– Ты уходишь? – спросила Эмира.

Зара с бешеной скоростью что-то строчила в телефоне:

– Похоже, кому-то сегодня повезет.

Эмира перебросила через плечо длинные черные волосы:

– Мать, ты делай как знаешь, конечно, но он такой прямо совсем белый-белый.

Зара толкнула ее:

– На дворе две тыщи пятнадцатый, Эмира! Да, мы можем!

– Угу.

– Спасибо, что подвезла. Пока, сестренка.

Зара пощекотала макушку Брайар и повернулась уходить. Под удаляющееся цоканье ее шпилек «Маркет депо» вдруг сделался очень белым и очень пустынным.

Брайар заметила отсутствие Зары, только когда та уже скрылась из виду.

– Твоя подруга, – сказала она, тыча пальцем в пустоту. Два передних зуба выдавались вперед, нависая над нижней губкой.

– Ей пора спать, – ответила Эмира. – Хочешь посмотреть на орешки?

– И мне пора спать. – Брайар запрыгала вперед по сияющим плиткам пола, держась за руку Эмиры. – Мы будем спать в магазине?

– Не-а, – ответила Эмира, – мы еще чуточку тут побудем, и все.

– Я хотю… я хотю понюхать тяй.

Брайар всегда было важно знать, что в каком порядке будет происходить, и она беспокоилась, если этот порядок нарушался, поэтому Эмира начала объяснять, что можно сначала пойти посмотреть на орешки, а потом понюхать чай. Но ее объяснение прервал голос:

– Прошу прощения, мэм.

За голосом последовали шаги, и, когда Эмира обернулась, перед носом у нее сверкнула золотая бляха охранника. Наверху значилось: «Служба безопасности», а внизу, полукругом: «Филадельфия».

Брайар показала пальчиком вверх, на лицо охранника.

– Это, – сказала она, – не почтальон.

Эмира сглотнула слюну и словно со стороны услышала свой голос:

– О, привет.

Мужчина стоял прямо перед ней, просунув пальцы в петельки для ремня, и он не поздоровался в ответ.

Эмира коснулась своих волос и сказала:

– Вы, что ли, закрываетесь или типа того?

Она знала, что до закрытия еще целых сорок пять минут, – по выходным «Маркет депо» работал до полуночи, стерильный, безлюдный, набитый товаром, – но хотела, чтобы он услышал ее голос, услышал, как она говорит. Подальше, в другом конце ряда, за темными бакенбардами охранника, Эмира заметила еще одно лицо. Та седая, спортивного вида женщина, которая вроде бы умилилась при виде танцующей Брайар, стояла теперь, скрестив руки на груди. Магазинную корзинку она поставила на пол.

– Мэм, – сказал охранник.

Эмира подняла взгляд на его широкий рот и маленькие глазки. Он выглядел как человек, у которого большая семья из тех, что проводят выходные вместе, целый день с утра до вечера, а не как человек, который назовет тебя мэм просто так, мимоходом.

– Слишком позднее время для таких маленьких, – сказал он. – Это ваш ребенок?

– Нет! – Эмира рассмеялась. – Я ее бебиситтер.

– Да, но… при всем уважении, в данный момент вы явно не похожи на бебиситтера.

Эмира ощутила, как у нее кривится рот, словно она проглотила что-то слишком горячее. Она поймала взглядом отражение в дверце холодильника и увидела себя во весь рост. Черты ее лица – пухлые коричневые губы, крошечный нос, высокий лоб под черной челкой – были почти неразличимы. Черная юбка, топ в обтяжку с глубоким треугольным вырезом, густо подведенные глаза – все это тоже не желало как следует отражаться в длинных панелях из толстого темного стекла. Эмира видела только что-то очень темное и худющее – и хвостик светлых волос, принадлежащий Брайар Чемберлен.

– Окей, – выдохнула она. – Я ее бебиситтер, и ее мать позвонила мне, потому что…

– Простите, мне так неловко, но… Я просто… – Та женщина двинулась к ним из конца ряда, ее очень потертые кроссовки поскрипывали при каждом шаге по плиточному полу. Женщина прижала руку к груди. – Я сама мама, и я услышала, как малышка сказала, что она сейчас не с мамой, а поскольку уже так поздно, я слегка встревожилась.

Эмира посмотрела на нее и рассмеялась. Единственная мысль, крутившаяся в голове, была совсем не взрослая, но ни о чем другом Эмира думать не могла. Это вот ты сейчас на меня настучала, да?

– А куда… – Брайар показала пальчиком, – куда эта дверка?

– Секунду, бусинка. Окей… – сказала Эмира. – Я ее бебиситтер, и ее мама позвонила и попросила ее забрать, потому что у них там возникла внештатная ситуация и нужно было увести ее из дома. Они живут в трех кварталах отсюда. – Эмира почувствовала, как натянулась кожа на шее. – И мы зашли посмотреть на орехи. Мы их не трогаем, ничего такого. Мы просто… в общем, мы сейчас очень интересуемся орешками, так что… вот.

У охранника на миг раздулись ноздри. Он кивнул сам себе, будто отвечая на вопрос, и сказал:

– А вы ненароком не употребляли сегодня спиртного, мэм?

Эмира закрыла рот и отступила на шаг. Та женщина рядом с охранником поморщилась и произнесла: «О боже».

Эмире теперь открылся вид на ряд мяса и птицы. Покупатель в футболке «Пенн-Стейт» стоял не шевелясь и откровенно прислушивался. И это, в придачу к невысказанным, но подразумеваемым обвинениям, вдруг показалось невыносимо унизительным, будто Эмире вслух объявили, что ее имени нет в списке приглашенных.

– Знаете что, – сказала она, – ладно. Мы можем и уйти.

– Минутку. – Охранник выставил ладонь. – Я не могу вас отпустить, потому что дело касается ребенка.

– Но в данный момент это мой ребенок. – Эмира снова рассмеялась. – Я за нее отвечаю. Она со мной. Я официально ее няня. – Это была ложь, но Эмира хотела создать впечатление, будто существуют некие юридические документы, подтверждающие ее статус и ее отношения с этим ребенком.

– Привет, золотко. – Женщина наклонилась, уперев руки в колени. – Ты знаешь, где твоя мамочка?

– Ее мама дома. – Эмира дважды постучала пальцем по ключице: – Говорите со мной.

– То есть вы утверждаете, – охранник решил внести ясность, – что некая случайная женщина, живущая в трех кварталах отсюда, попросила вас присмотреть за ее ребенком в это время суток?

– Огосподибоже, нет. Я совсем не это сказала. Я ее няня.

– Несколько минут назад тут была еще одна девушка, – сказала женщина охраннику. – По-моему, она только что ушла.

На лице Эмиры отразилось изумление. Похоже было, что ее отменили. Ее существование признали недействительным. Она чувствовала себя так, как если бы, высмотрев в толпе подругу, стала ей махать и говорить в телефон: Ты меня видишь? Ну вот же я, машу рукой.

– Они отплясывали, – продолжала женщина, покачав головой, – даже не знаю, как сказать… что-то вроде тверка или как это называется? И я подумала: ну нет, в этом явно что-то не то.

– Эммм… – Голос у Эмиры вдруг сделался очень высоким. – Вы это сейчас серьезно?

Брайар чихнула в Эмирину ногу.

«Пенн-Стейт» подошел ближе. Перед собой, на уровне груди, он держал телефон – снимал видео.

– Огосподибоже. – Эмира загородила лицо пальцами с облупившимся черным лаком на ногтях, как будто случайно попала в кадр чужой групповой съемки. – Вы можете отойти?

– Думаю, запись может вам пригодиться, – сказал он. – Хотите, вызову полицию?

Эмира опустила руку и спросила:

– Зачем?

– Скажи-ка нам, большая девочка, – специальным задушевным голосом спросил охранник, присев на одно колено, – кто это с тобой?

– Лапушка, – ласково произнесла женщина, – это твоя подружка?

Эмира хотела наклониться к Брайар, обнять – может, увидев ее лицо прямо перед собой, Брайар обратится к ней по имени? – но она знала, что у нее катастрофически короткая юбка, а тут еще и эта запись на телефон. Внезапно ее судьба словно бы оказалась в руках ребенка, считавшего, что брокколи – это малышки-деревья и что если спрячешься под одеяло, то тебя никто не найдет. Брайар сунула пальчики в рот. Эмира задержала дыхание. Брайар сказала: «Мира», и Эмира подумала: слава богу.

Но охранник сказал:

– Не тебя, детка. Вот эту твою подружку. Ее как зовут?

– Мира! – выкрикнула Брайар.

– Это мое имя, – сказала Эмира охраннику. – Эмира.

– По буквам можете сказать? – спросил охранник.

– Эй-эй-эй, – попытался привлечь внимание Эмиры тот, с телефоном. – Вы не обязаны показывать удостоверение личности, даже если они потребуют. Закон штата Пенсильвания.

– Я знаю свои права, чувак, – сказала Эмира.

– Сэр? – Охранник встал и обернулся. – Вы не имеете права вмешиваться. Речь идет о преступлении.

– Стойте, что-о? О преступлении? – Эмире показалось, что она погружается на дно: вся кровь, сколько ее было в теле, теперь с шумом плескалась в ушах и за глазницами. Она наклонилась, подхватила Брайар на руки, расставила ноги для равновесия и отбросила волосы за спину. – О каком таком преступлении? Я работаю. Я в данный момент зарабатываю деньги, и, спорим, я получаю в час больше, чем вы. Мы сюда пришли посмотреть на орешки – так что, мы арестованы или можем идти? – Говоря все это, Эмира прикрывала ушко Брайар, а та погрузила ручку в глубокий треугольный вырез Эмириного топа.

Стукачка снова поморщилась, поднесла ладонь ко рту и на этот раз сказала: «О черт».

– Значит, так, мэм? – Охранник тоже шире расставил ноги – под стать Эмире. – Вы задержаны и вам задают вопросы, потому что под угрозой безопасность ребенка. Пожалуйста, опустите ребенка на пол.

– Окей, знаете что? – Эмира принялась извлекать телефон из крошечной сумочки; левая ее лодыжка мелко дрожала. – Я сейчас позвоню ее отцу, и он придет. Он белый и старый, так что вам всем тут сразу полегчает.

– Мэм, ну-ка, успокойтесь. – Выставив ладони в направлении Эмиры, охранник опять заглянул в глаза Брайар: – Скажи, детка, сколько тебе годиков?

Эмира вбила в телефон первые четыре буквы контакта Питер Чемберлен и нажала на ярко-голубой номер. Сердце чуть не выпрыгивало из груди – она чувствовала его удары под ладошкой Брайар.

– Сколько тебе годиков, зайка? – подключилась женщина. – Два? Три? – И, повернувшись к охраннику, сказала: – На вид около двух.

– Огосподибоже, ей почти три, – пробормотала Эмира.

– Мэм! – Охранник уставил палец ей в лицо. – Я обращаюсь к ребенку!

– Да-да, конечно. К кому же еще. Би, посмотри на меня. – Эмира заставила себя сделать веселое лицо и дважды чуть подбросила малышку на руках. – Сколько тебе лет?

– Раз, два, три, тетыре, пять!

– А мне сколько лет?

– С днем рожденья!

Эмира перевела взгляд на охранника:

– Довольны? – Гудки в телефоне прекратились. – Мистер Чемберлен? – произнесла она. В трубке что-то щелкнуло, но никто не отозвался. – Алло! Это Эмира. Вы меня слышите?

– Я сам хочу поговорить с ее отцом, – сказал охранник и потянулся за ее телефоном.

– Какого хера? Не прикасайтесь ко мне! – Эмира все телом развернулась, и Брайар ойкнула. Она прижимала к груди Эмирины черные синтетические волосы, перебирая их, точно четки.

– Не стоит к ней прикасаться, – предостерег охранника «Пенн-Стейт». – Она не оказывает сопротивления. Она звонит отцу ребенка.

– Мэм, пожалуйста, будьте любезны, передайте мне телефон.

– Слушай, перестань, ты не имеешь права забирать у нее телефон!

Охранник, по-прежнему протягивая руку к телефону Эмиры, развернулся и гаркнул:

– Отойдите, сэр!

С прижатым к уху телефоном, с руками Брайар в своих волосах, Эмира завопила: «Да ты даже не коп! Сам отойди!» – и увидела, как меняется его лицо. Вот теперь я тебя вижу насквозь, говорили его глаза. Вот теперь я точно знаю, кто ты такая, – и у Эмиры перехватило дыхание, когда он начал вызывать подкрепление.

И тут в ее телефоне раздался голос мистера Чемберлена. «Эмира?» – произнес он. И потом: «Алло?»