ксинг буквально сиял. – Это же нам удастся, без проблем?

Взгляды продавца дыма и китайского инженера встретились.

– Я не могу сходу ответить на этот вопрос, – заметил Луис.

Улыбка Ксинга сменилась гримасой засохшего мандарина.

– Пару дней на подумать хватит, надеюсь? – спросил он.

Быстрая мысль – «о, нет, через два дня возвращаться сюда!» – и медленный кивок.

– Наверное.

– Дело стоящее, пэню. Подумай хорошо. До встречи.

Ксинг отсалютовал Санчесу и устремился прочь. Луис какое-то время смотрел инженеру вслед, с трудом сдерживая разлившийся по душе гнев. Да кем себя возомнил этот нахальный барыга? Он – всего лишь посредник, промежуточное звено, не станет Ксинга, найдется другой.

Хотя, учитывая, что происходит с миром в последние годы, самодовольство азиатов уже не кажется таким удивительным. Если раньше они шли за «китайской мечтой» в основном внутри страны, то сейчас чем дальше, тем чаще Китай диктует правила всему остальному миру.

«Дивному, новому миру…»

20 лет назад в Чине говорили: «Спрячь свой свет и жди своего часа». Похоже, дождались.

Погруженный в эти невеселые размышлениях Санчес отправился в столовую к Джи. Будь здесь майор Уго, он бы наверняка ввернул бы что-нибудь про estar amorcillado – «одурманенное» состояние, потеря концентрации, вызванная из-за смертельной усталости.

Стоило вспомнить о новом соседе, как настроение окончательно испортилось. Луис и без того с тревогой размышлял о предложении, которое от лица испанских импортеров сигар сделал майор. Учитывая обещанные объемы, соблазн торговать был велик, но Санчес резонно опасался чертовски лакомых устных предложений, да еще и внезапно на него свалившихся. Мало, что Уго мог что-то не так понять – но, вдобавок, и те, кто попросил его обсудить экспорт никарагуанских сигар с Луисом, могли что-то упускать. Стать крайним в этой цепочке потенциально неверных интерпретаций успеха Санчес, конечно же, не хотел.

Тем более, что Луиса вполне устраивал нынешний порядок вещей. Кокон из табачного дыма, который он долго и кропотливо плел вокруг себя, казался Санчесу уютнейшим местом на земле. Впустить в свою новую жизнь Уго было достаточно… болезненно.

Так стоит ли ввязываться в авантюру, если тебе по душе твоё нынешнее положение?

Возможно, молодой Луис, еще не изведавший горького вкуса потери, с радостью откликнулся бы на предложение майора. Тот Луис хватался за все, до чего только может дотянуться, поскольку только-только ступал на эту непонятную территорию, именуемую табачным предпринимательством, на эту Terra Incognita для сметчика строительной компании.

Тогда в дымном неведении знакомы были только бухгалтерские цифры, которыми приходилось оперировать.

А еще была семья, ради которой Санчес готов был свернуть горы.

Нынешний Луис стал куда более мудрым и куда менее рисковым. Вдобавок он лишился семьи, а с ней утратил мотив к бесконечной гонке за богатством.

И ради чего нарушать эту хрупкую гармонию, думал Луис, шагая к столовой? Ради пары лишних миллионов? Смешно…

В столовой было привычно шумно, несмотря на то, что Санчес попал сюда к самому окончанию обеда: двое рабочих за одним столиком, уже доедают; еще трое расположились у окна – эти припоздали, наверное, бригадир вычитывал за что-то, а, может, принимали груз с материалами…

Только Джи почему-то нет на прежнем месте. Обычно она скучает за кассой с телефоном в руках, листает ленту или переписывается с родными, которые остались в Китае. Несмотря на разность во времени в 14 часов – когда в Никарагуа наступал обед, в Поднебесной была глубокая ночь – Джи и ее близкие находили способ чатиться практически в режиме нон-стоп.

Джи очень скучала по родным и всегда, когда выпадала свободная минута, с упоением рассказывала Луису, как поедет к ним, и как все будут радоваться долгожданной встрече…

Может, как раз уехала, мелькнула мысль в голове у Луиса, но он тут же ее отмел: будь это правдой, Ксинг обязательно сказал бы об этом.

Выходит, Джи где-то здесь… но где.

Луис взял поднос, неторопливо, будто давая Джи шанс вернуться, заполнил его тарелками с разной снедью и остановился у кассы.

Автоматическая оплата через вичат не прошла. Аккаунт Луиса по какой-то причине был заблокирован.

Что делать дальше, Санчес не знал.

«Наверное, со стороны я выгляжу глупо…»

Луис покосился на чавкающих рабочих. Те, кажется, не обращали на него никакого внимания.

Но, если Санчес простоит у кассы еще какое-то время, они заметят и наверняка удивятся, почему он до сих пор не оплатил еду через терминал с фэйсайди? А дальше анонимный звонок внутренней полиции, вопросы про QR-код… словом, ненужных разговоров объяснений минимум на час. Правоохранители не имеют привычки торопиться.