Мужики зашептались между собой. Один спьяну назвал желание гостя оскорблением, но его утихомирили товарищи.

– А я знаю достойную женщину! – воскликнул Весельчак восторженно. – Ирель наверняка не против завести ребёнка.

Все потрясённо уставились на него. Мужики зашептались, но вскоре пришли к единому мнению и согласились: лучшей кандидатуры, чем Ирель, в их деревне не найти. Но будет ли она согласна? И почувствует ли подлинную любовь к незваному гостю?

***

Утомительный жаркий вечер для завсегдатаев полутёмного кабака плавно и незаметно перешёл в ночь, и просторный зал опустел. Под тусклым светом бесчисленных ночных звёзд и нарастающих трёх лун появились гротескные жуткие тени. Их отбрасывали ветви деревьев. Это ничуть не пугало мужиков: они возвращались домой и гнева жён опасались больше.

Весельчак заявил, что готов принять гостя у себя. Эймел шёл вместе с ним. Звёзды не смотрели пронзительно-колюче, а светили мягко и не вызывали рези в глазах. Три тусклых месяца плохо освещали путь двум мужским фигурам, что пробирались по дороге к западной окраине деревни – там жил новый знакомец Эймела. Весельчак на ходу рассказывал с заиканием:

– Ирель хор-рошая, умная женщина. Но выйти зам-муж ей так и не свелос-сь – попадал-лось одно хулиганьё. А ей хот-телось ром-мантики, но, увы! Откуда ей взяться в нашей дер-ревне?

– Из столицы, она в пяти днях пути.

– Да, тем и живём, что Хос-сток р-рядом, а летом устраив-вается лесная ярмарка.

Эймел сделал себе мысленную пометку сказать, чтобы жители деревни не выходили за её пределы, иначе вернутся через много лет.

– Но не в том дело, – продолжал Весельчак. – Ирель над-деялась найти достойного кандидата среди нас. Не выш-шло. Так она и осталась… ик… одна. К-каждое утро сидит на крыльце дома да с-смотрит тоскливо на дорогу. Ирель не над-деется на б-большее, просто мечтает о с-семье и реб-бёнке. Ты, воин, стан-нешь для неё наход-дкой! – смело высказал свои полупьяные мысли Весельчак.

Он привёл спутника к ничем не приметной маленькой хижине у края деревни – за неухоженным огородом виднелся непроглядный лес.

Весельчак постоянно сбивался с говора, пришепётывал, чересчур твёрдо выговаривал «р», отчего возникло ощущение, что неподалёку снуют и ведут неведомую ночную жизнь дикие звери. Впрочем, Эймел не обращал внимания: он прислушивался к смыслу слов.

Маг в ответ на длинную тираду Весельчака усмехнулся и подумал: «Воин, ха! Надо же до такого додуматься – воин! Никогда раньше не полагал, что я наглый врун!»

Эймел зашёл в скромную хижину и заметил, что обстановка в ней холостяцкая; неудивительно – Весельчак не обращал внимания на женщин. Ни на одну. Возможно, за этим скрывалась личная драма, но вероятнее, что мужчина не познал романтики и любви, о чём он миг назад разглагольствовал с наигранно-умным видом.

Мужчина соорудил для гостя грубый лежак из сушёных трав и старого матраца. Привычный к трудностям маг не завопил, что ему жёстко, – чай, не изнеженный аристократ. Эймел разделся и улёгся спать под перелатанным одеялом.

Весельчак присел на деревянную кровать. Поначалу не хотелось спать. Он посмотрел сквозь раскрытые ставни на мерцающие звёзды и впервые в жизни задумался не о себе, а о судьбах мира. Одолели непрошенные мысли: «Неужто война до нас докатится? А если меня убьют? Если в один день – р-раз! – и не станет всего привычного мира: деревни, кабака, леса, жизни? Нетушки».

Мужчина широко зевнул, тряхнул головой, улёгся и накрылся холщовым одеялом, не заметив, что завалился в постель прямо в одежде. Он долго ворочался с бока на бок, а мысли не покидали его. Война не оставляла равнодушным никого. Весельчак осознал: ему не безразлично то, что творится за порогом дома, а в жизни есть нечто большее, чем убивание времени в кабаке. Спустя мгновение он заснул сладким сном.

Ему приснилась белокрыльная зима, а посреди неё – озеро, уютно спрятанное среди величественных гор. Никогда Весельчак не видывал подобной восторженной красоты природы. Звёздный покров венчал потрясающую картину: огромные пики гор подпирали небо, а вокруг расстилалась снежная сказка – укрытые белым покрывалом высоченные ели и кедры, гладь озера – отчего-то оно не замерзало. Сквозь сон мужчина дал себе обещание добраться до увиденного удивительного места – и спустя час позабыл об этом.

***

Эймел встал с восходом солнца; Весельчак храпел без задних ног. Маг вышел на улицу, поклонился солнцу. Он пробежался босиком по росной траве и почувствовал себя в бодром состоянии духа.

Мир и покой царили над деревней Лесная Земляничка. Почудилось, что на свете нет войн и бедствий, а есть безудержное счастье – встречать огневой рассвет и наслаждаться красотой природы.

Петухи пропели свой гимн солнцу (мало кто знал, что «Ку-ка-реку» в переводе означает: «Реку́: славься, светлое!»), и деревня частично ожила. Распахнулись резные ставни, приглашая выглянувшее светило заглянуть в гости; заскрипели двери – мир наполнился привычными звуками жизни.

Ребятишки с гвалтом понеслись по главной улице деревни – они поспорили, кто быстрей пробежит от одного конца до другого. Эймел услышал, что неподалёку колют дрова. В соседнем дворе женщина вывесила сушиться бельё с вышитыми узорами. Вдалеке мычали коровы – пастух вывел их на небольшое поле к югу от деревни. «Надо сказать ему, чтобы тщательно следил за стадом и не позволял забредать далеко», – сделал мысленную пометку маг.

Эймел задорно улыбнулся солнцу, посмотрел на его лик, не моргая, и зарядился на весь день – в том числе и магическими Силами.

Пока Весельчак пребывал в плену Грёзицы – богини ночных снов, Эймел помогал жителям деревни в несложных делах – кому дров наколоть, кому печку растопить. Он подошёл поближе к соседнему двору, представился воином и спросил:

– Может, чем подсобить?

К обеду волшебник совершил немало добрых дел, и его признали в деревне своим. Эймел угощался наваристыми щами в соседском доме, когда туда вошёл проснувшийся Весельчак. Мужчина посмотрел на мага с бескрайним удивлением, в глазах читался вопрос: «И почему гостя не валит с ног?»

– Доброго утра, а точнее, дня! Не изумляйся, я крепкий, – шутливо сказал Эймел.

Весельчак сел. Пришлый воин вовсю наворачивал щи, а на его лице не виднелось ни следа похмелья, Улыбка лучилась жизнерадостностью.

– Да уж, – растерянно пробормотал Весельчак, – не поспоришь, крепкий.

Хозяйка по достоинству оценила юмор и со смехом подала тарелку с супом Весельчаку. Тот мигом приступил к трапезе, – «халява»! – а румяная белокурая хозяйка улучила момент и спросила мага:

– Зачем вы к нам пожаловали, гость дорогой? Не всякий день я на пороге воинов принимаю.

Видимо, до неё ещё не дошла быстро разлетевшаяся по деревне весть о цели приезда «дорогого гостя» (вот что значит жить на отшибе по соседству с пьющим холостяком!).

– Осесть хочу, семью завести, потомка оставить, – ответил Эймел. – А то всё война да война, а о настоящей жизни подумать некогда.

– Вы правы, – легко согласилась радушная хозяйка. – А чаво службу бросили? – удивилась она и присмотрелась к незнакомцу: оценивала, станет ли он её мужем. Она оставалась одинокой, но, в отличие от Ирель, вела не самый приличный образ жизни, и потому «захомутать мужичка» могла в любой момент. Эймел глянул на неё и смекнул: на роль достойной супруги не годится.

Хитрый Весельчак уплетал за обе щеки и со странным выражением посматривал на гостя. Он вспомнил сон и намеревался расспросить «воина» подробнее о мире за пределами родной деревни.

– Меня ранили в ладонь. Драться по-настоящему не выйдет, мечом орудовать – руки здоровые нужны, – ответил Эймел.

Весельчак умял щи. Он сменил тему:

– А расскажи мне, воин, где бывал ты, что видел? Нечасто мы из деревни выбираемся, и мира вокруг почти не знаем.

– Отчего не рассказать, – произнёс Эймел и пожал плечами. Весельчак хитро подмигнул хозяйке. Он оправдал своё прозвище и вскоре дождался второй порции.

– На юго-востоке находится столица, – продолжил Эймел. Он сделал паузу, глотнул кваса из дубовой кружки. – Она великолепна: резные колонны, башни, янтарные украшения, парки, улицы покрыты мрамором. Но ещё прекрасней море Каэлланэ. Его синие воды отражают свет солнца, белоснежные паруса кораблей украшают порт. Отплывают корабли и в посёлок Приграничный недалеко от заградительной стены, и в Гавань Ветров на западной стороне моря. Там я, к великому сожалению, не бывал ещё ни разу. Северней Гавани раскинулась долина семи рек. Её окружают скалы, и она доступна только с моря. Реки истекают с величественных Кольцевых гор близ эльфийского леса.

– Горы! – встрепенулся Весельчак. – Опиши их.

– Я не раз бывал там. Сложно передать словами их потрясающую красоту. На нижних склонах раскинулись прекрасные леса, где встречаются и эльфийские деревья, и наши, в основном ели да кедры, но и те, и другие смотрятся иначе, не то что здешние. Есть в них прекрасное – возможно, природная гармония, о чём всегда говорят эльфы. Она даёт им Силу для целительской магии. Горы вершинами дружат с небом, на них лежит искристый снег. Волшебное сочетание прекрасного леса, величия и белых шапок на пиках придаёт Кольцевым горам загадочную таинственность.

Весельчак завороженно молчал. Эти горы привиделись ему во сне.

Эймел рассказал о плодородных равнинах на западе от деревни, тактично обошёл вниманием военные укрепления севернее и завершил повествование упоминанием о родном городе Арденн.

Весельчак внимательно дослушал волшебника, отряхнул одежду от хлебных крошек и поднялся со скамьи.

– Хватит разговоров, пора и честь знать. Пора вам с Ирель познакомиться поближе. Не думаю, что она откажет.

– Хорошо, отправимся сию минуту, – ответил Эймел и поклонился хозяйке. – Благодарю вас за трапезу.

– Да что там… – Она закатила глазки с намёком, что подойдёт гостю лучше, чем Ирель, но маг качнул головой и пошёл следом за Весельчаком.

***

Дом Ирель стоял в восточной части деревни, недалеко от дороги. Женщина сидела у окна. Она в очередной раз впала в уныние. Ирель не изменила светлой мечте об идеальном мужчине – настоящей второй половинке.

Когда Весельчак постучал в дверь, женщина не отреагировала – её охватило беспросветное отчаяние. «Тридцать с лишним лет, а я не нашла своего счастья», – с грустью думала она. Мысли о самоубийстве не допускала: считала его худшим из деяний.

Настойчивый мужчина заколотил в дверь со всей силы. Ирель встряхнулась, прошла ко входу и открыла. Эймел, едва увидев её, понял – перед ним та, о ком он не смел мечтать. Смертельная бледность лица, измученного тоской, не скрывала её истинной красоты – внешней и внутренней – и чистоты непорочной души, что ни разу в жизни не совершила злодеяния.

Русые волосы женщины плавно ниспадали на узкие плечи. Точёный стан – совершенство и изящество. У Эймела перехватило дыхание. В её васильковых глазах отражалась чистота неба, ярко-алые губы выделялись милым кумачовым пятном на лице. Ирель когда-то часто улыбалась, но сейчас уста вынужденно томились в клетке тоски.

Главное таилось в её позе и глазах. В них жили решительность и несгибаемость, непорочность и – чистая, незамутнённая, искренняя мечта, порыв сердца. Эймел восхищённо смотрел на женщину.

Неизвестно, что подумала в тот момент Ирель о госте, но на её лице проблеснул лучик надежды. Появился – и угас.

– Кого ты ко мне привёл? – строго спросила она Весельчака.

– Гостя. Он из столицы, ищет себе достойную пару, – ответил тот.

Лицо Ирель прояснилось, обозначилась улыбка счастья – но через миг её взор омрачился. Некрасивые морщинки поползли по лицу – женщина внутренне боролась, не в силах поверить в обретение мечты.

– Нет! – резко крикнула Ирель. И захлопнула дверь.