Трех понтийцев Фортис купил у торговца с длинными прилизанными волосами на границе Иллирии и Фракии. По его словам, это были изменники из армии Митридата, которых захватили в плен фракийцы, воевавшие на стороне римлян. Фортис не знал, действительно ли это так, и ему было наплевать. Шрамы на груди и руках воинов и их манера держаться говорили, что перед ним бойцы, а это все, чего желал Батиат.

Фортис осмотрел остальных восьмерых. Как обычно, большинство пленников составляли фракийцы. Самые воинственные из всех народов, с которыми доводилось сталкиваться Риму. Сильные, умные и упрямые. Прирожденные воины, они отлично сражались как из засад, так и в открытом бою. Всегда готовы биться до смерти. Злейшие враги. Хорошо, что большинство фракийцев в конце концов приняли сторону Рима! Теперь они поставляли основную часть мяса для гладиаторских игр.

Самый крупный из фракийцев – воин с черными волосами – с вызовом уставился на Фортиса, когда поймал его взгляд. Работорговец сделал вид, будто ничего не заметил. Избивать их сейчас бессмысленно. Важно не сокрушить дух раба полностью. Если этот дурень научится сдерживать свой норов, то переживет первые недели беспощадных тренировок. Человек с хотя бы толикой мозгов вообще способен протянуть в лудусе год. Если фракиец не только удачлив, но и умен, то может продержаться три года и получить право на рудис, деревянный меч, символизирующий свободу. А если боги милостивы к нему, он пробудет гладиатором пять лет, и ему эту свободу даруют. Фортис решил, что черноволосый мужчина на вид достаточно силен для этого. Как и приземистый, мускулистый воин с завитками татуировок на груди. А остальные? Торговец лениво оглядел группу. Скорее всего, они так долго не протянут.

Последним его взгляд упал на самого непримечательного на вид фракийца, крепко сбитого шатена с короткой стрижкой и синевато-серыми глазами. Странно, что он знает имя этого человека. Обычно Фортис не утруждал себя такими подробностями. Но его называли в селении мёзов, где он купил еще двоих. Котис, вождь племени, заявил, что эти трое – заговорщики, желавшие свергнуть его. Фортиса это не волновало. Вина – или невиновность – троицы, как и прочих его новых приобретений, не имела никакого значения.

Фортис заметил, что Спартак смотрит на группку стоящих неподалеку женщин, и фыркнул. Жена Спартака, как это нередко случалось, последовала за ним. Иной исход – остаться без защиты мужчины – куда хуже. Стройная, замкнутая Ариадна держалась спокойнее, чем ее спутницы, плакавшие и причитавшие при ночных визитах Фортиса и охранников. Но никто не сопротивлялся. Это было частью неписаной платы за возможность сопровождать колонну. При мысли об Ариадне у Фортиса заныло в паху. Она была скорее яркой, чем красивой. Проглядывало в ней нечто дикое, необычное. Это привлекало. Однако же Фортис ее не трогал, как и его люди. По правде говоря, Фортису не хватало на это храбрости. Попробуй забудь проклятие, которое она обрушила на Котиса! А кроме того, эта безумная носила при себе ядовитую змею. И кто осмелится подойти к такому созданию?

Однако же этот Спартак, похоже, не представлял собой ничего особенного. Ладно, подождем, пока его ранят – или, лучше, убьют на арене. Тогда и посмотрим, насколько храбра эта сучка.

Спартак угрюмо наблюдал за Фортисом. Тот вел переговоры с капитаном торгового судна, и они, похоже, уже почти договорились.

– Ну вот. Теперь едем прямиком в Италию.

Чувство вины за смерть Олинфа и десяти казненных воинов давило как никогда прежде. «Гнить тебе в царстве Гадеса, Котис!»

– Если только корабль не потонет, и мы с ним. – Гетас подавленно смотрел на сверкающую под солнцем поверхность моря. Оно тянулось до восточного горизонта. – Погода сейчас непредсказуема. Буря может налететь в любое мгновение.

– Изменить мы ничего не можем, остается просить богов о защите, – отозвался Спартак. – Привыкай к этой мысли.

Погруженный в собственные мрачные думы, Гетас не заметил его раздражения.

– Я никогда прежде не бывал на этих вонючих кораблях, – продолжал он.

– Приготовься непрерывно блевать следующий день-два. Не понадобится даже плохой погоды, чтобы тебя затошнило, – предупредил Севт. – Достаточно просто находиться на борту. Невозможно угадать, куда проклятый корабль двинется в следующее мгновение – вверх, вниз, вперед, назад, с борта на борт. Все постоянно меняется.

– Ну спасибо, – буркнул Гетас. – Жду не дождусь.

Спартак тоже опасался морской болезни. Во время службы в легионе ему доводилось плавать на кораблях, правда недолго – чтобы доплыть от Малой Азии до юго-восточного побережья Фракии. «Пусть это будет худшей из моих забот!» Заметив приближающуюся Ариадну, он заставил себя улыбнуться.

– Жена.

– Муж, – серьезно отозвалась она.

Поскольку рабы были скованы между собой, Гетас с Севтом не могли дать Спартаку с Ариадной побыть наедине с того самого момента, как они покинули селение. Однако же из вежливости завели привычку отступать на шаг. Сделали они это и сейчас и принялись негромко беседовать. Спартака затопила волна благодарности к товарищам.

– Готов к путешествию? – спросила она.

– В какой-то мере.

Ариадна нахмурилась, подозревая, почему он ответил именно так, но не желая спрашивать.

– Отъезд из Иллирии – это навсегда. Дело не во мне, понимаешь? Я примирился со своей судьбой, – прорычал Спартак. – Я беспокоюсь о тебе! Когда меня убьют, ты останешься одна. Не просто в чужой стране, полной негодяев-римлян, но рядом с Фортисом, который постоянно будет пытаться трахнуть тебя. Я видел, как он смотрит на тебя. Может, все-таки передумаешь? Останешься здесь?

– Это было мое решение. Или ты забыл, что Котис собирался сделать со мной? – При одной мысли об этом Ариадну замутило. – Уйти с тобой – это был наилучший вариант для меня! Куда еще я могла пойти – обратно в Кабиле, к тамошним сварливым старым жрецам? Или к этому мерзавцу, моему отцу? А что касается Фортиса – тьфу! Этот сукин сын получит змею в лицо, если попытается распустить лапы. Нет. Мое место здесь, рядом с тобой. – Надеясь, что ее бравада достаточно убедительна, Ариадна взяла его за руку. – Так пожелал Дионис, – солгала она.

Спартак внимательно взглянул на нее:

– Ты это видела?

– Нет, не совсем. – Ее вздох был полон непритворного сожаления. – Но вряд ли Дионис желал, чтобы я осталась там, на поругание Котису. Что это бы дало? Так я, по крайней мере, могу нести его слово обратно в Италию. Там несколько поколений запрещали молиться ему. Я стану его новым посланцем.

Спартак на мгновение задумался. Похоже, он все равно не сумеет ее остановить. И если уж говорить начистоту, хорошо, что она отправится с ним.

– Так тому и быть.

Ариадна вознесла безмолвную молитву к Дионису: «Прости! Я не желала упоминать твое имя всуе. Ведь правда же наилучший выход для меня – отправиться в путь вместе со Спартаком? Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти тебе новых почитателей». – «Трусиха! – возопила ее совесть. – Ты заботишься лишь о собственной шкуре!»

После злосчастной переправы через Адриатическое море они провели в пути еще почти неделю. Спартак оказался не готов увидеть плодородные земли Италии, ее поля, где росли все злаки, какие только можно себе представить. Это было ошеломительное зрелище, даже если не принимать в расчет житницы Сицилии и Египта.

Неудивительно, что эти мерзавцы сумели создать такие огромные армии! Римлянам была гарантирована пища – в отличие от народов, живущих на скудной земле. Однако же при всем плодородии Италии Спартак радовался узким горным тропам, по которым они шли через Апеннины, – эти места напоминали ему Фракию. Здешние пейзажи были удивительно прекрасны: крутые ущелья, стремительные реки и скалы, где жили лишь птицы. По пути они встретили только одного пастуха.

Пару часов назад их колонна спустилась с гор и вступила на широкую мощеную Аппиеву дорогу. Они двинулись далее на юго-восток, к Капуе, чьи внушительные стены уже виднелись на горизонте. Однако, не доходя где-то четверти мили до стен, заметили отдельно стоящее приземистое прямоугольное здание. Заходящее солнце частично подсвечивало его сзади, превращая постройку в черную нависающую громаду.

– Вот вы и прибыли, прекрасные господа, – фыркнул Фортис и взмахнул рукой. – Можете взглянуть на свой новый дом!

Все до единого пленники вытянули шею.

– Это похоже на какую-то чертову крепость, – негромко произнес Гетас.

Фортис расслышал его слова.

– Поздравляю! Ты не так глуп, как кажешься на вид, – ответил он по-фракийски. – Это она и есть! Стены почти десяти футов в толщину и один-единственный вход, который денно и нощно охраняют шесть лучших людей Батиата. А вы чего ждали, если там внутри две сотни отребья наподобие вас? Надеюсь, вам там понравится, потому что, стоит вам туда войти, псы, выходить оттуда вам придется только на арену. Или, – он злобно взглянул на рабов, – ваши трупы выбросят на соседнюю свалку. – Фортис сверкнул глазами на семерых нефракийцев, непонимающе глядящих на него. – Путешествию скоро конец! – крикнул он на латыни и указал на здание. – Лудус! Лудус!

Пленники принялись подавленно переговариваться, а работорговец улыбнулся.

– Что это он сказал? – прошипел Севт Гетасу, кое-как знающему латынь. Тот шепотом объяснил ему, и на лице Севта появилось гневное выражение. – Да пошел он! – прорычал фракиец. – Насмехается тут над нами, словно мы стадо скота, которое он гонит на бойню!

– Примерно так оно и есть, – угрюмо отозвался Гетас. – Только нас сожрут не люди, а стервятники.

Фортис двинулся вдоль строя, выискивая, кого бы огреть плетью, и они замолчали.

Спартак не отрывал взгляда от дороги. Он дал себе зарок никогда ничего не говорить ближе чем в пятидесяти шагах от Фортиса. Этот человек знает фракийский куда лучше, чем делает вид, а слух у него просто неимоверный. Спартак держался начеку, пока капуанец не занял свое место во главе колонны. А вот с этого момента Спартак не сводил взгляда с лудуса, неотрывно смотрел на него, пока они подходили к нему. Здание казалось неприступным. Постепенно послышался гул голосов и знакомый лязг оружия. Спартак стиснул зубы. Предстоящие ему битвы будут куда меньшего масштаба, чем те, к которым он привык. Если верить Фортису, схватки в основном проходят один на один. Но это не значит, что он будет относиться к ним как-то иначе. На самом деле нужно стараться вдвое сильнее. Действовать вдвое быстрее. Вдвое безжалостнее. С одной-единственной целью – победить. Теперь вся его жизнь будет строиться вокруг этого. Вокруг победы.

Или так, или смерть, а умирать еще рано.

Спартак не слишком беспокоился о себе, но он теперь не один. Надо присмотреть за Гетасом и Севтом. А самое главное – Ариадна. Спартак пока не понимал, как обеспечить ее средствами к существованию. Он слышал, будто лучшие гладиаторы могли получать неплохие деньги, и надеялся на это. Деньги позволят Ариадне выжить в случае его смерти.

«Даруй мне хотя бы это, о Великий Всадник!»

Карбон крутился и вертелся, пытаясь устроиться поудобнее. Но это было невозможно. Грязный соломенный тюфяк под ним просто разваливался на части. А еще в нем полно клопов. В одеяле было больше дыр, чем в рыболовецкой сети. По полу туда-сюда сновали крысы, выискивая еду. Он вечером вылил ведро, стоявшее в ногах, но от него до сих пор несло мочой и дерьмом. Поскольку у него не было денег, чтобы купить дров для стоящей углу маленькой жаровни, в комнате было холодно. Комнате? Карбон скривился. Эта дыра не заслуживала такого названия.