Екатерина Широкова: Не смотри назад

Если бы Ася знала, чем кончится её предполагаемый так называемый триумф, то она бы в тот день вовсе не вышла бы из инженерного общежития, а осталась бы дома, надёжно заперев все замки, а ещё лучше – махнула бы к бабушке в Керчь, подальше от эпицентра проникновения. Это бы её не спасло, конечно, как и остальные миллиарды людей, которым не посчастливилось находиться на планете в те дни, но избавило бы от чудовищной мысли, что она сама, своими руками запустила проклятый процесс.

Но Ася, благоухающая сорванной под окнами и насильно вручённой соседом-биохимиком сиренью, уверенно цокала каблуками, взлетая по главной лестнице исследовательской лаборатории того самого «Заслона», о котором мальчишки говорят с придыханием, мечтая когда-нибудь тоже назвать себя защитником, как легендарный Гончий. Будучи в своё время нескладным пышногрудым подростком с неуёмным комплексом отличницы, Ася тоже попала под шлейф его знаменитого на весь мир обаяния, и теперь, когда она в любую минуту запросто могла лично познакомиться с человеком, не слезавшим с проецируемых фасадов небоскрёбов всех обитаемых звёздных систем и заставляющим журналистов сходить с ума ради двух-трёх скупых слов, она чувствовала, что ей всё по плечу. Самой не верится!

И втайне воображала, что именно сегодня она столкнётся с Гончим в коридорах «Заслона», и, может быть, небрежно ввернёт, что ей, новой практикантке самого Теплова, поручили обкатать усовершенствованный ею же алгоритм анализа. Добравшись до четвёртого этажа, она так воодушевилась открывающимися научными и карьерными перспективами, что с трудом попала на нужную движущуюся дорожку, проворонив смену направления. Детская привычка ходить пешком – вприпрыжку – осталась с Луны, но гигантские расстояния её нынешней лаборатории вынуждали осваивать удобные столичные штучки, вот Ася и подстраивалась, как могла.

Ася небрежно сунула сирень в дежурную вазу на подоконнике, торопливо отмахнувшись от вопросительного взгляда старшего лаборанта, лопоухого Толика Леминова, и послушно надела халат, как будто в их отделе была важна не ясность ума, а чистота рук и всё такое.

Ася постаралась выровнять дыхание и нажала «Пуск», фокусируя объёмное изображение. Несколько упорных лет она шла к этому моменту, так что сейчас во рту пересохло и колени предательски задрожали, но её сосредоточенное красивое лицо не должно было выдавать волнение, разве что совсем лёгкое, приличествующее случаю. Шутка ли – первой получить возможность обработать телеметрию с космического телескопа, фиксирующего изображение одного из крупнейших объектов во Вселенной, Великую Стену Слоуна.

Назначенные научные оппоненты снисходительно посмеивались над идеей, что можно выжать что-то полезное из сто раз изученной масштабной панорамы размером где-то с одну десятую часть наблюдаемой Вселенной, но Ася, как и каждый рьяный новичок, верила, что можно беглым взглядом ухватить самую суть непонятных вещей, если только как следует присмотреться к ним с правильного ракурса.

Лаборант весело подмигнул ей и показал большой палец вверх, а на её строго поджатые губы поднял руки и показал, что сдаётся с потрохами.

Приладив окуляры, Ася глубоко вздохнула, медленно закрыла и раскрыла глаза, дожидаясь, когда зрачки перестроятся правильно воспринимать картинку, и тут же застыла от нахлынувшей паники. Во-первых, на фоне ярких нитей там отчётливо проступало человеческое лицо. Что ещё хуже, это лицо было до боли знакомым.

Ася вспыхнула от негодования – ясно же, что её сделали жертвой дурацкого розыгрыша! —и с вызовом покосилась на ужасно серьёзного Толика, с невинным и даже благоговейным видом глазеющего на хорошенькую практикантку. Невозможно было поверить, что Толик вот так некрасиво пошутил, оставаясь настолько в образе, так что Ася сильно заморгала и снова вернулась к окулярам.

Нет, ей не показалось. Вот оно – лицо. И Ася впервые за всю свою недолгую жизнь почувствовала, как почва уходит из-под ног, а что делать – совершенно непонятно.

Академик Теплов, улучивший полчаса из своего сумасшедшего графика, чтобы отечески поддержать старт Асиных исследований, деликатно кашлянул, и Ася не выдержала. Она пулей вылетела из лаборатории, неразборчиво выпалив: «Я на минутку!», а в памяти осталось не загадочное космическое лицо Гончего, а два расплывающихся пятна вытянутых физиономий Теплова и Леминова.

В туалете Ася плеснула на себя холодной водой и безнадёжно уставилась в зеркало. Вид был ужасный: щёки пылают, глаза лихорадочные. И тут до неё дошло, что могло быть иное объяснение, ещё более неприятное, чем дружеская и в общем-то безобидная шутка. Например, она настолько помешалась на Гончем, что он ей померещился. И она… Позорище.

– Ты справишься, – Ася упрямо выпрямилась, – а прямо сейчас ты вернёшься и как ни в чём ни бывало закончишь экспериментальный анализ.

Не даром Ася была отличницей – через три минуты она возникла в лаборатории с предельно невозмутимым и отчасти даже нахальным выражением, а слегка удивлённый академик мягко спросил:

– С вами всё в порядке, Ася? Может быть, перенесём на другое время? У меня будет окно послезавтра.

– Нет, Виталий Семёнович. Всё в порядке. Я готова.

– Прекрасно, – с явным облегчением выдохнул академик.

Толик выглядел не столь успокоенным – он окинул Асю пристальным взглядом и нахмурился, бросив свои обычные идиотские гримасы. На этот раз Ася была во всеоружии – она даже не дёрнулась, когда появилось лицо Гончего. Тот преспокойно глядел на Асю и… чуточку двигался. Он ей подмигнул! Ася осторожно положила окуляры на место и ровно произнесла:

– Я вижу Гончего.

– В смысле? – кустистые брови Теплова полезли на испещрённый морщинами выдающийся лоб.

– Там лицо Гончего. Клянусь, он мне только что подмигнул.

Академик вдруг стал злым, отбросив добродушную покровительственную маску, и только теперь Ася поняла, откуда у Теплова прозвище «Тепловоз в один конец».

– Вам кажется, что это уместная шутка? – тон был ледяным.

– Я не шучу! – жалобно пропела Ася.

– У меня нет желания выслушивать этот бред! – Теплов встал, уронив портфель, раздражённо поднял его, засунув внутрь рассыпавшиеся повсюду бумаги, и с достоинством удалился из зала, не утруждая себя прощанием.

Ася поняла, что сейчас точно расплачется, и в отчаянии обратилась к Толику, неподвижно сидевшему у края стенда с каменным лицом.

– Ты тоже мне не веришь? – упавшим голосом прошептала она.

– Дай посмотреть, – отрывисто бросил Леминов, нервно потирая переносицу, и Ася протянула ему окуляры и отодвинулась, освобождая место.

Он посмотрел. Бросил на Асю быстрый невыразительный взгляд и посмотрел снова. А потом вскочил и пробормотал, бесцеремонно хватая Асю за руку:

– Пошли за мной!

Его ладонь была сухой и тёплой, а голос уверенный, так что Ася ощутила, что всё не так уж и кошмарно. Может быть, наложились разные данные… Но в глубине души она отлично знала, что подвоха тут нет. Они с Толиком вчера до полуночи калибровали стенд, так что если это не розыгрыш и не поехавшая крыша, то… Дальше разум отказывал.

Старший лаборант галантно поддержал Асю, чуть не упавшую с движущейся дорожки, когда она углядела впереди убегающего прочь академика с прямой напряжённой спиной, и ласково проговорил:

– Не глупи. Ты не виновата.

– Конечно, я не виновата! Я просто увидела то, что увидела. Я же не специально так придумала! Ничего не подстроила! Оно само!

Лаборант странно на неё посмотрел и настойчиво постучал в одну из множества безликих дверей кабинетов старших научных сотрудников. Оттуда громко позвали: «Войдите!» и Леминов толкнул дверь, запихивая Асю в тесное, но уютное помещение с большим столом и целой кучей стульев, явно непрерывно используемых бесконечной вереницей посетителей. Сидевший сбоку толстяк в льняном костюме вскочил, с жаром тряся хозяина кабинета за руку, и выскочил вон, сияя так, будто его только что обозвали гением.

Невероятно, но это был кабинет Гончего – при его статусе иметь столь заурядное рабочее место было дико, ведь даже Леминову давно дали точно такой же и он часто звал туда Асю, чтобы перепроверить сложные расчёты, когда ей было неудобно в общем зале.

Гончий, загорелый мускулистый мужчина, гораздо более моложавый, чем она себе представляла, по-хозяйски оценил Асину внешность и повернулся к Толику.

– Привет! Какими судьбами? Это твоя новая напарница? Чёрт, мне даже жаль, что я больше не работаю с практикантками! Многое упускаю!

Присутствие живого Гончего так сильно подействовало на Асю, что она только надеялась, что не превратилась в красный помидор от удушающего волнения, и выдавила нечто вроде:

– Здрасьте. Не знала, что вы знакомы. Очень приятно с вами познакомиться. Я Ася, кстати.

– Давай на ты? Я Гончий Стас. Конечно, мы знакомы с Толиком. Он имеет скверную привычку сваливаться на голову в самый ответственный момент и всё портить, но сейчас я даже рад. За весь день ни единого красивого человеческого лица, только представь! Сплошные обормоты с безумными обормотскими идеями. Чаю?

– Погоди, у нас важное и срочно дело, – Толик уселся на стул, пододвинув Асе второй.

– Не сомневаюсь! У тебя всегда так, – Гончий пожал Асе руку и она задохнулась от приятного мужского запаха, напоминающего сразу Первый Московский космодром и Чёрное море из детства. Он пах… сказочным путешествием. Заманчиво.

– Ася увидела на Стене Слоуна твоё лицо, – прервал обмен красноречивыми взглядами Толик.

– Не понял? – переспросил Гончий.

– Повторяю по слогам: тво-ё ли-цо. На сте-не Сло-у-на.

Вопреки ожиданиям, Гончий не расхохотался, а внимательно и по-новому посмотрел на Асю. Ей даже почудился отблеск подлинного уважения.

– И… что ещё там было?

– Вы… ты… подмигнули мне. Подмигнул, то есть.

– А я не церемонюсь, верно? – Стас зачем-то встал и подошёл к двери. – Ну, тогда пошли?

– Куда? – пискнула Ася.

– Посмотрим на меня, красивого, – Стас продемонстрировал ослепительную улыбку и у Аси сердце ухнуло в пятки, отчаянно трепеща.

В лаборатории Стас деловито взял окуляры и некоторое время хладнокровно таращился в одному ему видимое изображение, а потом устало вздохнул:

– Я больше не подмигиваю, если что. Я только что сказал «сейчас».

– Сказал? – изумилась Ася.

– О, поверь, мы с самим собой отлично друг друга понимаем. Это определённо было «сейчас».

– И что это значит? – от любопытства Ася отбросила смущение и наклонилась ближе.

– Что настал момент, которого я ждал все последние годы, – и Стас Гончий вдруг стал неприступным и совершенно чужим, а Толик коротко и с пониманием кивнул, как старой заезженной шутке, – и, похоже, наше приятное знакомство надолго не затянется.

Гончий встал и направился к выходу, в последний момент обернувшись и сообщив в пространство:

– Бывайте, ребята. Всё будет хорошо, – и исчез.

Ася требовательно вцепилась в Толика:

– Что это было? Ты обязан объяснить мне!

– Да, – рассеянно ответил Толик и сжал Асины пальцы, отчего она даже рассердилась.

– Ау? Ты меня вообще слышишь?

– Да, – задумчиво повторил Толик, – знаешь, а ведь я хотел за тобой поухаживать. В смысле, по-настоящему.

– Ты сбрендил? По-твоему, сейчас речь об этом? Чушь какая-то! Я же вижу, что здесь что-то важное!

– Именно сейчас как раз важно то, что я хотел сделать, но не успел. Дурак был. Не надо было ждать. Но я думал, что ты с ума ходишь по Гончему. Так ведь?

– Ну ты и… Тебя это не касается! – она приготовилась со вкусом ругаться, когда до неё дошёл скрытый смысл сказанного. – Всё плохо, да? – очень тихо спросила Ася, – Мы все… погибнем?

– Скорее всего, – Толик слабо улыбнулся, – но не всё потеряно. Проект «Заслон» как раз и предназначен для того, чтобы предотвратить проникновение.