Ой-ой, он всерьез! Всерьез объясняет!

– Если вашему Повелителю от хортицкой ведьмы что-то нужно, – перебила Танька, – почему просто не попросить? По-человечески… ну или хотя бы по-хорошему. Ирка ему, может, и помогла бы, если, конечно, дело того стоит.

– Повелитель не велел просить. Повелитель велел доставить хортицкую ведьму к нему, чтоб она исполнила свой долг, – объявил партнер.

Танька поглядела на него даже с сочувствием. А он, похоже, не особо умный. Просто исполнительный. Неведомый Повелитель в ее глазах сразу упал ниже плинтуса. Папа всегда говорил: «Глупых сотрудников набирает только самонадеянный дурак!» Хотя, может, у него других нет, если воинов ему приходится делать из зверушек.

– Контрабандное оружие из нашего мира в ваш тоже Повелитель велел доставить? – Партнер кивнул. – Я-а-асно… – вздохнула Танька. – Только претензии змеи предъявят не ему, а хортицкой ведьме. Вряд ли она потом захочет что-то делать для вашего Повелителя.

– Хортицкая ведьма не должна хотеть – ее дело выполнять волю Повелителя, – как маленькой или умственно отсталой объяснил Таньке ее партнер. – А змеев пусть не боится, их скоро не будет вовсе, Повелитель позаботится! – Партнер припал на одно колено и обвел Таньку вокруг себя.

«А хорошо, что это я с ним разговариваю, – подумала Танька. – Ирка б после такого уже убивала, а мне всего лишь пнуть хочется. Как же у них там в Ирии все запущено!»

– Хортицкая ведьма не должна выполнять волю Повелителя. – Держась за руку партнера, Танька мелкими шажками оббежала вокруг него. – Это вам он Повелитель, а нам – посторонний с завышенными претензиями.

– Не выполнять волю Повелителя? – Он даже не пытался встать с колен, словно Танькины слова пригвоздили его к полу. Только глаза его стали неимоверно большими, будто вот-вот выскочат из орбит. – А… а чью тогда? – Тут он наконец вскочил. Музыка играла, пары кружились, только двукратный чемпион мира по бальным танцам, танцмейстер, создатель школы Диего Мигель Мария и прочее, и прочее, торчал посредине и орал, а его бледная кожа в свете ламп превращалась в землисто-серую. И почему-то никто из танцующих не остановился поглядеть на бушующий в центре круга скандал. – Что станется с вашим чудовищным миром без Повелителя? – И вдруг тихо и жалобно добавил: – У вас тут и так все… запущено.

– Если вашему Повелителю у нас не нравится, пусть он сюда и не лезет! – в лучших змеиных традициях прошипела Танька. – Очередной самозваный благодетель! Много таких было, так что у нас уже иммунитет! – Она с трудом овладела собой – ее дело не этого олуха на место поставить, а добиться на переговорах хоть чего-то полезного. – Вы живете в другом мире и не знаете главного правила современного бизнеса: сделка должна быть взаимовыгодной. Пусть ваш Повелитель освободит Айта, и тогда Ирка… тогда мы хотя бы выслушаем его предложения.

– Невозможно, – отрезал партнер. – Водный змей – единственный, кто способен встать на пути Повелителя. Но если хортицкая ведьма настолько корыстна, что согласна выполнять свой долг лишь в обмен… – Маэстро взял Таньку за плечо, будто снова собрался увлечь в танец. – У меня уже есть одна подружка с отпечатком ее Дара, теперь будет и вторая! Может, за вами обеими она наконец явится сама!

Глава 13. Дамы приглашают кавалеров

Танька встряхнула волосами. Украшенный стразами гребень выпал из прически и будто сам собой скользнул ей в руку. Золотистые волосы рассыпались по плечам. Танька с оттяжкой полоснула своего партнера зубьями гребня. Он коротко вскрикнул, и хватка на Танькином плече ослабла. Черная кровь из четырех длинных разрезов заструилась по пальцам, капая на пол. Он снова завопил… а пары все кружились, кружились. Пронеслась циркониевая блондинка со своим щуплым кавалером, пухленькая шатенка в обнимку с высокой брюнеткой, еще и еще… Улыбка на губах учительницы танцев так и застыла жутковатым оскалом, а глаза были неподвижны и пусты.

Танька метнулась прочь…

– Не выпускайте ее! – заорал ее недавний партнер.

Циркониевая блондинка со своим партнером снова оказались перед ней. Раз-два… Танька влево – и они влево. Два-три… Танька вправо – и они вправо… Танька кинулась в сторону… Сплошная стена кружащихся кринолинов сомкнулась перед ней. В другую сторону – и снова! Кружение, кружение, мелькание… Танька едва успела шарахнуться. Кипящий плевок плюхнулся на пол у ее ног и зашипел, разъедая паркет в труху.

– Хи-хи-хи… Не надо было сюда приходить… Хи-хи… А уходить поздно.

Гладко зализанные волосы партнера исчезли, выросли хрящеватые длинные уши. Миндалевидные «эльфийские» глаза вытянулись в узкие щелочки. Серокожий поднес расцарапанное запястье к превратившемуся просто в две дырки носу:

– Что тут на гребне было? Чеснок, паслен, болиголов… Я не ваша нечисть… но и не человек. На меня ничего из этого не действует, – скользким, будто чем-то смазанным, голосом протянул он.

– Вальс цветов! – вдруг выкрикнула Танька. – Обоюдный поворот и смена партнеров!

Пары послушно разделились… Танька стремительно ринулась в просвет между циркониевой блондинкой и ее партнером.

– Нет! – пронзительно заверещал серокожий. – Я здесь маэстро! Слушать меня! Взять ее!

– Не спорить с маэстро. Не спорить, – глядя только перед собой широко распахнутыми, как у куклы, немигающими глазами, проскрипела учительница танцев и метнулась Таньке наперерез. Танька взмахнула краем юбки. Вихрь оборок хлестнул противницу по глазам. Танька всадила каблук бальной туфельки ей в ступню. Преподавательница вскрикнула, невольно поджала ушибленную ногу, будто цапля… Танька подхватила юбки и пнула ее по другой ноге. Учительница танцев рухнула на мраморный пол.

– Моя гувернантка mademoiselle Жюстин была очень практичной женщиной. А дамы девятнадцатого века вовсе не были такими тихонями, какими хотели казаться. – Танька подобрала юбки и легко перепрыгнула поверженную противницу. Выскочила в темный холл. Вахтерша недоуменно вскинула голову. Оставленная Танькой свеча перед зеркалом медленно оплывала воском.

– Полька-галоп! – заверещал из зала серокожий.

Диск в CD захрипел, будто его душили, и полет вальса сменился скачущей мелодией польки. Грянул дружный топот… и оставшиеся в зале пары «ручейком» вылетели из зала. Рука в руке, с левой ноги бойко скакали циркониевая блондинка и ее тощий кавалер, и угроза «затопчу» становилась все более реальной. Цепочка танцующих, словно удравший с рельс поезд, ринулась на Таньку.

– Вы что делаете, хулиганы! – пронзительно закричала вахтерша.

Танька отскочила к зеркалу и провела пальцем по нарисованной помадой лестнице.

– Белый танец, дамы приглашают кавалеров! – выкрикнула она.

Старинное зеркало пошло рябью, как река у берега. Нарисованные помадой линии стали уходить в глубину стекла, будто тонуть. В зеркале возникла беломраморная лестница, которой не было в реальности. По лестнице спускались мужчины: средних лет гусарский полковник, довольно молодой чиновник в чине коллежского асессора, романтически-бледный юноша с рукописью, торчащей из кармана сюртука (можно было не сомневаться, что там стихи), солидный господин профессорского вида…

– Какой занятный обычай – «белый танец». – Глухо стукнул по мрамору каблук… Гусар ступил из зеркала на паркет темного холла. – Не правда ли, господа?

– Вéнцы придумали, батенька, – отлично поставленным голосом прогудел профессор. – Однако мы не одеты для бала, господа!

– Вызов судьбы надо принимать, когда он брошен, сударь мой! Не можем же мы заставлять столь прелестных дам томиться ожиданием? – Гусар подкрутил ус и шагнул прямо к циркониевой блондинке. – Позвольте вашу даму, милейший!

Пустой, неподвижный взгляд блондинки дрогнул, будто по застоявшейся луже прошелся порыв ветра… в глубине вспыхнул огонек, так похожий на пламя свечи…

– Мужики-и-и! – почти роняя своего первого партнера к ногам, выдохнула блондинка. – Ну хоть этот, чур, мой! – И пала в объятия гусара.

– Что вы делаете? Хватайте ведьму! – пронзительно орал из зала серокожий.

Оркестр в зеркале грянул лихую мазурку. Мгновение – и зеркальные кавалеры расхватали всех. И новые пары закружились прямо по темному холлу. Светлейший князь Потемкин тут никогда не жил, но городское дворянство собиралось, так что Танька была уверена – на ее приглашение ответят!

– Сударыня, будет ли позволено мне пригласить вас на мазурку? – Романтический юноша возник рядом.

– Не будет, – отрезала Танька. – Вот теперь, зайка серенький, когда мы остались один на один – побеседуем! – И ринулась в зал, где остался серокожий.

– Сударыня, куда же вы? Умоляю, не гоните меня! Ваша красота была для меня как удар грома, как блеск молнии…

И грянул гром и ударила молния – Танька зашвырнула в зал шарик разрыв-травы. И спецназом в бальном платье ворвалась внутрь.

– Я – ваш маэстро! Танцмейстер! Подчиняйтесь! Подчиняйтесь! – Посреди зала прыгал серокожий. Его уши тряслись, щелястый рот кривила гримаса, щерились мелкие острые зубы, а глаза превратились в такие узкие щелочки, словно их и не было. Ни одна из танцующих даже головы не повернула на его крики, они летели по кругу в объятиях зеркальных кавалеров.

– Вы должны подчиняться… – убито выдохнул серокожий.

– Когда это мы успели завести столько долгов перед существом из чужого мира, а, м-м-маэстро? – издевательски процедила Танька, запуская руку за декольте и извлекая оттуда новый шарик разрыв-травы.

Серокожий побледнел – на серой коже это выглядело интересно, он стал голубовато-лиловым. Развернулся и дал деру. Полетевший ему вслед шарик хлопнулся об пол и взорвался, выметывая длинные зеленые побеги. Стаей змей побеги ринулись за серокожим. Звучно хлопнула дверь на другой стороне зала – побеги врезались в створку.

Танька негодующе завопила и, подхватив юбки, кинулась в погоню. Бабахнула, распахиваясь, дверь. Она выскочила на другую сторону залы. Луч света выхватил из мрака ушастую тень, в мгновение ока словно канувшую под землю. Все-таки ловить кого-то в бальном платье – занятие безнадежное! Танька подбежала к служебной лестнице… Серокожий мчался вниз, прыгая через ступеньку. Бабах! Шарик разрыв-травы упал перед ним – серокожего подкинуло в воздух. Он по-паучьи прилип к стене, уворачиваясь от новой волны зеленых побегов. Из-за широкого пояса-корсажа Танька выдернула тонкий стикер с солью и рванула бумажную оболочку.

– Не силь сыплю – стену рыплю! – Белые кристаллики рассыпались по лестнице. – Домовики-хозяевики, столешники-угловые, стари та молодые! Двери-викна зачиняйте: на полу ему не следить, сходы не топтать, порог не увидать – не переступать!

Стена вздулась, будто ковер, который встряхнула аккуратная хозяйка, – серокожий отлетел как моль. Плюхнулся на ступеньки… лестница изогнулась точно язык… Тьфу! Серокожего влепило в потолок. Бабах! Вмонтированную над лестницей одинокую лампочку серокожий с мясом вырвался из потолка. Лампа грохнулась рядом с Танькой, та с визгом метнулась в сторону. Серокожий оттолкнулся от потолка, жабьим прыжком пронесся у нее над головой, приземлился пролетом ниже, вскочил на перила, как серфингист скатился вниз и канул в темноту гардероба. Танька едва не свернула шею, сбегая по лестнице… и замерла. Тусклая лампочка над мужским туалетом выхватывала из мрака кусок пола и заставляла мерцать зеркала гардероба. Тишина-а… Ни шороха, ни звука.

– По крайней мере, сбежать он не сможет, – пробормотала она.

– Сможет… – прокатилось по гардеробной шепчущее эхо. – Сможет! – у эха был очень знакомый голос.