Джейк стал качаться, чтобы хоть чем-то занять время, и на удивление почувствовал себя лучше. Когда на улице распогодилось, он пробовал самостоятельно выходить из дома, когда родители уходили на работу. Каждый раз он уходил все дальше и дальше, становился сильнее, пока у него не стало получаться делать как минимум два круга по саду. Движение снимает напряжение.

Во время последнего осмотра в Портленде, его невролог сказал, что результаты потрясающие.

– Друг мой, ты совершенно здоров, – сказал доктор Ганхайм, сидя за компьютером и заправив руку за пояс своих чиносов.

Только я ногами не могу пользоваться, так и хотел ответить Джейк.

– Вопросы?

Джейк был рад, что попросил маму не идти с ним в процедурный кабинет. Стесняться он не собирался, а сам доктор Ганхайм даже не удивился его вопросу. Почему восемнадцатилетний парень не будет думать о своем члене? К сожалению, у доктора Ганхайма не было точного ответа на этот вопрос.

– Весьма вероятно, что половая функция сохранится в какой-то степени, нужно подождать и посмотреть. Я запишу тебя к урологу через пару месяцев. Ты все еще на этапе исцеления, Джейк. Не забывай про терпение.

Терпение? Доктор Ганхайм – хороший врач, но в такие моменты хотелось треснуть ему чем-нибудь по башке.

Теперь его собственная башка болела и пульсировала. Он посмотрел в сад, туда, откуда начинался лес. Зеленый оттенок сумерек поглотил солнце. Венера ярко сияла на фоне первых блеклых звезд. Вечерний бриз подул с холма, принося с собой запах сосен. Взгляд Джейка переместился дальше. Он увидел перевернутую коляску. Рядом с ней человека, невысокую женщину в комбинезоне, на вид старше его матери. Она наклонилась и смотрела на него. Она выглядела взволнованной, но вздохнула с облегчением. Она напомнила Джейку о Чейни, когда тот принес ему черепаху в зубах – с нахмуренными от любопытства и озабоченности бровями, не понимая, что это за штука такая. Джейк почти рассмеялся, когда вспомнил этот инцидент. Женщина нахмурилась.

– Господи ты боже мой, пацан! Какого хрена ты тут делать собирался? Убиться хотел?

5

Общение запахами

Пчелы из разных колоний узнают своих сожителей по улью по характерному запаху, и даже если на пасеке тысяча ульев любая пчела тут же сможет определить чужака; как и мама-овца в отаре может при помощи того же чувства даже самой темной ночью найти своего ягненка.

«Лангстрот об улье и медоносной пчеле,руководство для пчеловода» 1878 года

Когда колония медоносной пчелы ощущает какое-то беспокойство или тревожность, даже если это незначительная мелочь, например, когда пасечник открывает улей, чтобы посмотреть сотовые рамки или определить вид пыльцы, то первым инстинктом пчел будет поделиться информацией друг с другом. Несколько сторожевых пчел отправятся на разведку, но большинство сразу же припадает брюшком к земле, обнажая таким образом железу Насонова, и начинает обмахивать крыльями, распространяя секрет матки по всему улью, как вентилятор. Таким образом все обитатели получают успокаивающее сообщение, что все в порядке.

У Алисы в этот момент, наоборот, не было дружеского плеча, на которое можно было бы опереться в момент нужды. Она даже легонько никого не царапала на машине со времен старшей школы. Но сейчас она быстро скумекала, что кричать нет никакого смысла, особенно учитывая обстоятельства – она нанесла гипотетические увечья несовершеннолетнему ребенку на коляске. Уставившись на мальчишку, она заговорила тихим голосом:

– Парень, ты в порядке? Ты… можешь сесть?

Парень не ответил и продолжал улыбаться. Что-то здесь не так. Он умственно отсталый? Или это что – церебральный паралич? Вот же черт! Алиса стала рыться в карманах в поисках телефона.

– Позвоню в 911, – прошептала она себе под нос.

Тут парень перестал улыбаться, поднял руку.

– Нет, не надо. Я… я в порядке. Дайте полежать минуту. Перевести дух.

Он странно разговаривал, но в остальном казался невредимым, Алиса поняла, что нависла над ним слишком близко. Она сделала шаг назад. Что он, блин, делал тут в такой темноте? Алиса оглянулась вокруг, на сгущающиеся сумерки… никого.

– Ты тут один? – спросила она.

Мальчик кивнул.

Чувство вины и стыда накрыли ее с головой, как наркотик. Она покрутила головой – направо вдоль дороги, налево, – вокруг темнота и тишина. Она кинулась к своему пикапу, заглушила двигатель и включила аварийку. Когда она вернулась к мальчишке, он продолжал лежать. Алиса плюхнулась на землю, сложила ноги крест на крест и смотрела, как поднимается и опускается его грудная клетка.

– Молодец, дыши глубоко. Посидим тут немного, – предложила она.

Сумерки опускались все ниже, становилось темнее. Перекосившиеся фары пикапа отбрасывали два пучка света на деревья в саду. Она видела, как в лучах их света мечутся из стороны в сторону пчелы. Аварийка тикала, как нервный кухонный таймер, и сердце Алисы билось в том же ритме. Парень смотрел в небо.

– Сейчас вернусь, – сказала она. Пошла обратно к пикапу, взяла бутылку с водой и посмотрела на раскиданные ульи на заднем сиденье машины и в канаве. Тысячи пчел сидели на седушке и порхали крылышками, распространяя секрет своей семьи. Приподняв брюшко и обнажив железы Насонова, они распространяли феромон, который позволит им найти свою матку. Полный кавардак. И ему придется подождать.

Она вернулась к парню и протянула бутылку.

– Пить не хочешь?

Он покачал головой, и Алиса снова присела рядом с ним.

– Ты ранен? – спросила она и потом поморщилась. Он же колясочник, прости Господи. – Где-нибудь болит?

Мальчишка снова покачал головой. Что за волосы! Клювоподобный нос выступал на бледном лице. Джинсы в обтяжку под армейские бутсы. Как инопланетянин, честное слово, будто с неба что ли свалился в округ Худ Ривер.

– Головой не ударился?

– Не сильно. Она вроде… отскочила, когда я упал.

Алиса поняла, что у нее перехватило дыхание, и она выдохнула.

– Как тебя зовут?

– Джейк.

– Джейк. Я Алиса. Алиса Хольцман.

Потом он посмотрел ей в глаза и кивнул. Алиса немного расслабилась. Она учуяла запах холодной воды из оросительного канала и обрадовалась, что парень туда не отлетел. Галька впивалась в тело через комбинезон. В угасающем свете бледное лицо мальчика с безумной прической светилось. Алиса посмотрела на часы.

– Послушай, Джейк, мне надо позвонить твоим родителям и сказать, где ты находишься. Можешь дать мне их телефон?

Он покачал головой и поморщился от боли.

– Не надо, все в порядке. Я встану через секунду. Их по-любому еще нет дома.

Концовка была больше похожа на ложь, но, учитывая, что у них наверняка были с собой сотовые телефоны, не имела значения.

– Поня-ятно, – протянула она, не зная, что еще сказать. Алиса не общалась с мальчиками-подростками с тех пор, когда сама была подростком.

– Кажется, сесть смогу, – сказал парень.

Он поднялся на локтях, выдернул из ушей запутавшиеся наушники и убрал очки с шеи. Он осоловело заморгал и оглянулся вокруг.

– Что это за шум? – спросил он.

В воздухе вокруг них все пульсировало и вибрировало. В ослабевающих лучах угасающего света Алиса видела над пикапом колышущееся облако. Воздух рассекали взволнованные вопросы. Где матка? В безопасности ли колония? Пчелы-охранницы стояли на страже? Где все? Где дом? Несмотря на ситуацию с мальчиком, которая срочно требовала каких-то действий, на глазах выступили горькие слезы, когда она увидела, что сделала со своими пчелами. Она прокашлялась.

– Это пчелы. Медоносные пчелы, – сказала Алиса. – У меня в багажнике лежали ульи, сейчас пчелы в полной растерянности. Мне очень жаль, что все так произошло. Я тебя не видела. Наверное, я превысила скорость, но это моя дорога, и я тут редко вижу каких-то людей. И уж точно я не ожидала увидеть…

Она прервалась, смутилась. Мальчик смотрел на нее, и ей показалось, она увидела, как дрогнули его губы.

– Не ожидали увидеть, как инвалидная коляска ломится под откос Рид-стрит? – спросил он.

Она не знала, что ответить.

Мальчик перенес вес на другую руку и оглянулся через плечо в сторону пикапа.

– Пчелы, значит? И откуда у вас пчелы в машине?

– Я пчеловод, – ответила она, обрадованная, что можно сменить тему. – Это просто хобби. Она махнула рукой вдоль дороги в сторону своего дома. – У меня дома несколько ульев.

– Пчелиные улья. Ух ты.

Он смотрел, как пчелы летали туда-сюда в свете прожекторов.

– Судя по звукам, они в бешенстве, – сказал он.

Алиса покачала головой.

– Нет, это не так. Я бы сказала, что они в растерянности.

Как его зовут он сказал? Не память, а наказание! Она старалась контролировать свой голос.

– Они как бы разговаривают друг с другом сейчас, выясняют все ли в порядке со всеми. Они должны быть в своих ящиках. Некоторые из них выпали из машины, когда я врезалась в забор.

Она пригляделась к его худому лицу. Что нужно делать, когда кто-то ударился головой? Задавать вопросы? Джейк! Его зовут Джейк.

– Как голова, Джейк? Получше?

Он прикоснулся к бритому темени и кивнул.

– Ты знаешь, где ты? И что ты собирался здесь делать?

Он улыбнулся.

– Не парься. У меня нет сотрясения. Я на Рид-роуд. Сегодня 10 апреля 2014 года. Я живу в округе Худ Ривер, штат Орегон, а Барак Обама – президент Соединенных Штатов Америки.

Улыбка сползла, он нахмурился.

– Но я не помню, как вас зовут, – сказал парнишка.

– Алиса Хольцман, – ответила она.

– Со мной все хорошо, миссис Хольцман.

Так, вроде с парнем все в порядке. Она посмотрела на пикап. Сначала надо разобраться с этим бардаком, а потом доставить мальчика домой.

– Послушай, Джейк, если ты не против, я пойду проверю пчел.

– Да, конечно. Без проблем.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Никуда не уходи, – попросила она и встала на ноги.

– Хорошо, убегать не стану, – ответил он.

Она притормозила. Это шутка или нет?

Он махнул своей длинной рукой.

– Да ладно-ладно, я в порядке. Идите к своим пчелам, миссис Хольцман.

– Зови меня Алисой, – ответила она. – Миссис Хольцман – это моя мама.

– Хорошо, Алиса, – ответил Джейк.

Алиса натянула свои перчатки и шляпу с сеткой, включила красный фонарик, морально готовясь увидеть полученный ущерб. Семь ульев остались в машине. Она поставила их вертикально и поправила крышки. Другие пять раскиданы по дороге вдоль обочины. Она знала, что там окажется много мертвых пчел, но пока надо сконцентрироваться на том, что еще можно спасти.

– Такие звуки, как будто мы смотрим ужастик! – крикнул пацан.

– Нет, все нормально, – отозвалась Алиса. – Через пару минут все будет хорошо. Ты как?

– В порядке, – ответил он.

За двадцать минут она собрала все рамки и расставила ульи, чтобы создать хотя бы видимость порядка. Дважды ей ужалили руки. Ничего не поделаешь. Сейчас надо спасти тех, кто еще остался в живых. Алиса повернулась к Джейку, который подполз к камню и оперся на него спиной. С такими длинными ногами и разноцветными волосами он был похож на тропическую птицу.

Когда Алиса потянулась и схватилась за кресло, парень на нее вытаращился. Она отпрянула, смутившись, и задумалась, чем же могла его задеть.

– Я хотела посмотреть, что с креслом, – сказала она с вопросительной интонацией.

Его лицо расслабилось, мальчик кивнул. Алиса поставила кресло и прошлась красным фонариком по правой стороне. Есть царапины, но они скорее всего от падения. Мотнув кресло по кругу, она поняла, что так и есть – хорошо. Она все еще слышала пчел, но жужжание постепенно уменьшалось. В воздухе должно быть летали сотни пчел.

Парень поерзал спиной о камень и уставился в пространство мимо нее.

– Так что, они, типа, живут в таких ящиках?