Сыновья войны (страница 14)
«Избалованные мелкие ублюдки», – подумал Винни, оглядывая пляж.
Отдыхающих было меньше обычного, учитывая субботний выходной, но все же детей собралось прилично. И несколько семей пыталось отвлечься от гнетущей реальности, тяготившей их изо дня в день.
Винни шел по тропинке, глядя на океан. Морской бриз приятно шевелил волосы. Хотелось бы ему просто наслаждаться погодой, водой и американочками.
Но сегодня он пришел сюда ради дела, которое вызывало у него противоречивые чувства.
Остановившись, он достал телефон и открыл приложение соцсети, по которой следил за Карли Сарконе. В ленте было выложено новое фото, и он присмотрелся к пляжу, пытаясь найти фон на изображении.
Пока ничего не выглядело знакомым.
Он убрал телефон и пошел дальше, к скамейке, где расположились остальные.
Желтохвост курил, пуговица на воротнике его желтой рубашки была расстегнута, и на солнце сверкала золотая цепочка поверх волосатой груди. Доберман сидел в наушниках, беззвучно подпевая.
Юный кандидат в солдаты Моретти был на пороге своего восемнадцатилетия – отметки, которую Винни прошел полгода назад. Но его лучший друг явно не вел себя как взрослый. Добермана больше интересовали гаджеты, чем разговоры окружающих.
«Про миллениалов можно забыть, – размышлял Винни. – У “поколения игрек” реальные проблемы. К тому же, если Америка не выберется из хаоса, все поколения окажутся в дерьме».
– Похоже, напряжение растет, – заметил Желтохвост, когда вдоль пляжа проехала еще одна колонна военной техники.
Доберман вынул наушники.
– В чем вообще дело?
– Не знаю, – ответил Винни, – но возможно, нам стоит вернуться на склад.
Желтохвост покачал головой:
– Заткнитесь, слабаки. Мы никуда не уйдем, пока не найдем Карли.
– Что вообще дон Антонио хочет сделать с этой девчонкой? – спросил Винни. Он подозревал, что знает ответ, но все же хотел услышать его из уст посвященного.
Желтохвост окинул его взглядом и пожал плечами:
– Какая разница? Он распоряжается – ты делаешь. Приказывает спрыгнуть с моста – ты прыгаешь. Велит выпить галлон крысиного яда – ты глушишь его залпом.
– С чего бы ему приказывать мне такое? – спросил Винни.
– Он и не станет, дубина… хотя я помню, как одному парню приказали выпить крысиный яд, еще в Неаполе, после того, как один из капо застал его за трахом с его женой. – Желтохвост сделал еще затяжку. – Это было уже после того, как ему отстрелили яйца, разумеется.
– Господи, и кто это с ним сделал? – спросил Доберман.
Желтохвост посмотрел на Винни:
– Твой старик.
– А-а, точно.
Винни прищурился, но Желтохвост отвернулся, дав разговору повиснуть в воздухе.
Неужели его отец и в самом деле это сделал? Винни прогнал эту мысль, не желая спрашивать, потому что интуиция подсказывала ему: это правда.
И это служило хорошим напоминанием о том, что не стоит перечить посвященным. Винни был одним из самых молодых и перспективных солдат в семье и уже знал, что лучше не переходить дорогу никому из этих людей. В мире Коза ностры не было ничего страшнее предательства.
С крысами обращались как с крысами.
– Поищу еще, – сказал Винни. – Доберман, может, тоже поучаствуешь и пойдешь со мной?
Доберман встал со скамейки, потянулся, размял руки с татуировками, зевнул:
– Ладно, бро.
Желтохвост расслабился, наслаждаясь сигаретой и видом пляжа.
На горизонт накатывали грозовые тучи, но они были слишком далеко от города, и дождя ждать не стоило. Хотя небольшой отдых от палящего солнца вряд ли бы помешал.
Винни на ходу снял пропотевшую спортивную куртку.
Музыку из динамиков на пляже заглушил вой сирен, и по улице промчалась колонна патрульных машин.
– Чувак, даже в Неаполе так херово не было, – сказал Доберман.
Винни пожал плечами. Он помнил кое-что из тяжелых времен в трущобах. Видеть повсюду полицию и копов там считалось нормой. Черт, в Риме копы, солдаты и королевская гвардия стояли на каждом крупном перекрестке, особенно у исторических достопримечательностей и финансовых районов.
Сейчас Америка начинала ощущать вкус новой жизни – той, от которой семья Винни в свое время бежала. Он не мог отрицать, что ситуация выходила из-под контроля.
Доберман, казалось, думал о том же.
– Я боюсь, что на Лос-Анджелес тоже нападут террористы, – признался он. – И просто не понимаю, как правительство до сих пор не знает, кто творит это дерьмо.
– Я думаю, они хорошо скрываются, – сказал Винни. – Но честно говоря, я больше беспокоюсь из-за войны, а не из-за терактов.
– Точно, чувак. Если страна расколется, миллионы людей погибнут. Может быть… – Доберман умолк.
– Что, чувак?
Доберман вытащил телефон и ухмыльнулся:
– Кажется, это наша девчонка.
Винни проследил за его взглядом – на пляжном покрывале сидела компания старшеклассников. Шесть девчонок и парень.
«Идеально», – подумал Винни.
– Идем, – сказал он. – Говорить буду я. – И с колотящимся, как тамтам, сердцем перешел велосипедную дорожку, оказавшись на песке.
Доберман сунул наушники в карман и поспешил за ним.
– А нам не надо сказать Желтохвосту? – спро- сил он.
– Не-а.
Винни хотел сделать это сам, самоутвердиться, хотя и понимал, насколько это неправильно. К тому же он не сомневался, что дядя не станет убивать девчонку. Женщины и дети были под запретом. Единственным исключением была проституция. Всякая шваль втягивалась в секс-торговлю, как только у нее заканчивалась наркота.
Он помедлил, глядя на брюнетку, смеющуюся в компании друзей. Что, если его дядя задумал продать ее? Тогда ее жизни конец. Она не будет отличаться от клиентов, которым они продавали наркотики – многие из них стали кончеными торчками.