– Там напротив каждого пункта написан штраф! Вы с ума сошли ставить такие суммы! – воскликнул он, утирая пот со лба скомканным черным платком. «Все будет хорошо!», – гладила мать бледную чуть дрожащую руку. Изабо надменно провожала взглядом какую-то девицу в точно таком же платье.

– Я же сказала. Либо я бью учениц, а иногда даже плохими словами по самооценке, либо я бью по карману родителей, – произнесла я, глядя в глаза отцу.

– Да, но не такие суммы! – закусил губу глава семейства, сводя дебет с кредитом и поражаясь моим финансовым аппетитам. – Мадам Катлин Телфи брала куда меньше! Ее школа тоже считалась одной из лучших в городе!

– И почему здесь не мадам Телфи? – спросила я, глядя на Изабо, поправляющую свой розовый бантик. – И чему же вас там учили, милое дитя?

– Мы учились по сказкам! Нас учили мысленно проживать отбор, – пояснила девушка, пока ее мать кивала каждому слову. – Нас учили представлять, как ты побеждаешь в отборе! Мадам Катлин говорила нам побольше мечтать! Нас учили, как правильно улыбаться принцу, чтобы произвести на него впечатление. Я, между прочим, закончила Академию Мадам Катлин с отличием!

– Что ж ты раньше не сказала, золотко ты мое! – ласково произнесла я, глядя на нее с умилением. – Что ж ты молчала, что вы учились по старым сказкам! Слушай меня внимательно! Молчишь, как русалочка, сохраняешь спокойствие Белоснежки, ночью дрыхнешь, как спящая красавица…Так понятней?

– Папа! – внезапно заорала Изабо, поднимая юбку и мчась в сторону торговца конкурсами. Ее семейство ломанулось следом. «Все конкурсы с отбора! Прочитала – принца завоевала!», – горланил торговец совестью.

– Это наш шанс! – кричал отец, раскошеливаясь на бумажку.  «Тут танцы! Мадам Телфи учила нас танцевать!», – шушукалась семья, пока я смотрела на них с умилением.

– Самое мудрое вложение денег из тех, которые я видела, – усмехнулась я, пока семейством обсуждалась песня на конкурс песен. Нищий смотрел на меня, а я смотрела на него, показывая перстень. – Если бабушка умерла, это еще не повод прикарманить себе всю выручку. Берешь свой процент, а остальное относишь в мою школу. Гадалкам скажи тоже самое. И только попробуйте не отчитаться. Вы знаете, что будет.

– Хорошо, – процедил сквозь зубы торговец, исчезая в толпе. На меня смотрели удивленные взгляды.

– Один бизнес – хорошо. Три бизнеса лучше, – вздохнула я, глядя на мятый листок в руках любителей расставаться с деньгами.

«И вот он долгожданный момент! Врата королевского дворца открываются! Мы будем за вас болеть и переживать! За каждую!», – послышался громкий голос мага. Все дружно бросились обниматься, прощаться. «Ты обязательно победишь!», – кричали родители дочерям. «Я стану королевой!», – кричали они родителям.

«Но перед вратами установлен магический детектор! Все мы помним главное правило – никаких магических артефактов! И никаких магических зелий влюбленности! В случае обнаружения – вы дисквалифицируетесь!», – торжественно произнес Ангус, пока девицы выстраивались в пеструю цепочку. Я поставила Изабо впереди себя, терпеливо ожидая своей очереди. Странно, но принц еще никому не изменил, а все уже с рогами.

– С собой нет магических артефактов? – спросила я Изабо, прекрасно зная, что мои маленькие друзья, спрятанные в одежде и украшениях прошли не первый отбор.

– Нет, я прекрасно знаю правила, – гордо ответила Изабо, пока я думала, как представить ее принцу. «Следующая!», – послышался голос, а я обернулась, видя длинную шеренгу единорогов, изредка разбавленную здравым смыслом в виде обычных платий. Сверкающая арка внезапно на всю площадь завизжала, а девица, стоящая в ней отпрянула.

– Это фамильное кольцо! Я не знала, что оно магическое! Честно! – кричала девушка, а ее отодвинули в сторону, поставив магическое клеймо на лбу «Дисквалификация!». Слезы брызнули из глаз самой хитрой, а она бросилась к фонтану с остервенением отмывать метку.

Изабо держалась неплохо, а мы все приближались к магической арке. «Пусть красавица не переживает! Метка пропадет сама – собой через час! Очень жаль, но королевы, не умеющие читать, нам не нужны!», – послышался голос Ангуса, а я пристально смотрела на еще одну красавицу, которая спорила со стражей, уверяя, что ее подставили! И это не ее брошь очарования! На ее раскрасневшемся лице уже сверкала знакомая надпись.

– Это все Маргарита! – до хрипоты кричала девица, но никто не обращал на нее внимания. – Она мне подсунула ее!

Изабо шагнула в арку, как вдруг раздался отвратительный писк. Над аркой появилась надпись: «Любовное зелье!». Я опешила, не веря своим глазам. Из – под юбки у Изабо показался маленький флакончик с золотой крышечкой, вылетая в руки магов.

– Дисквалифицирована! – произнес маг, пока побледневшая Изабо ощупывала свой лоб, на котором виднелось позорное клеймо.

– А мадам Телфи говорила, что… – опешило юное дарование, которое я мечтала вернуть производителям без штампа «брак». Я схватилась за живот и прижала платочек ко рту, имитируя нервную тошноту.

– Ой, что-то я перенервничала, – задыхалась я, сгибаясь пополам и глядя на то, как Изабо пытается что-то доказать магам, но безуспешно. – Можно я попозже!

В арку уже зашла девица, стоявшая за мной.  Она спокойно миновала ее и прошла в золотые врата, где ее уже учтиво встречали слуги. Я отошла на безопасное расстояние, а потом цокая каблуками, как заправская кавалерия, бросилась в сторону Изабо. Ужас моей нервной системы вместе  с другими девицами в отчаянии терла лоб водой из фонтана. «Не смывается!», – рыдала растрепанная блондинка, растирая свой покрасневший лоб.

Мать суетилась возле  Изабо с мокрым кружевным платочком, пытаясь яростно стереть позорную надпись. От прически не осталось и следа. Сама убийца моих нервных клеточек подвывала,  помогая матери дрожащей рукой.

– Да вы просто находка для моего ненасытного кошелька! – усмехнулась я, подходя  поближе.

«Кажется, оттирается!», – причитала мать. Отец был немногословен, но очень красноречив.

– Мадам Тэлфи говорила, что можно! – верещала она. «Алхимик сказал, что его не найдут! Он давал гарантию!», – орал отец. Что орала мать, я так и не услышала.

Я схватила за руку Изабо,  пинками загоняя ее в карету. Она тряслась и возмущалась несправедливости, пока я орала: «Трогай!». Судя по всему, отец семейства воспринял это слишком буквально, навалившись на меня всем телом!

– Быстро, круг по соседним улицам! На платок и ко лбу! Держать две минуты! Не больше! Иначе будет ожог! – приказала я, вытряхивая из юбки один из пузырьков.

– Мама! – рыдала Изабо, пока я понимала, что нас уже видели вместе.

– Стоять! – заорала я, вскакивая с сидения и еще на ходу выскакивая из кареты и бросаясь на улицу. По улице брела рыдающая девица, в платье, от которого меня скоро будет тошнить. И возможно даже на платье. Клеймо позора горело на ее лбу, пока она размазывала сопли по лицу. А еще она мечтала размазать какую-то крестную, видимо, подавшую гениальную идеи.

– Мне нужна твоя одежда, – трясла ее я, видя заплаканные глаза и съехавший рог прически. – Сколько стоит? Быстро! Отвечай!

– Тысячу золотых, – всхлипнула девица, душа платок, как шею крестной.

– У меня нет с собой таких денег! – развел руками отец семейства, решив ударить финансовым кризисом по моей расшатанной нервной системе.

Он полез в кошелек, глядя на меня виноватым взглядом, словно заделал мне внебрачного ребенка.

– У меня есть… раз… два… Кажется, пять…

– Бумагу и перо! – задыхаясь, приказала я, прямо на дверце кареты выводя расписку и тыкая ее будущей убийце крестной.

– Вот, приходи в школу Саломеи Кляр. Бесплатно. Поняла? Она тебя всему научит. Пройдешь любой отбор! Хоть к герцогу, хоть к графу! Меняемся платьями! Только быстрее! – трепала ее я, приводя в чувства.

– Неужели? – глаза девицы округлились.

 Соображала девица так медленно, что я уже была спокойна за ее крестную.

– Быстро! – рявкнула я, глядя как красавица медленно стала расстегивать корсет.

– Тебе что? Музыку включить? – шипела я, расшнуровывая ее корсет. – Приличные девушки раздеваются только под менуэт? Спеши, как голая на кровать!

Если до этого дня никто не додумался проклясть эту семейку, то я быстро наверстала упущенное! Сначала краснела Изабо с платком на лбу. Потом очередь подкралась к ее матушке. Когда покрылся стыдливым девичьим румянцем отец, я уже вытряхнула девицу из ее платья, ныряя с ним в карету.

– Мне отвернуться? – деликатно спросил папаша, до сих пор не уверенный, что правильно понял значение фразы: «Феерлядская прахомидия!». Ему было важно знать, что означает это заклинание. И как оно в целом способно ускорить процесс раздевания.

Я сдирала платье, вытряхивая из него себя и все свои пожитки.

– А мышкин хобот тебе промеж глаз, что означает? – деликатно спросила мать, решив повысить свой уровень образованности в такой подходящий момент.

– Как вы можете так ругаться! – воскликнула Изабо. – Это неприлично!

– Ты на кого юбочкой шуршишь? – в упор спросила я, выбрасывая черное платье в окно.

Изабо гордо посмотрела на меня, но промолчала, пока я пыталась натянуть юбку. За каретой бежала девушка с криками: «Спасибо!».  Юбка уже побывала «гнойным прыщом на попе феи», но даже это не могло помочь ей застегнуться.

– Простите за нескромный вопрос, – прокашлялась мать, пока я пыталась влезть в чужой корсет.

«Шоб тебя кентавр ускакал!», – ругалась я сквозь зуб, расправляя радужное убожество и прикрывая корсетом белые полосы.

– А откуда у вас эти шрамы? Их так много… У вас была кошечка? – осведомилась мать, заглянув на лоб дочери.

– Есть пятно на биографии – ухудшение демографии, – усмехнулась я, пытаясь застегнуть корсет и утрамбовать в него природные богатства.

Накрутив волосы на рог, я стала распихивать свои сокровища по укромным местам.

– Вы неправильно сделали рог, – деликатно заметила мать семейства, обнимая  икающую Изабо.

– Вы неправильно сделали дочь, – резко ответила я, глядя на комок страданий. – Ничего, жизнь переделает!

Мы лихо вошли в поворот накреняясь так, что Изабо упала лицом в грудь матери. На меня повалился хозяин, целясь примерно туда же, но с куда большим восторгом.

Карета на скорости вылетела на площадь, рассекая огромные лужи грязи и обрызгивая ею зевак. Отобрав у матери платок, я внимательно посмотрела на чистый лоб красавицы, устроившей геноцид моих нервов.

Схватив юбку в одну руку и Изабо в другую, я неслась через всю площадь к тающей на глазах очереди.

 «А вот и опоздавшие! Девочки! Как вам не стыдно! Принц не любит ждать!», – слышался голос Ангуса, пока наши лица крупным планом показывали на экране.

Я немного успокоилась и сбавила шаг, видя, что время еще есть. Мой рог воинственно съехал на лоб. «Модель – одноглазый принц!», – пронеслось в голове, когда мы проходили мимо огромной лужи.

– А  Мадам Тэлфи говорила, что принц любит тех, кто опоздал!  –   поучала меня Изабо, пока я тянула ее за потную ладошку.

– Смотри! Это же принц!  – опешила я, открыв рот и дико округлив глаза.

– Где? – радостно завизжала Изабо, обернувшись. Я хладнокровно с ноги толкнула ее в грязь.

Грязь чавкнула и разлетелась по сторонам,  заставив меня брезгливо отшатнуться. Это на случай, если кто-то запомнил ее лицо.

«Аааааа!», – послышался рев, а я изобразила крайнее удивление.

– Кто это сделал? – с ужасом прикрыла я рот рукой, осматриваясь по сторонам. – Кто посмел? Мы его найдем и накажем! Ой, как накажем! Покараем!

– Иииии! – верещала Изабо. С ее лица, волос и рога капала грязь. На юбке и корсете появились два огромных уродливых пятна. Трясущиеся руки красавицы были в грязи, но она пыталась ими вытереть лицо.

Последняя девушка в очереди уже шагнула в арку. Я с усмешкой смотрела на разбитые склянки и сброшенные драгоценности, валяющиеся под ногами.