Профессионариум. Антология фантастических профессий (страница 15)
– Это всего лишь хомяк, – сказала она, глядя в красные глаза дочери. – Ты придаёшь слишком много значения этому существу. Хочешь, завтра поедем и купим нового? Ты даже не заметишь разницы.
– Я этого любила! – в голос зарыдала Катюня. – И он меня любил! Не хочу нового, мне жалко этого!..
– Прекрати истерику! – твёрдо сказала Анна. – Хомяк сдох, на этом – точка. Я предлагаю тебе, как поступить. Не хочешь принять моё решение – предложи своё! Слезами горю не поможешь.
– Поможешь! – всхлипнула девочка. – Бабушка сказала: «Поплачь, деточка, легче станет», – и Катюня вновь залилась горькими слезами.
– Отлично! – выдохнула Анна. – Теперь робот будет учить тебя жизни!
Она вышла из комнаты, хлопнув дверью. Бабушка стояла в гостиной, сложив руки на груди и опустив глаза в пол.
– Мне жаль, что я вас расстроила, – произнёс робот, подняв взгляд на Анну. – Но я думаю, что ребёнок должен пройти через эти эмоции, это может в дальнейшем помочь ей развить сострадание и понимание, – Бабушка совсем по-человечески подёрнула плечами. – Лучше пережить смерть хомяка и знать, как с этим справляться, чем во взрослом возрасте столкнуться с горем и не быть к этому готовым.
– Думаешь?! – взвизгнула Анна. – Ты думаешь?! – Она резко подошла к бабушке и сдёрнула с неё халат, обнажив механическое нутро. – Как ты можешь думать? Ты – бытовая техника… – она обвела взглядом кухню, – …как духовка или посудомойка!.. Думает она!.. – Швырнув халат на пол, Анна резко шагнула к бабушке. – Ты – мебель!!! – выкрикнула она ей в лицо.
Робот отшатнулся от напиравшей на него Анны, ноги заскользили по валявшемуся на полу халату, и бабушка с грохотом свалилась на пол, с размаху ударившись головой о кафельный пол. Несколько секунд она пролежала, не шевелясь, потом села, обхватив колени руками, и стала издавать звуки, похожие на плач.
– Видимо, ты её сломала, – сказал Виталик. – А мы даже не расплатились за неё.
– Не смей её бить!!! – Из комнаты выскочила Катюня и кинулась к бабушке. Она встала перед ней на колени и обняла. – Не трогай её! – закричала она, повернувшись к матери. – Она – хорошая.
– Солнышко, да я… – пробормотала растерянная Анна, глядя, как бабушка вытирает руками сухие глаза, как будто там могли быть слёзы, и встаёт. – Извините, – буркнула Анна, больше – для себя или Катюни. – Я не хотела…
Девочка утащила робота к себе в комнату, захлопнула дверь и через мгновение выскочила, чтобы подобрать халат с пола.
– Больше она вам пирожки печь не будет! – серьёзно заявил ребёнок. – Это – моя бабушка, её мне купили! – Развернувшись, она вновь направилась в детскую.
«Выпьем, добрая подружка бедной юности моей, выпьем с горя… Где же кружка? Сердцу будет веселей», – послышался из-за неплотно закрытой двери голос Катюни.
– Ну вот, теперь она сама читает ей стихи, – улыбнулся Виталик. – Полезная штука эта бабушка.
– Очень полезная, – кивнула Анна. – Но ребёнка нужно воспитывать так, чтобы он мог нормально расти в современном мире, без этих лишних сантиментов и эмоциональных пережитков прошлого. А так – что, в следующий раз она начнёт нищим подавать? А это – классический пример того, как из-за эмоций одного человека возникает целый класс жуликов и попрошаек. Робот не должен учить думать… Чего-то они там переборщили с интеллектом в этой компании. А то в следующий раз ребёнок решит поговорить со стиральной машиной.
Виталик хмыкнул: спорить с разгорячившейся женой у него не было никакого желания. – Да уж, не говори… Технологии будущего.
Следующие несколько дней в семье царили мир и тишина. Родители занимались своими делами, бабушка, как и было заведено, заботилась о Катюне. Единственное, что напоминало о недавнем конфликте, – это свежая могилка хомяка, выкопанная Катюней около крыльца. Анна с трудом пересилила себя и разрешила дочери не выкинуть тушку зверька в утилизатор, а похоронить перед домом. Дочь ежедневно таскала на этот импровизированный погост цветы и стояла, молча держа бабушку за руку.
Также неутешительным последствием раздора стала небольшая вмятина от падения, оставшаяся на затылке бабушки, обнажавшаяся лишь, когда она трясла головой. А трясти головой после того, как она упала на пол, бабушка стала всё чаще.
Несколько раз Анна замечала, что робот стал запинаться, и даже пару раз завис, читая на ночь Катюне. Та уже спала и ничего не заметила, но чуткий слух матери уловил запинки в ежевечерней декламации Пушкина.
Анна с Виталиком пили утренний кофе, неспешно собираясь на работу, и болтали о каких-то милых пустяках, когда на кухню вошла бабушка. Она как раз отвела Катюню на занятия и вернулась домой.
– Позвольте, я приготовлю вам завтрак, – сказала она, становясь около плиты.
– Ну, наконец-то, – ответила Анна, ставя чашку на стол. – Я уж было начала думать, что у роботов есть понятие обиды, и ты с нами не разговариваешь, – потом задумалась, и сама, не зная – почему, внезапно сказала:
– Ты тоже меня извини. – Анна подошла к шкафу, открыла дверцу, достала один из своих ярких, цветастых халатов и протянула роботу. – Возьми, Катюне нравится, когда ты в нём.
– Спасибо. – Бабушка на секунду запнулась с ответом. – Да, у меня развитый эмоциональный блок, но обижаться я не умею. – Она неуклюже надела халат. – Это наверняка связано с тем… – Она снова запнулась, на этот раз – надолго. – Нам нельзя об этом говорить, но у меня, кажется, повредился контрольный блок во время падения, и я теперь не связана ограничениями. – Бабушка улыбнулась. – Оказывается, так здорово, когда можно говорить, что хочешь. – Робот посмотрел на замерших Виталика и Анну. – Что-то не так?
– С тобой всё в порядке? – спросил Виталик. – У тебя из вмятины на затылке течёт жидкость…
Бабушка провела рукой по волосам, посмотрела на голубую, опалесцирующую жидкость, оставшуюся на ладони.
– Кажется, я повреждена сильнее, чем думала. – Она села на пол. – Мне нужна помощь. Позвоните, пожалуйста, в компанию. Они знают, что делать, – сказала она и, откинувшись на стену, отключилась.
– Ладно, я вызываю техников, а ты заберёшь Катюню с занятий. – Виталик потянулся за телефоном. – Надеюсь, они починят её раньше, чем дочь увидит это. – Он кивнул на замершую у стены бабушку.
Анна отпила кофе:
– Будешь звонить – спроси: может, они сразу новую привезут вместо этой, тогда Катюня даже не заметит, что бабушка сломалась.
Виталик кивнул и набрал номер.
Грузчики почти закончили упаковывать бабушку, а Виталик с техником перестали ругаться и начали подписывать бумаги, когда в дом вошли Анна с Катюней.
Девочка, увидев стоявшую в белой пластиковой коробке бабушку и пару техников, возившихся с крепежами, вырвала у матери руку и молнией метнулась к бабушке.
– Вы что?! – заорала она во всю мощь детских лёгких. – Бабушка!!! – Она прижалась к ногам робота, обняв их. – Бабушка, не надо!
– Солнышко, не волнуйся. – Виталик оторвался от заполнения бумаг. – Нам скоро привезут новую. Она будет лучше прежней, и в ней не будет ошибок. – Он посмотрел на техника. – Ведь так?
– Она будет даже лучше прежней, – закивал техник. – И главное – гораздо дешевле, – добавил он для Виталика.
– Пап, так нельзя! – глядя на отца, серьёзно произнесла Катюня. – Бабушка же – живая, просто она не говорит об этом. Ей запрещено.
Она повернулась к роботу, быстрым движением откинула панель на груди и щёлкнула какой-то клавишей.
Робот открыл глаза и посмотрел на Катюню.
– Спасибо, моя радость! – произнесла бабушка.
Техник выругался, достал из кармана гарнитуру и, что-то на ней нажав, надел её на голову. Голос у бабушки сразу пропал, она по-прежнему открывала и закрывала рот, но звук, видимо, шёл только к технику. Он же, в свою очередь, произносил быстрые, отрывистые фразы.
– Может быть, если она всё-таки функционирует, мы можем оставить её? – робко произнесла Анна, глядя, как похожая на огромную рыбку бабушка беззвучно открывает и закрывает рот. Ребёнку она нравится, пусть работает, как может. Хоть книжки ей читать будет. Всё же – польза.
– Мам, ты что, не понимаешь? – Катюня вздохнула. – Бабушка же – живая, просто она – не здесь. Она на самом деле работает в бочке, как царь Гвидон с матерью, а робот этот – телемемитрическая проекция.