Два воина помоложе отвернулись, пряча ухмылки. Не от меня, от Ирвира, который бы не одобрил их вольных мыслей обо мне и о том, чем я, по их мнению, могла там заниматься. А уж когда та самая дверь распахнулась и оттуда вышел хаст Охир… Я просто решила, что нужно побыстрее убираться с мужской половины. Отдам ужин Линару и к себе, чтобы наконец-то поговорить с Заатой.

– Эй, стой! Куда?

Я чуть было не зарычала.

– Ужин. Для хаста. Вашего, – уточнила на всякий случай.

Воин из Тайрады, которого я уже видела, внимательно оглядел меня.

– Давай корзину, я передам, – произнес он, наконец.

Я покачала головой.

– Если не отдам лично, меня накажут, – конечно, я лукавила, но этот день был настолько бесконечным, что хотелось поскорее с ним разобраться. Могла бы, и правда, отдать корзину воину, но взыграло упрямство. Черта, как говорила Баорга, доставшаяся мне от отца.

С сомнением оглядев меня, воин тяжело вздохнул и отворил дверь.

Склонила голову, благодаря его, и проскользнула внутрь. Здесь уже царил полумрак, разгоняемый лишь одной-единственной лампой.

– Я принесла ужин, хаст, – не увидев хозяина, произнесла погромче и начала выкладывать еду из корзины. – Оставлю здесь.

– А если я не голоден? – раздалось у меня за спиной.

Испугалась, но виду не подала. Закончила и развернулась к хасту, который стоял, ожидая моего ответа.

– Ты можешь поделиться с воинами. Я не думаю, что они будут против этого.

– Ты права, не будут, – он прошел мимо меня, и я помимо воли вдохнула его аромат – терпкий, травяной, совсем чужой и незнакомый. Не будь он врагом, я могла бы и подумать о том, чтобы разделить с ним ложе… хотя бы один раз. – Так что? – спросил он.

Я подняла голову, не таясь и не скрываясь, и поняла, что хаст меня о чем-то спросил.

– Ты спросил?

– Не слушала, – улыбнулся он. – И чем же были заняты твои мысли?

Линар сел на мягкие подушки, а затем похлопал рядом с собой:

– Садись. Уверен, что ты сегодня не ела. Вы странные. Много думаете, но не о том, о чем стоит. Говорите не то, что думаете. Утаиваете. Скрываете, – он отломил от лепешки кусочек и зачерпнул им молочного соуса, который умели делать только в Айхонаре. – Вкусно. Так, ты не ответила, хочешь есть?

Хотела отказаться, но мой живот неожиданно высказался раньше и заворчал. А ведь и правда, загнанная делами я совсем не думала о том, что пропустила и обед и ужин.

Но все равно покачала головой:

– Я не могу.

– Почему? – Линар, кажется, удивился.

И как объяснить мужчине, что он для меня чужой? И не обидеть, не дай степь, своими словами опасного гостя!

– Ты мужчина, хаст, – сказала прямо.

Он откинулся на большую подушку, которую прислонили к стене специально для этого.

– Знаю. И даже рад этому. Так почему ты отказываешься разделить со мной пищу, что принесла сама? Она отравлена? – говорил он без напряжения, словно шутя, но я понимала, что мой отказ вызывает у него не только раздражение, но и опасение.

Пришлось признаваться.

– Ты мужчина, хаст. И не мой муж. Я не могу разделить с тобой эти прекрасные и неотравленные блюда, потому что не могу снять артун перед тобой. Я не ведаю, что за нравы у вас на севере, но здесь мы чтим законы, что оставили предки. Артун защищает меня от чужих взглядов, и снять его – все равно, что обнажить душу перед тобой.

Линар склонил голову.

– Уважаю тех, кто твердо стоит на своем. Хотя многие из ваших девушек готовы обнажить не только душу, но и тело, – ухмыльнулся он и отправил в рот еще один кусок лепешки. – У нас женщины не носят артун. Он есть, но скорее для того, чтобы они не замерзали, когда с речной долины приносит холодные ветра.

– Наша кровь горячее, страсть кипит в венах, – повторила слова Михарны. – Нам нельзя быть открытыми для мужчин.

И пусть я сама в это не верила, но Линар – чужак, возможно, враг, и раскрывать свои мысли перед ним я не намерена.

– Садись, – снова похлопал он по подушке рядом с собой. – Не нужно снимать артун. Я знаю, как быть.

Его хитрый взгляд мне не понравился. Но что-то останавливало, не давало просто развернуться и уйти. Если бы я могла, как Заата, говорить с душами предков, то непременно спросила – не их ли это шуточки?

Но есть хотелось все сильнее. Ох, Мать степей, на что ты меня толкаешь?

Опустилась рядом с Линаром, но стараясь все же держаться в стороне. Глупо, если он захочет взять меня силой, то уже ничего не поможет. Но чужой хаст просто смотрел на меня. И казалось, что в зеленых глазах горит огонь, пылает так жарко, что мне становилось стыдно от мыслей, что бродили в голове.

– Сядь поближе, – он потянулся к столику, отломил еще лепешки и зачерпнул соус. – Приподними край артуна…

– Зачем?

– Буду тебя кормить.

У меня пропал дар речи. Неужели мужчина не осознает, что творит? Так нельзя делать, ведь я ему не принадлежу!

– Я и сама могу, – попыталась взять из тарелки кусочек сыра, но Линар перехватил мою руку.

– Нет. Так ты можешь испачкать свое одеяние.

Я все больше терялась, не понимая, чего хочет этот мужчина. Мы с ним незнакомы. Да что там, ему даже мое имя неизвестно. Для него я – служка при доме хаста и больше никто. Так зачем все это?

– Зачем? – озвучила свой вопрос.

– А разве нужен повод? – улыбнулся он так, что любая на моем месте тут же скинула бы артун, наплевав на законы.

– Да, нужен.

– Тогда поешь, а потом я все тебе расскажу.

Живот уже выводил рулады как песни на женской половине. И я сдалась, приподняла край артуна, чтобы Линар мой поднести кусочек к моим губам.

Его рука нырнула под ткань, а я затаила дыхание. Сердце бешено стучало, будто степная трава о камень во время сильного ветра. Что же я такое творю? Приоткрыла рот, ловя губами кусочек лепешки, и нечаянно коснулась его пальцев. И вздрогнула, ощутив чужое тепло, незнакомым чувством отозвавшееся где-то глубоко внутри меня. И хаст это заметил. Улыбнулся, нежно провел ногтем по губе, словно оставляя свою метку, дожидаясь, что я первая сделаю шаг навстречу, соглашусь… На что?

– Так зачем?

Линар убрал руку и вновь откинулся на подушку.

– Я вызову вашего хаста на бой, – беря в руки чашу с багой, произнес он.

Ахнула и отшатнулась от него.

– Но… Я думала… Сегодня на совете ты не бросил вызов!

– Знаешь, – удовлетворенно заметил он. – Ты не глупа, я это понял. Мне нужен кто-то, кто расскажет о слабостях вашего хаста.

– Никогда! – я подскочила, кляня себя на чем свет стоит.

Как можно было поддаться чувствам, прекрасно осознавая, что этот мужчина не стоит их? Как я могла забыть, что для меня есть вещи намного важнее, чем минутное удовольствие, пусть и в объятиях желанного мужчины? Он же враг! И теперь доказал это своими словами.

– Я не тороплю. Ты можешь сделать свой выбор и позже. Точнее, выбор уже сделан, женщина из степи Айхонара, но я дам тебе время, чтобы признать его.

Высоко подняла голову.

– Тогда ждать тебе до тех пор, пока степь не замерзнет! – и выбежала из комнаты.

Кажется, я напугала того северянина, что охранял хаста, но мне было плевать. Матерь степи и души предков, чем я заслужила такое обращение? Неужели у них нормально считать, что все только и ждут, как бы предать того, кто дал кров, пищу и защиту? Если так, то и не удивительно, что Тайраду ненавидят! Нет худшего места, чем земля, где живут предатели!

Глава шестая. Она

– Раэза, – плаксиво протянула Миха, – ну, позволь мне сегодня самой отнести ужин хасту! Сама же говорила, он тебе не нужен. У меня уже все сестры себе воинов приглядели, а я все не могу. Он же лучший из всех, кто здесь есть!

Я вздохнула. Говорить о том, что Линар – зло, я уже устала. Но и отпустить ее совершать свои собственные ошибки, я не могла. Знала, что он не будет добр к ней, воспользуется, но не заберет с собой как жену. Я вообще ничего не знала об обычаях Тайрады, да и Заата ничего не рассказывала. Но то, что он почему-то обратил внимание на меня, я поняла. Теперь оставалось придумать, как этим воспользоваться.

Знающая так и не пришла ко мне тем вечером. Ее никто не видел, и я решила, что она просто ушла в степь, говорить с душами, просить у них совета.

– Раэза! – на мне повисла кроха Сириха. – А я говорила с предками! Представляешь? – девочка вся светилась. – Матерь Заата сказала, что у меня хорошо получается их слышать.

– Молодец, – я потрепала ее по голове, смахивая пожухлые травинки. Уверена, что девочка валялась в траве больше, чем пыталась общаться с предками. – Знающая вернулась?

– Да, но она не в духе. Предки сказали ей много плохого, – поведала девочка. – Не знаю, чего именно, но матерь Заата расстроилась и разозлилась. А потом попросила, чтобы я передала, что сегодня она не хочет никого видеть.

Понятно. Значит, тот разговор придется ее немного отложить.

– Какая хорошая новость, – неожиданно воодушевилась Михарна. – Раэза, видишь, как все хорошо складывается?

Оглядела общую комнату. Здесь женщины встречались, чтобы заняться делами, поговорить и посплетничать, поэтому никто не обращал на нас внимания. Минуты, что мы могли провести наедине, при этом оставаясь у всех на виду.

– Что складывается? – вклинилась Сириха, вываливая на наш столик свою вышивку.

– Раэза хочет меня познакомить с воином, который станет моим мужем. Ведь так? – улыбнулась подруга.

Я вздохнула.

– Михарна, сегодня я возьму тебя с собой, но этот раз будет последним. Я не хочу, чтобы ты мечтала о северянах. Они наши враги. Рано или поздно Линар бросит вызов Риангару, и тогда нам останется только надеяться на чудо и милость предков. Степи нужен сильный вождь…

– Так пусть им будет Линар! – легкомысленно отмахнулась она. – От Риангара все равно толку нет. Жен ему не надо, в боях не участвует. Что же за хаст он такой?

– Хаст, который думает о мире! – я резко поднялась.

– Ты обиделась? – удивилась подруга.

– Нет, – покачала головой. – Просто вспомнила, что у меня были важные дела. Я не могу все время отдыхать, пришло время работать.

И удалилась, чувствуя, как спину прожигают два взгляда. Один – удивленный – принадлежал Сирихе. А вот второй – подозрительный и недовольный – Михарне. Она мне не поверила. И что же? Я не обязана перед ней отчитываться!

Прошла по паутине коридоров и свернула на узкую лестницу. Она принадлежала слугам, и мало кто знал, что здесь легко и просто можно выйти на улицу, под палящее солнце, чтобы увидеть, как тренируются воины хаста. Да, и такое развлечение я изредка позволяла себе, отступая от придуманных мною правил.

Накинула артун и вышла на улицу. Жар тут же опалил кожу, бросил в дрожь, и я отступила в тень дома. Каменная стена ограждала небольшую площадь, откуда доносились весьма красноречивые звуки. Значит, сегодня там не было пусто, нашлись смельчаки, не побоявшиеся степного солнца.

В одном месте в стене была большая дыра. Давным-давно из нее выпал камень, но никто этого не заметил. Возможно, его бы вставили на место, если бы кто-нибудь об этом рассказал. Только желающих не находилось.

Я встала так, чтобы видеть всю площадь, посмотрела на сражающихся и чуть было не помянула матерь степей вслух. Потому что, словно в насмешку, одним из мужчин оказался Линар. И я… Я не смогла отвести взгляда, хоть и была зла на него. Совершенное тело, блестяще на солнце от капель пота, так и приковывало взгляд. Хотелось подойти и проверить, так ли крепки его мышцы, как мне казалось издалека. Линар увернулся от удара и оказался спиной к тому месту, где я стояла. Теперь в глаза бросились шрамы. И их оставило не просто время, это десятки выигранных битв. Умелый воин, вот, кто он. Выходить против такого – самоубийство!