Меня тянет внутрь. Не знаю почему, но что-то заманивает меня в этот дворец, где нет ни комнат, ни дверей. Один коридор следует за другим, десятки других ответвляются в разные стороны, но все они ведут обратно в библиотеку, и постепенно до меня доходит, что она составляет центр дворца, что все эти запутанные пути служат только этой цели: вернуться к ней. Дворец – не что иное, как заброшенный, одинокий лабиринт. Как и сердце его единственной обитательницы.

Мне нет спасения – ни от Ледяной ведьмы, ни от уготованной мне судьбы.

Но я продолжаю блуждать по коридорам. Меня тянет прочь из комнаты, где моя старшая сестра коротает свое одинокое существование, тратя годы на рассыпающиеся бумажные страницы, пока сама она не станет всего лишь угасающим воспоминанием.

Люди на картинах никак не дают мне покоя. Со всех сторон они наблюдают за мной, и кажется, я слышу отголоски их давно ушедших голосов, шепчущих о странной незнакомке, блуждающей по коридорам.

Я и сама думаю, что петляю по коридорам без всякой цели, пока не нахожу его.

Полотно висит между портретами чернокожей крестьянки и старика с понимающим взглядом. Сначала мне кажется, что я ошиблась, и тогда я подхожу ближе. Бледная кожа, светлые волосы и водянистые глаза. Уголки рта угрюмо опущены, плечи напряжены. Он выглядит напуганным, и мне интересно, могла ли я однажды что-то почувствовать к нему? Я подношу руку к разбудившим меня губам, провожу по грубой краске холста и не чувствую ничего.

– Это он?

Я оборачиваюсь. Я не услышала ее прихода, не почувствовала ее магии. Ледяная ведьма пристально смотрит на меня внимательным взглядом.

– Это тот человек, который тебя разбудил?

– Да, – говорю я, поворачиваясь к принцу на портрете спиной. Не могу вынести его взгляда – одновременно укоризненного и испуганного. – Кто создал все эти картины?

– Я. – Она делает шаг к стене и касается своей тонкой белой рукой лица чернокожей крестьянки. – Я рисую эти портреты, чтобы не забыть их лица.

– Кто они?

– Люди, – просто отвечает Ледяная ведьма. – Ты видела их вблизи? Видела их простую красоту? Ни один из них не похож на другого. Они уникальны. Они совершенны в своем несовершенстве. Видишь эту женщину? Видишь блеск в ее глазах? Она умерла, чтобы спасти свою сестру… она не знает, что та висит в двух коридорах дальше. Она не знает, и поэтому ее глаза блестят. Она считает, что одержала победу надо мной, и это делает ее счастливой даже после смерти. Разве не странно?

Я смотрю на портрет крестьянки и не вижу никакого блеска. Не вижу ничего, кроме мертвых холстов. Но я понимаю, что каждая из этих картин – жертва Северных ветров, навечно заточенная в бумаге. Как слова в книгах…

– Жаль, что все закончилось так быстро, – бормочет Ледяная ведьма, глядя вроде бы на меня, но в то же время – мимо, на картину, что висит за моей спиной. – Мы так никогда и не узнаем этого, правда? Существует ли для нас настоящая любовь? Для тебя – и для нас. И был ли он ею.

Но я только смотрю на нее – я не могу ей ответить. Что мне сказать? Что я не жалею о его смерти? Что он для меня ничего не значит? Что я прощаю ее?

Она коротко кивает мне, будто понимает. Бросает на меня нежный взгляд, а потом отворачивается.

Так же тихо, как пришла, Ледяная ведьма исчезает – шаги ее стихают, словно вздох, словно падающий снег.

Я смотрю ей вслед, пока она не скрывается в конце коридора.

Медленно следую за ней, а как иначе? Все пути ведут к цели, один – длиннее, другой – короче. Я выбираю самый долгий, подальше от магии моей сестры, которая заставляет мою кровь кипеть, дразнит и зудит во мне, манит и мучает. Я взбираюсь на самую высокую башню и открываю стеклянные окна. Северный ветер дует навстречу холодом, его магия струится вокруг меня, затем – внезапно – он отступает, оставляя меня высоко в башне одну. Моя сестра дает мне время, чтобы прояснить ситуацию. Она дает мне время, мне, Лилит, и какое-то милостивое мгновение Королева во мне молчит, и я смотрю на мир, которому принесла больше бед, чем счастья, и думаю, смогу ли однажды искупить свою вину?

– Кто он? – спрашиваю я ее, пока мы наблюдаем из своего укрытия за черноволосым мальчиком.

Мы лежим на животах под цветущим летним кустом с яркими красными цветами. Она совсем рядом со мной. Я слышу ее дыхание и вижу сдерживаемые слезы, которые блестят в ее глазах. Чувствую ее покрытые шрамами руки рядом со своими, ожоги еще не полностью зажили.

– Мой брат, – шепчет она. – Он сбежал в тот день, когда меня и мою мать повели на костер…

Маленький мальчик стоит в стороне от других детей. Он играет с веткой, рисует на песке фигуры. Он выглядит одиноким. Лицо у него серьезное, взгляд замкнутый. Ему довелось пережить уже немало страданий. Я помню его, помню как он убегал прочь от умирающих в деревне.

Она беспокойно ерзает на траве, ощущая непреодолимое желание вскочить, обнять его и заверить, что она в порядке, она жива, она любит его…

Но я ее останавливаю.

– А потом? – тихо спрашиваю я. – Потом что? Заберем его с собой в лес? Будет расти среди призраков?

Она стонет и закрывает глаза.

– Не знаю…

Из большого кирпичного здания за лугом выходит женщина. Она зовет детей, они все слушаются, и маленький мальчик – тоже. Он следует за остальными, склонив голову. Женщина ждет его, гладит по волосам и что-то дружелюбно говорит. Я вижу ее улыбку.

– Ему здесь хорошо, – тихо убеждаю я. – Что мы можем ему предложить?

Едва дверь за детьми и женщиной закрывается, над лугами повисает жуткая тишина. Лишь детские голоса приглушенно звучат из окон.

Она тут же вскакивает и бежит вниз по склону.

– Не надо, – шиплю я, но ее уже нет. Быстро следую за ней, догоняю у дерева и затаскиваю за его ствол. – Нас увидят!

Но ей все равно. Она становится на колени, дрожит, хватает ветку, которую всего несколько минут назад держал в руках ее брат. Опускаю взгляд вниз и вижу то же, что и она.

– Он рисует меня, – хрипло шепчет она. – Он рисует мою смерть!

Я смотрю на линии на песке. Они изображают колья и костер, горящие тела и пламя. Повсюду пламя.

– О боже.

Я опускаюсь на колени и хватаю ее за руку. Ни одно слово в мире не в силах облегчить ее боль. Я поднимаю руку и приказываю ветру задуть нарисованное пламя, заставляя исчезнуть колья, дым и хворост, гашу огонь и преображаю его, пока она и ее мать не встают рука об руку на покрытом цветами лугу.

Она рыдает, слезы капают на песок. Их я превращаю в маленькие розочки, которые обрамляют картину в форме сердечка.

Потом я тяну ее прочь. Я могу изменить картинку, но не прошлое.

Когда лес поглощает нас, она прощается со своей прежней жизнью и с ним.

Прибытие

Приближается время суда, Северный ветер зовет меня, и я знаю, что меня ждут. Я поднимаюсь со своего уединенного места и расправляю плечи. Правители приходят и уходят. Ступень за ступенью я спускаюсь вниз, мимо висячих гробов, к центру дворца. Все идет как должно.

Я знаю, куда идти – во двор. Сюда они прибудут, одна за другой. Снег поблескивает в вечных сумерках далекого севера. Хлопья величиной с кулак наполняют ледяной воздух, танцуя в обманчивом падении. Я плотнее закутываюсь в свое красное пальто. Запах охотника на ведьм еще не выветрился из него. Закрываю глаза и позволяю себе краткий момент воспоминаний и слабости.

Скучает ли он по мне? Или я – всего лишь одно из имен в его списке? Он хотел убить меня, в тот последний момент нашего с ним путешествия, да, хотел. Потому что увидел, какая я на самом деле, какой я могу быть. Он увидел Королеву, когда я убивала Морскую ведьму.

И, как ни странно, я могу его понять. Я опасна. И если у меня будет вся моя сила, то никто уже не сможет меня остановить. Даже он.

Звуки взмахов мощных крыльев возвращают меня к реальности. Я поднимаю взгляд к снежному небу, но не вижу ничего, кроме белых и серых хлопьев. И лишь потом на небосводе мало-помалу начинают вырисовываться неясные очертания громадного грозного зверя – дракона.

Первая сестра пришла судить меня.

Дракон лениво делает круг, взгляд его горит, жаркое дыхание заставляет хлопья снега слезами стекать на землю. Лава и огонь, пепел и дым – от него пахнет адом, из которого он рожден.

Сотрясая землю, он с грохотом приземляется на краю двора, черные когти оставляют на девственном снегу дымящиеся борозды. Он поднимает голову и пышет искрами, потом замирает, и его всадница спешивается. Я слышу, как она тихо разговаривает с драконом, произносит успокаивающие слова. Он не любит зиму, не любит снег и Ледяную ведьму. Он не любит Ледяную ведьму, так же как Повелительница драконов ненавидит свою старшую сестру. Но вот она поворачивается и пристально смотрит на меня. Ее взгляд похож на взгляд дракона, и я знаю, что она немедленно убила бы меня, если бы только могла. Наголо обритая голова феи бледно мерцает на фоне черного тела ее спутника. Она приходит ближе. Уверенный шаг, уверенная аура. Потрескивающая, горячая магия обрушивается на меня. Сила Повелительницы драконов неоспорима.

– Сестра, – выплевывает она, останавливаясь прямо передо мной. Ее тело заковано в черную чешуйчатую броню, облегающую, словно вторая кожа. Она и ее дракон – одно целое.

– Милый питомец, – насмешливо говорю я.

Она рычит. Ее так легко задеть. Когда ее взгляд вспыхивает ненавистью, мне остается только снисходительно улыбаться.

– Скоро тебе будет не до смеха, – пророчит она. – Потому что я здесь, чтобы окончательно уничтожить тебя, и тогда мир наконец освободится от твоего отвратительного существования.

– И ты думаешь, что без меня он станет лучше?

Она смеется, хрипло и резко.

– Нет. Сестра, ведь даже после смерти твое семя все равно пустит корни и будет продолжать расти и расти, пока не поглотит мир людей, не оставив ничего, кроме истерзанных ненавистью фигур, пока мы все не станем такими, как ты.

На этот раз рычу я.

– Ты не такая, как я!

– О да, сестра, я такая же, как и ты. – Она смотрит на небо.

Я вновь слышу шум крыльев. Но этот раз он тише, но не менее мощный. Фигура черной вороны быстро приближается; двумя взмахами широких крыльев она приземляется на край колодца – только для того, чтобы в следующее мгновение сбросить крылья и предстать в образе феи.

– Каково это, когда против тебя поднимается твой собственный выводок? – смеется Повелительница драконов, разворачивается и шагает навстречу пернатой. – Добро пожаловать, Хагравен!

На голове у нее большая черная корона. Хагравен поправляет свой зелено-черный мерцающий плащ из перьев, переводит взгляд на Повелительницу драконов и коротко, хотя и не особенно сердечно, улыбается, но потом видит меня – и застывает.

– Итак, вот она, потерянная сестра. – Мягко взмахнув своим плащом, она соскальзывает с края колодца. – Посмотри, Повелительница драконов, посмотри, какая она слабая. Если бы я не знала, кто передо мной… Ты плохо выглядишь, королева, плохо. Даже для человека, если можно так сказать. – Она оглядывает меня большими глазами, куда более темными, чем мои, более таинственными и настороженными. Глазами хищной птицы.

Рядом с ней словно из ниоткуда появляется Провидица. Пальцы одной руки покоятся на кольце, надетом на другую. Волшебное кольцо – она забрала его у меня! Я сжимаю кулак, удивляясь, почему до сих пор не замечала его отсутствия.

Провидица смотрит на меня, но на лице ее нет ни ненависти, ни страха или раскаяния. Она только коротко кивает мне и опускает руки. Красные, фиолетовые, оранжевые – летящие ленты опоясывают ее тело, шелковые ткани переплетаются с золотом, шнурами и бренчащими монетами.