– Лицо, как лицо, – грубовато ответил Виктор, – не лучше и не хуже, чем у других.

– Ты почему мне грубишь? Разве я тебя чем-то обидела?

Виктор посмотрел на нее. В нем мгновенно проснулось незнакомое ранее чувство ревности, от чего его бросило в жар.

– Ты зачем это делаешь, Татьяна? – поинтересовался он у нее. – При командире, ты с командиром, а его нет – приходишь ко мне. Зачем ты с нами играешь и сталкиваешь нас лбами?

– Вот, это уже интересно, – произнесла она, – значит, ревнуешь меня к своему командиру?

Абрамов промолчал, сделав вид, что не услышал ее последнею реплику.

– Глупый ты, Виктор! Неужели ты думаешь, что я должна палкой гнать его от себя. Он – такой же командир для меня, как и для тебя.

Он промолчал. На этот раз Абрамов не знал, что ей возразить.

– Я же старше тебя чуть ли не на три года, была замужем, имею ребенка. А ты, парень неженатый, у тебя все впереди, зачем я тебе?

Ее глаза впились в него. От этого взгляда ему стало как-то не по себе. Глубоко вздохнув, Виктор тихо произнес.

– Ты знаешь, Татьяна, но я не хочу тебя делить со своим командиром, пусть он мне и друг. Мне неприятно видеть, когда ты с ним рядом, когда ты улыбаешься ему. Может, это и глупо, но это так.

– Ну и что мне теперь делать с этим? Скажи? Ты мне очень нравишься, но ухаживает за мной он, а почему-то, не ты. Как мне быть? Разорваться на две половины? Витя, я не могу этого сделать. Откажи я сейчас ему во внимании, и он отправит меня назад в Кабул, в какой-нибудь полковой госпиталь. А я хочу каждый день видеть тебя, общаться с тобой, слышать твой голос.

«Вот тебе и классический треугольник с участием командира», – подумал Виктор.

– Татьяна, я даже не знаю, что тебе ответить. Думаю, что ты сама должна определиться, кто тебе больше по душе, он или я.

– Странный ты, человек, Виктор. Я же тебе русским языком сказала, что ты мне нравишься больше всех.

– Тогда это как получается? Спать будешь с командиром, а любить меня?

Ее лицо окаменело от слов Абрамова.

– Это исключено. Марченко сразу же отправит меня в Союз или Кабул, если узнает о моей симпатии к тебе.

– Почему ты так решила? Он и так мне на днях сказал, что ты не спускаешь с меня глаз. Просто ты ему очень нравишься, как и мне. И поэтому, Таня, он никуда тебя не отправит, ни в Союз, ни в Кабул.

Отложив в сторону полусобранный автомат, Абрамов встал из-за стола и внимательно посмотрел на Татьяну. В таком двусмысленном положении он не был еще ни разу в своей жизни.

– Витя! Ты скажи мне хоть слово, хоть маленькое словечко и я брошу все и пойду за тобой, куда угодно.

Абрамов молчал, так как не был готов к такому разговору.

– Вот видишь, ты молчишь, а он мне предлагает выйти за него замуж. Ему нужна жена, семья, дети. А тебе что нужно? Нужна баба под боком? Вот, как решишься ответить на этот вопрос, тогда и ревнуй, а сейчас довольствуйся тем, что имеешь.

– Ты для чего сюда пришла? – снова спросил он ее. – Завести меня? Если за этим, считай, что тебе это удалось.

Она собралась уходить, но, повернувшись обратно, обняла Виктора и стала неистово целовать. В какой-то момент ему показалось, что он, как восковая свеча, растает в ее горячих объятиях. Рука машинально полезла к ее груди и стала расстегивать пуговицы на белом халате. В коридоре послышались чьи-то торопливые шаги. Она отстранила его от себя, застегнула халат и, поправив прическу, вышла из оружейной комнаты.

– Абрамов, к командиру! – услышал он голос дневального.

Этот крик вернул его к реальности. Он быстро собрал автомат и чуть ли не бегом направился в комнату командира.

***

Абрамов вошел в его комнату и остановился у порога. Марченко взглянул на Виктора и жестом пригласил подойти. Перед ним на столе лежала карта.

– Уходим сегодня ночью. Десантируемся у данного ущелья и по руслу реки выходим в этот район. Наши связисты перехватили информацию, что в этом секторе находится крупная база моджахедов. Нам приказано ее ликвидировать, – произнес он.

– Что еще есть по этой базе? Что говорит авиаразведка?

– Больше ничего конкретного. Есть точка и больше ничего. Летчики туда летали, там одни горы и сплошная «зеленка». Они обещали прикрыть нас сверху в случае обнаружения базы.

– Командир, новеньких берем на эту операцию?

– Здесь нет стареньких, Абрамов. Их все равно нужно где-то обкатывать. Вот и посмотрим с тобой, на что способны эти кадровые офицеры.

– Хорошо, командир. Во сколько выступаем?

– Выход в двадцать два ноль-ноль.

– Разреши собираться?

Он махнул Виктору рукой. Абрамов повернулся и вышел из помещения. До выхода было еще четыре часа. Абрамов скомандовал дневальному трубить сбор. Через секунду за его спиной послышался топот сапог. Отряд построился, и командиры групп подбежали к нему с докладами. Виктор вышел на центр двора и громко объявил о подготовке к выходу. Он быстро собрал свой мешок: привычно положил в него цинк с патронами, несколько гранат, флягу с водой. Прикинув вес, он дополнительно сунул в мешок еще пару гранат.

Стемнело. Бойцы отряда поужинали и высыпали во двор базы, чтобы покурить. Они разбились на мелкие группы и обсуждали предстоящий выход на «дорогу». Виктор посмотрел на часы, они показывали двадцать один сорок пять. Из дверей казармы вышел Марченко. Абрамов дал команду «Смирно» и, развернувшись через левое плечо, доложил ему о готовности группы. Марченко обошел строй, внимательно вглядываясь в лица бойцов, словно ища среди них колеблющихся. Наконец, он вышел на середину двора и дал команду всем попрыгать на месте. У одного новенького бойца что-то зазвенело в заплечном мешке.

– Что у вас звенит, боец? – спросил Марченко. – Кто старший группы?

Из строя вышел молодой человек и вытянувшись в струнку, назвал свою фамилию.

– Вы проверили снаряжение ваших людей? – спросил его Марченко.

Тот, молча, пожал плечами. Тогда Марченко снял с плеч бойца мешок, и все содержимое вывалил на землю.

– Разберитесь с бойцом, – скомандовал он и отошел в сторону. – Когда будете готовы, доложите.

Марченко и Абрамов, как по команде, повернули головы и посмотрели на светящееся окно, за которым был виден силуэт Татьяны. Командир перехватил взгляд Виктора раньше, чем он успел отвернуться.

– Куда смотришь, Абрамов? – спросил он Виктора. – Там ничего интересного для тебя нет.

– Никуда, товарищ командир, – явно лукавя, ответил Абрамов. – Вы повернули голову в ту сторону, ну и я за вами.

Марченко промолчал. Виктор подошел к бойцу и укоризненно посмотрел на него. Тот быстро уложил свои вещи в мешок и закинул его за плечи.

– Попрыгай, – приказал Абрамов.

Боец сделал несколько прыжков.

– Фамилия?

– Чья фамилия? – переспросил боец.

– Твоя, «молодой», твоя. Свою фамилию я давно знаю.

– Дубограев, – ответил он.

– Так вот, товарищ Дубограев, в следующий раз за подобные дела будете наказаны, если, конечно, вернетесь с операции. Повторяю для всех! – повысив голос, произнес Абрамов. – На дороге мелочей не бывает. Дорога не терпит разгильдяев и шутников. Помните, бойцы, что жизнь вашего товарища по оружию находится у вас в заплечном мешке. Забренчало, и нет ни вас, ни вашего товарища. Всем все ясно?

Группа молчала, значит, все поняли его слова правильно. Он подошел к командиру и доложил о готовности группы к маршу. У ворот базы стояли два ГАЗ–66. Они быстро погрузили боеприпасы, а затем погрузились и сами. Марченко сел в первую машину, Виктор, во вторую. Машины, мигнув на прощание фарами, медленно тронулись с места. Абрамов повернул голову и увидел около ворот Татьяну. Она стояла в белом халате и молча, провожала их в дорогу. Кого конкретно, его или Марченко, он не знал, но Виктору хотелось верить, что его.

***

Вот уже сорок минут они были в воздухе. В тусклом свете лампочки над кабиной пилота Виктор вглядывался в напряженные лица новеньких ребят. Он еще не запомнил их по фамилиям, и ему было трудно с ними общаться. Каждый из этих сильных и здоровых парней под его оценивающим взглядом старался казаться бодрым. Но, Абрамов, не верил этой напускной браваде, так как считал, что это обратная реакция организма на сковывающий его страх перед неизвестностью. Кто из них и на что способен, покажет первое боевое столкновение. А пока, они были не в меру веселы и травили анекдоты.

Марченко сидел около кабины пилотов. Его глаза были закрыты, и трудно было понять, дремал он или наблюдал за всеми ими. Виктор повернул голову и посмотрел в иллюминатор. Под ними черная бархатная темнота. Перед тем как отправиться на операцию, Абрамов тщательно изучил карту. Судя по ней, им придется десантироваться на небольшой поляне в лесу, на склоне горы. Что там их ожидало, не знал никто.

Наконец, над кабиной пилотов загорелась красная лампочка. Марченко встал. Вслед за ним поднялись и остальные бойцы. Вертолет мягко приземлился на небольшой поляне, окруженной темным и недобрым лесом.

– Вперед! – скомандовал Марченко, и они, один за другим начали выскакивать из вертолета. Разгрузив вертолет, они отошли в сторону. Машина медленно поднялась в воздух и взмыла над нами, пригибая потоками воздуха стволы деревьев. Еще минута, и машина скрылась в ночи. Выставив боевую охрану и разведку, спецназ начал движение. Это только человеку, который никогда не был в настоящих горах, кажется, что спускаться с гор легко: иди себе вниз и все. Вскоре, «молодые» поняли, что спускаться по каменистому обветренному склону намного трудней, чем по нему подниматься. И уж, наверняка, опасней. Сила инерции и кажущая легкость несут тебя вниз, тянут, заставляют бежать, ведь за спиной у тебя, как минимум пятьдесят килограммов боеприпасов и другого снаряжения. При малейшем неверным шаге человек рискует вывернуть себе ногу, либо в случае удачи – просто ободрать свою «пятую точку» в кровь.

– Мужики! – обратился к ним Абрамов. – Нужно спускаться вниз не напрямую, а «змейкой» или боком к горному склону. Ставьте ноги не прямо перед собой, а «ступеньками», ребром…

Поняли ли они его советы или нет, Виктор не знал. Впереди него шел Лавров с пулеметом на плече. Над ними, словно сосульки, нависли скалы, а внизу, в сером утреннем рассвете лежал спящий кишлак. Абрамов шел, стараясь не думать о предстоящем бое. Так проще, потому что никто не знает, что ждет их впереди. От былой бравады «молодых» не осталось и следа. Сейчас их жизнь напрямую зависела от его опыта и принимаемых им решений. Новенькие все это хорошо понимали и поэтому шли, молча, не отрывая своего взгляда от его спины.

«Неужели в этом кишлаке находится крупная база моджахедов? – подумал он. – Если так, то почему ее не накрыли с воздуха? Ведь Марченко мне ничего не говорил об этом кишлаке. Неужели не доверяет? Нет и еще раз нет! По всей вероятности, Марченко не хотел в этот раз делить груз ответственности на нас двоих. Если так, то я благодарен ему за это».

Они тихо обошли кишлак слева и залегли у первых домов. Дорога, проходящая через кишлак, по данным разведки штаба, была заминирована. Следовательно, атаковать, используя центральную дорогу, нельзя. Растворяясь в дымке утреннего тумана, они медленно двинулись вглубь кишлака, прижимаясь к домам. Дорога из кишлака была одна, и они ее наглухо закрыли. Виктор пополз к Марченко, который ставил задачу перед старшими групп.

– Запомните одно! Ни один живой человек не должен покинуть кишлак. Всем понятно? – произнес командир и посмотрел на Абрамова. – В противном случае мы навсегда останемся здесь. Мы слишком далеко зашли в тыл противник, и обратная дорога зависит лишь от нашей слаженной работы и удачи.

Виктор приложил бинокль к глазам и начал медленно рассматривать кишлак. С этой точки он просматривался полностью

«Странно, – подумал он, – но на имеющейся у него карте этого кишлака не было. Кто его мог построить в столь короткие сроки?».