Доктор гад (страница 11)
Эрц убрал револьвер в карман.
– Детка, ты как дикая! Мы не в Гоге, успокойся. Лирна, напиши, пожалуйста, нашему следователю, что мой бывший сотрудник застрелился из моего револьвера. Ну, чего ты встала? – он повернулся к Лирне Сиросе, которая кривилась, подыскивая слова, чтобы, не нагрубив шефу, потребовать у него больше не убивать людей при её сыне. – Быстрее закончим – быстрее приступишь к новой работе. Ты же всё отыскала? Мне Веллог рассказал. Смекалка и лояльность, Лирна, – он потрепал даму по плечу, – имеют эффект, обратный тому, что ты только что наблюдала.
У Эрца Андеца были игорные дома, гоночные цеха и многое другое, он планировал выйти в аптечную коммерцию, но не хватало людей, которым он бы мог доверять.
Он отправил Лирну учиться на провизора за его счёт, и с тех пор Рофомм почти её не видел – мама либо работала, либо была на учёбе. Читать его учил Веллог, который клялся, что ненавидит детей, особенно Лирниного гадёныша, но продолжал скармливать ему два букваря – варкский и гралейский, «чтобы помнил корни».
– Он у меня умный, – Лирна гладила сына по голове или даже обнимала. Но на руки она его никогда не брала – сначала потому, что из-за принципова сечения ей нельзя было поднимать тяжести, а затем из-за свойственной ей отрешённости, которую все принимали за холодность. Рофомм же знал, что, пока он будет умным, мама будет тепла к нему. Она никогда не пела ему колыбельных и не сюсюкалась с ним, как Нарла с проектом очередной Скорпионьей дочки. Он бы всё отдал за нежность, но ему нечего было отдавать, и он ничего не мог сделать, кроме как быть умным.
Эрц успел придумать имя своей тринадцатой по счёту дочери до того, как его застрелили. Рофомм помнил этот день и в пятнадцать, и в тридцать лет.
Весь игорный дом забронировали под приватную встречу деловые люди, а Нарла, единственная женщина в зале, в расшитым золотом платье и с сухоцветами в коротких светлых волосах, пела своим вибрирующим голосом что-то сладостно-глупое:
Когда ты уйдёшь, то я всё пойму,
ведь ты не был здесь, ведь ты был во сне.
Если ты уйдёшь, я переживу,
туманами и силами останешься во мне.
Рофомм спрятался за занавесом и искал глазами что-нибудь гремящее или стрекочущее, потому что револьвер дядя Эрц забрал себе. Он сидел у самого помоста, разговаривая с крепким человеком по кличке Кувалда. Разговор шёл на любезных тонах, но Эрц всегда и со всеми разговаривал очень вежливо, даже когда сообщал собеседнику, что планирует его пристрелить.
Кувалда-Нерс что-то сказал, а Эрц-Скорпион что-то ответил, как вдруг Кувалда вскочил со стула, вытаскивая оружие. Следом за ним вскочили люди за соседними столами – и с его стороны, и со стороны Эрца. Когда послышались первые выстрелы, Рофомм не стал прятаться в гримерной, где уже визжали дамы, а выглянул из-за занавески, чтобы посмотреть свалку поближе.
Нарла стремглав припустила к занавеске, но не успела и с воплем упала, хватаясь тонкими руками за ткань – ей в ногу попала пуля. Она прижала руки к кровоточащей ноге и, слабея от боли, отползала прочь с помоста.
Скорпион валялся на полу, истекая кровью, но его люди продолжали палить по бойцам Кувалды. Послышался крик Веллога, который, размахивая руками, выбежал в зал:
– Да что вы делаете, выблудни?! Здесь же газовые рожки с трубами, вы нас всех… А-а! – взвыл он, когда Кувалда подстрелил и его.
Администратору досталось покрепче, чем Нарле, – он схватился за живот и осел на пол. От боли он скривился, и Рофомм подумал, что боль делает людей жутко уродливыми. Тихо скуля, он отполз к помосту и вцепился руками в живот. Мама, поняв, что сына нет в гримерке, выбежала в зал, а Кувалда что-то орал про «лояльность новому начальству», и Рофомм вдруг до странного сильно возжелал заткнуть ему чем-нибудь рот, чтобы он даже пискнуть боялся.
Рука Нерса, в которой был зажат револьвер, вдруг перестала принадлежать хозяину, хотя он явно сопротивлялся. Рука выгнула кисть, и дуло револьвера упёрлось ему в губы, раздвигая их и скрежеща по зубам. Все – и люди Кувалды, и люди Скорпиона, застыли, а Кувалда размахивал второй своей свободной рукой, требуя не вмешиваться. Нарла, поняв, что её никто не замечает, сползла с помоста, подтягивая за собой раненую ногу, и стала рыскать руками по трупам в поисках револьвера.
– Это она! – заорал вдруг кто-то из подчинённых Нерса, завидев Лирну. – Странная баба из администраторов! Я видел её за работой, она всемирная паску…
– А ну схлопнись! – рявкнула в ответ на него Лирна, подбегая к сыну и хватая его за плечи. – Ты чего вылез? Иди отсюда, пошли, Рофомм… – с деланым спокойствием заговорила она.
Но Рофомм не шевелился. Один из локонов упал ему на бровь и щекотал веко, но он даже не думал его стряхнуть. Он без особого удивления собственным способностям смотрел на Кувалду-Нерса. Где-то внутри, и в то же время не-здесь, он держал Кувалду за руку своей хилой детской ладонью. Не-рука Кувалды сопротивлялась, и телесная его рука сопротивлялась тоже. Но Рофомм был слишком раздражён тем, что Нерс пристрелил дядю Эрца, который давал ему поиграться с револьвером, ранил Нарлу в её тонкую ровную ногу, ранил Веллога в живот. И вообще Нерс ему не нравился. Можно заставить его нажать на курок, ведь дядя Эрц мёртв и не скажет, что он жестокий и урод.
И тут один из бандитов догадался.
– Это он! Это не она, а её маленький гадёныш!
Кто-то из бойцов дёрнул опустившимся было оружием, как Лирна зашипела:
– Только попробуй его тронуть, и я тебе лицо отгрызу!