Едущий впереди Эйлер не подозревал, о чём я думаю. И не чувствовал мой взгляд, буравящий его спину – если и чувствовал, этого не показывал. Хотя, наверное, болтовня Реи не давала ему сосредоточиться. Даже мне было слышно, как многословно она повествовала о том, что пережила на болоте.

Спешились мы у входа в самую большую палатку. Вне всяких сомнений, она принадлежала главнокомандующему. Развевающиеся у входа штандарты Гардов – в том числе красный медведь самого Эйлера, размеры, богато украшенный вход – всё говорило об этом.

На душе у меня поселилась тяжесть. Смертельно не хотелось заходить, тянуло повернуть лошадь, ударить каблуками по бокам и умчаться куда глаза глядят. Подальше от Эйлера, подальше от Гардов и их людей, подальше… подальше и от Сенмайеров тоже.

А что, поселюсь в лесу, буду жить чем стихия пошлёт – с моим даром не пропаду. И пусть Рея выскакивает замуж за Эйлера, пусть рожает ему сколько угодно детей – совет им да любовь.

Я угрюмо прошла в палатку вслед за объектами моих мыслей. Воины за нами не последовали, занялись лошадьми.

Внутри было темно, но Эйлер взмахнул рукой, и расставленные в изобилии тут и там магические свечи разом вспыхнули.

– О-о-о!.. – услышала я очередной восторженный возглас Реи.

Что ж, этого не отнимешь, устроился Эйлер с удобствами. Я даже почувствовала себя неуютно – вся в болотной грязи, в смраде, изляпанная с ног до головы. Наши с Реей чёрные следы красовались на багряных исфийских коврах, как пятна проказы.

Ширма – видимо, там постель. Низкий столик, переносной магический очаг. Кресел нет – вернее есть, но тоже исфийские, низкие, без ножек, специально для того, чтобы сидеть на коврах, полулёжа. Тускловатый блеск золотых чаш, золотая же отделка столика, картина тушью на ширме – богато, гис бы его побрал, но довольно ненавязчиво. В такой палатке, наверное, приятно отдыхать.

Вот только вся эта исфийская атмосфера меня пугала. Сразу на ум пришли гаремы и наложницы.

Для чего Эйлер притащил нас именно сюда? Он же не собирается…

Хотя для этого мы с Реей слишком грязные.

Обрывая мои несущиеся по кругу мысли, Эйлер сказал:

– Устраивайтесь, я распоряжусь, чтобы о вас позаботились.

– Спасибо, вы так любезны! – тут же отозвалась Рея.

Я ничего не ответила, хотя Эйлер смотрел на меня. Прошёл рядом, чуть не задевая краем одежд. Я хотела было отшатнуться, но не успела – он уже вышел наружу.

Я так давно его не видела.

Это незнакомое ощущение неуютности в его присутствии. Он убийца моего брата и мой враг, но я помню то время, когда всё было иначе. И взгляд тоже вызывает неуютность. Он какой-то… слишком пристальный, слишком жаркий, как будто требует чего-то. Под этим взглядом тянет потупиться.

Я раздражённо помотала головой. Бросила взгляд мельком на Рею, которая бродила по коврам, не слишком заботясь следами, что оставляла. Протягивала руку к золотым чашам, рассматривала рисунок на ширме, делая восхищённые комментарии. Я позавидовала её беззаботности.

Пожалуй, отсюда удрать будет посложнее, чем из родного замка. Там я знала каждый закоулок, каждый проход, знала, где когда сменяются караулы, как можно пробраться незаметно. Здесь всё иначе.

И у меня нет времени на то, чтобы досконально изучать здесь всё. Эйлер может в любой момент приказать сниматься с места. Если нас увезут в замок Гардов, побег будет почти невозможен.

Гис, если бы не Рейтинна. Её присутствие усложняет всё в тысячу раз. Можно попросить землю создать ход – но смогу ли я упросить сестру не поднимать шум? Особенно после того, как мы попали в такую передрягу на болоте. Да Рея теперь будет опасаться и нос сунуть за пределы охраняемой территории.

Сейчас же сестра выглядела совершенно спокойной и даже довольной.

– Просим прощения, – пропели женские голоса где-то снаружи, совсем рядом.

Одновременно с этим завес палатки приподнялся, и внутрь скользнули одна за другой четыре фигуры. В просторной палатке сразу показалось тесно.

– Просим прощения за беспокойство. Господин приказал помочь вам привести себя в порядок, – кланяясь, сообщила одна из женщин.

Все они были одеты чисто и чем-то похоже. Длинные юбки, фартуки, опрятные кофточки с засученными рукавами. На головах платки, но у пары девушек из-под платков выбивались кудри, у одной тугие коричневые, у второй светлые, почти как у Реи. По виду эти двое были примерно мои ровесницы, может, чуть старше. Другие две женщины выглядели лет на тридцать.

Я уставилась на них с подозрением. Прислужницы, конечно. Но только ли прислужницы? Судя по тому, что я слышала об Эйлере, те две, что помоложе, вполне могут скрашивать ему не только дни, но и ночи.

Пока я размышляла, женщины развили бурную деятельность. Нас с Реей препроводили за ширму, где обнаружилась поставленная стоймя широкая бадья. Её перевернули горизонтально, перетащили поближе магический очаг, откуда-то натаскали горячую воду – и буквально через четверть часа нас с сестрой сноровисто раздели и запихнули в эту воду отмокать.

Только очутившись в этой бадье, почти полностью обнажённой – тонкая липнущая к телу сорочка, намокнув от воды, не скрывала ничего, – я сообразила, в каком деликатном положении нахожусь. Принимать ванну в палатке Эйлера Гарда! О боги. Узнай об этом хоть кто-нибудь, и я никогда не выйду замуж.

Или Эйлер того и добивается? Хочет погубить нашу с Рейтинной репутацию заранее, ещё не прикоснувшись и пальцем?

Но мытьё шло своим ходом, Эйлер не появлялся, и я понемногу успокоилась, отдаваясь умелым рукам.

Женщины действовали сноровисто и аккуратно. Промыли мои и Рейтинны волосы (я так и не осмелилась отрезать косу, было страшно заявиться в таком виде к Ланвейсам), размяли уставшие плечи и спину, вычистили грязь из-под ногтей. После всех этих безумных скачек, сражений, ночёвок в лесу, горячая вода и нежные руки служанок погрузили меня в настоящее блаженство.

Несколько раз меняли воду, и когда сделали это последний раз, то добавили какой-то молочно-белый порошок, давший приятный запах и блаженное чувство расслабленности во всём теле. Я полулежала, откинувшись на край бадьи, и через полузакрытые глаза наблюдала за девушками, разминавшими Рею.

Симпатичные и молодые. Вполне могут греть Эйлеру постель.

Может, одна из них та Марфина с вонючими ногами, о которой говорили воины.

Мысль заставила меня усмехнуться. Но почему-то осознание этого было неуютным.

Даже если не одна из этих четверых – есть в лагере и другие женщины. Может быть, даже куртизанки. Ходил слух, что Эйлера одно время сопровождала одна женщина из столицы. Но не вынесла военных тягот и удрала обратно.

Настроение испортилось.

Снаружи раздался голос Эйлера. Он произвёл на меня эффект разорвавшегося у самых ног ядра. Накатывающая дрёма слетела в то же мгновение. Не хочу, чтобы он входил сюда!

Но он вошёл.

Я сжалась в комочек – да и Рейтинна испуганно притихла. В каком бы восторге она от Эйлера ни была, вторжение посреди омовения к девушкам дворянской крови – это было неслыханно.

К счастью, Эйлер остановился у самого входа. Из-за ширмы он не мог нас видеть, но голос его я слышала прекрасно:

– Рисанна, нам нужно поговорить.

Глава 7

Я вздрогнула, мгновенно ожесточаясь. О чём нам разговаривать? Уверена, ни о чём хорошем.

Но Эйлеру не требовалось моё согласие.

– Я приду, когда вы закончите. Будь готова.

Боги, как зловеще это прозвучало. Даже Рея одарила меня обеспокоенным взглядом.

Эйлер вышел, а я обхватила себя за плечи, глубже погружаясь в горячую воду. Будь готова! В свете этих слов внезапное мытьё приняло вдруг совершенно определённое значение.

– Он хочет попросить твоей руки! – выдала вдруг Рея.

Её глаза засияли, она молитвенно сложила ладошки у груди. Я ничего не ответила. Придумала себе объяснение, называется.

Да он уже это сделал. Вернее, не попросил, а потребовал моей руки – отец не в том положении, чтобы ему отказать. И в этом нет ни толики романтических чувств, тополиным пухом забивших головку моей дурочки-сестры. Один голый расчёт и политика.

– Пожалуйста, госпожа, – одна из женщин подавала мне огромное пушистое полотенце.

Я нехотя встала, вышла из бадьи и позволила закутать себя. Сзади раздавался плеск воды и шорохи – другие две служанки занимались Реей.

Сняв с меня сорочку, женщины насухо вытерли тело и поднесли сухую одежду. Я напряглась: не хотелось надевать неизвестно чьё платье и бельё. Заметив мой взгляд, одна из женщин успокаивающе сообщила:

– Лорд покупал это у купцов, в подарок домашним. Всё чистое, свежее, никто не носил это до вас.

Домашним? Скорее, своей любовнице, разве нет? Сестёр у Эйлера не было, насколько мне помнилось.

Впрочем, в моём положении выбирать не приходится. Не идти же на встречу к Эйлеру голой.

Я кивнула, сделав вид, будто вовсе не интересовалась ни одеждой, ни тем, кому она предназначалась. Позволила одеть себя, послушно просовывая руки в рукава.

Платье оказалось тоже исфийское – пояс затягивался под самой грудью, по бокам были разрезы, а вниз надевались лёгкие шёлковые штаны. Красивое, богатое, серебряная вышивка по тёмно-алой ткани. Цвета не совсем мои, но сочные и яркие, этого не отнять.

Рею одели в похожем стиле, разве что ей всё было велико. Тёмно-синее платье с золотой отделкой явно провисало в груди, да и по плечам не подходило. Не обращая на это внимания, Рея крутилась перед маленьким круглым зеркалом на серебряной подставке – небось, Эйлер использовал его для бритья, – пытаясь разглядеть себя всю.

– Так необычно, смотри, Риса! – она высовывала из разрезов платья то одну, то другую ногу.

Я бездумно кивнула. Красивые платья – это, конечно, хорошо, но намерения Эйлера меня волновали куда сильнее.

Служанка повесила мне на плечи полотенце и аккуратными нежными движениями стала высушивать пряди. На половине дела вход в палатку снова раскрылся, и на пороге показался Эйлер. Окинул меня напряжённым взглядом. Внутри у меня всё невольно похолодело.

– Спасибо, пока хватит, – сказала я служанке, не отводя глаз от Эйлера.

Почему-то мне казалось, что стоит отвернуться или потупиться, как это станет началом заведомо проигрышной схватки.

Служанка вместо полотенца накрыла мне плечи шалью, чтобы не до конца просохшие волосы не намочили одежду. Я подошла к Эйлеру и остановилась в нескольких шагах.

– Идём, – он повернулся, придерживая для меня полог палатки, и я, стараясь не коснуться Эйлера ни кончиком рукава, проскользнула мимо.

Недалеко: он почти сразу перехватил меня за руку.

– Сюда.

Я вздрогнула от неожиданного прикосновения. Мгновенно взбурлили эмоции: да как он смеет? Уже считает себя моим женихом?

Кроме возмущения была и злость на себя. На то, что это возмутительное прикосновение прогнало горячую волну по телу, за то, что там, где он коснулся, жгло как огнём. На эту хозяйскую хватку, эту шершавость мужской ладони, привыкшей управляться и с женщинами, и с оружием. На понимание, что он может обхватить пальцами моё предплечье, сломать его, как соломинку. Понимание, что я в его власти – как враг, как пленница, как беззащитная перед мужчиной женщина.

Слава Матери, наваждение быстро прошло. Эйлер втолкнул меня в соседнюю палатку – куда меньше размером и беднее убранную. Вернее, тут вообще не было особого убранства: крепкий высокий стол с бумагами, два комода, несколько стульев. Кажется, здесь Эйлер устроил свой кабинет.

– Садись.

Он отпустил меня, и я последовала приказу. Демонстративно потёрла то место, которого он касался. Хотела, чтобы он знал, что мне неприятно.

– Что вы делали там, на болоте Мёртвых?

– Хотели с утра прогуляться. Лошадь сестры понесла, я погналась за ней. Так и очутились.

– Далековато для прогулки, нет?

Я дёрнула плечом. Он остановился сзади. Спинка стула скрипнула, когда на неё легли тяжёлые ладони. От тепла мощного тела сзади мне захотелось отстраниться.