Никогда еще Маха так быстро не бегала вверх по лестнице. Тем более с тяжелым таксом в руках. Закинув Гошика домой, Маха помчалась к Светке. Дверь долго не открывали. Но интересный сюжет Махе был дороже соседской вежливости, и она стала звонить настойчивее и даже пару раз стукнула в дверь кулаком. Наконец, Светка открыла и ошарашено уставилась на Маху.

– Ты?!

– Я! Вот шла мимо и решила зайти спросить, все ли у тебя в порядке.

– У меня все хорошо, ― похоже было, что Светка явно напугана Махиным визитом.

– Я зайду? ― Маха бесцеремонно отодвинула соседку и шагнула в квартиру. На первый взгляд, ничего странного в квартире не было. Вкусно пахло борщом и Светкиными духами. На кухне было темно и сложно что-то разглядеть. А вот в спальне горел свет и Маха, окончательно махнув рукой на дипломатию, решила заглянуть хотя бы туда.

– Маша, как хорошо, что ты зашла. Я как раз думала, у кого бы спросить мусорные мешки. Мне тут нужно выкинуть. Кое-что. ― Светка подскочила к Махе и, подцепив ее под руку, потащила к входной двери. Но Маха все-таки успела увидеть то, зачем приходила. Ногу. Мужскую ногу, торчащую из-под кровати.

– Что же делать, ― лихорадочно соображала Маха. Признаться, что все знает или сделать вид, что ничего не произошло? Инстинкт самосохранения взял верх, и Маха решила даже подыграть Светке и выдала соседке новую упаковку мусорных мешков. Теперь оставалось понять, как действовать дальше. Для полиции доказательств не было. Как, собственно, и тела. Мало ли, куда Светка его успеет засунуть до их приезда. Хорошенько подумав, Маха решила проследить за соседкой, куда та спрячет труп. И тогда уже вызвать компетентные органы. Вот когда она бы с удовольствием посоветовалась с Петькой, но Петька, как на зло, не брал трубку.

– Что, опять звонит?

– Ага! В жизни столько не звонила, ― Петька рассеяно смотрел на пятьдесят пропущенных вызовов.

– Беспокоится, наверное, ― вздохнула Светка, запихивая в огромный мусорный мешок разбитую посуду. ― Я бы беспокоилась.

– Прости, что так получилось. Я сейчас тебе помогу, ― Петька отложил телефон в сторону и стал складывать в другой мешок остатки Светкиного стула. ― Завтра посмотрю, что с лампочкой.

– Да это ты меня прости. Хорошо, что хоть ожег не сильный.

…Петька как раз закончил чинить Светкин компьютер и садился за стол есть борщ. Светка налила ему целую тарелку, от души и до краев, щедро заправив борщ сметаной. Но в тот момент, когда она собиралась поставить тарелку на стол, у Петьки зазвонил телефон. Петька резко вскочил и, зацепившись ногой за стул, влетел в Светку, опрокинув горячий борщ себе на ноги. Громко заорав, ошпаренный Петька начал зачем-то размахивать руками и задел лампу, которая, не выдержав такого отношения, взорвалась. Залитые борщом штаны пришлось снять. И футболку со свитером тоже. И тут еще как назло в квартиру ворвалась Маша. И не просто в квартиру, а именно в ту комнату, где в одних трусах и носках сидел ее бывший муж. Петька еле успел залезть под кровать. Хорошо, что Светка быстро сориентировалась и вывела Машу из спальни…

– Сырое все, ― вынимая Петькины вещи из машинки, расстроилась Светка. ― Придется тебе, наверное, до утра остаться. Баба Феня тебя в такой одежде быстро срисует. Считай, как в новостях тебя по всем федеральным каналам покажут. Может, все-таки пойдешь, расскажешь Маше?

– Нет, надо было сразу. Сейчас поздно уже. Я тут у тебя на диванчике прилягу, можно?

– Приляг, что с тобой делать. Комп мой теперь будешь до конца жизни бесплатно чинить.

Чтобы не пропустить соседку с трупом, Маха решила дежурить на лестничной площадке. Только нужно потеплее одеться, вдруг придется сидеть в засаде всю ночь, подумала Маха, доставая из шкафа теплые носки.

«Прикольно, у меня носки такие же как у Светкиного труп…» ― неожиданно до Махи дошло, что ее смущало в той ноге, под Светкиной кроватью. Это была Петькина нога! В Петькином носке. Пазл окончательно сложился. Вот почему Петька не отвечает на звонки. Это Петьку Светка пришибла сегодня у себя на кухне. Это Петьку она теперь хочет вынести в мусорном мешке! В Махином мусорном мешке. Махиного Петьку.

– Светка! Я тебе… А ты… Петька, Петенька мой, ― рыдала Маха, утирая слезы рукавом толстовки. ― Как же так?! Но я это так не оставлю, слышишь Петька! Выведу убийцу чужих мужей на чистую воду!

Всю ночь Маха проплакала, сидя на подоконнике между этажами. Она вдруг поняла, как сильно любила своего мужа. Он был ее поддержкой и опорой. Лучшим и почти единственным другом. Как она теперь без него. Как оно все теперь вообще…

Уже было часов восемь утра, когда щелкнул замок Светкиной квартиры.

– Ну все, давай, пока! Мешки лучше в машину положи, по дороге выбросишь, а то к мусорке через весь двор с ними придется идти, ― прошептала кому-то Светка.

– Да, хорошо, ― так же, шепотом ответил до боли знакомый голос.

– Петька?! ― Маха высунулась в пролет. Около Светкиной двери с двумя огромными мусорными мешками в руках действительно был Петька. Совершенно живой и на первый взгляд абсолютно невредимый Петька.

– Маша, подожди, я сейчас все объясню.

– Ну, Петька! Ах ты!… Ненавижу! Убью! ― Маха вырвалась от пытающегося удержать ее бывшего мужа. ― В первой же главе убью! ― с силой захлопнула Маха дверь своей квартиры перед самым Петькиным носом.

Дома она первым делом набрала редактора.

– Здравствуйте, это Маша. Да, Преображенская пока. Будет вам детектив. С любовной линией, ага. Страсть? О да, море страсти! Кто герои? Обманутая жена. Убила бывшего мужа и подложила улики соседке. Прямо в борщ! ― Маха бросила трубку и схватила ноутбук. Нет ей больше дела до Петьки. Только работа! И Гошик! Гошик и работа! ― Не дрейфь, Георгий, мы с тобой и без Петьки проживем!

Высунувшийся на шум почтенный такс Георгий прислушался к непрерывно жужащему телефону и стал прикидывать, сколько живут таксы без еды, а кактусы без полива. Ну, пару дней наверно протянут, да. А там он что-нибудь непременно придумает. Или Петька придумает. Ему не впервой.

Морозовы

Юлия Трубина

Марина спешила домой. Она почти бежала, яростно размахивая сумочкой. Ух, как она задаст сейчас этому Стёпке! Дважды за рабочую смену ей написала классная сына, и один раз позвонила библиотекарша.

Стёпа проходил летнюю отработку в школе и ежедневно умудрялся накосячить. Ещё вчера обещал, что больше ни-ни, а сегодня притащил в библиотеку ужа, до обморока напугав всех присутствующих. А потом, как сказала классная: «Только представьте себе, поливал девочек водой из окна второго этажа!». Действительно, уму непостижимо!

«Каждый божий день жалобы. Да что ж это такое, в конце-то концов», – думала Марина, быстро поднимаясь по лестнице на свой этаж. На площадке между четвертым и пятым она увидела знакомый пакет с мусором, именно тот, который самолично вручила Степану утром перед выходом в школу.

– Вот ведь, засранец! – Марина подхватила пакет, мысленно прикидывая, какую меру наказания избрать для сына. – Ещё не хватало, чтоб тётя Феня это увидела, тогда греха не оберешься.

Старшая по дому из шестой квартиры, которую все называли тётей Феней, была крайне сурова не только с нарушителями порядка, а вообще со всеми жильцами дома. Марина не удивилась бы тому факту, что Феня знает наверняка, чей это пакет – у неё везде глаза и уши.

Уже на шестом был слышен отчаянный рёв, доносившийся из чьей-то квартиры. А на седьмом стало понятно, что это ревёт не кто иной, как Алиска – младшая дочь Марины. Перепуганная мать распахнула дверь:

– Что на этот раз? Все живые?

Марина давно усвоила ― главное, чтоб все были живы-здоровы, а остальное решаемо.

На полу в коридоре сидела Алиса. Она размазывала по лицу слёзы, попутно вытирая пол вокруг себя. Рядом валялись кошачьи миски, остатки сухого корма и перевернутый лоток. Из глубины квартиры орала музыка.

– Мамочка, ты только не ругайся, я почти всё уже убрала, – Алиса всхлипывала, старательно возюкая по полу какой-то белой тряпкой. – Я вальс репетировала, а тут кот взбесился, наверное, от громкой музыки… Вот он всё перевернул… А я – мо́ю… – девочка обвела рукой масштабы катастрофы и громко икнула.

– А чем это ты моешь, голубушка? – Марина подозрительно посмотрела на тряпку в руках дочери.

– Полотенчиком, мам. Я тряпку не нашла, – Алиса шумно шмыгнула носом и встала с колен.

– Полотенчиком! – всплеснула Марина руками. – Вы только полюбуйтесь на эту помощницу! Маминым полотенчиком для лица она моет пол в коридоре. Горе ты луковое. Не дети, а сплошное наказание и хулиганьё!

– Мы не хулиганьё, мамочка, ну прости-прости-прости! – Алиса подскочила к матери и порывисто обняла ее. – А почему ты с мусором? Все выносят, а ты заносишь, – дочь хихикнула, показывая на пакет.

– А потому что у нас Стёпа такой умный мальчик! Мусор в подъезде оставил. Кстати, где этот поросёнок? – Марина отметила, что кроссовок сына в коридоре нет.

– Поросёнок Стёпа только что ушел. Сказал, что ужика надо отдать, – бодро доложила дочь. Видя, что мать не сердится, Алиска прекратила плакать. – Ты представляешь, мама, у него был живой уж в коробочке! Ты когда-нибудь видела живого ужа?

– Живого ужа я не видела, а вот живого Стёпу очень бы хотелось увидеть и отлупить хорошенько! – Марина вздохнула и направилась в ванную.

Там из раковины через край вовсю лилась вода. Слив был заткнут пробкой. Вероятно, Алиса планировала прополоскать здесь «полотенчико».

Марина ахнула:

– Боже мой, ещё не хватало соседей затопить! Алиска, быстро дуй к Марье! У нас тут всемирный потоп, оказывается. Узнай, всё ли там у них в порядке.

Алиса пулей выскочила за дверь, испугавшись гнева матери, а Марина принялась за уборку.

***

Марина и Дима поженились двадцать лет назад, сразу же, как Дима пришёл из армии. Некоторое время пожили, что называется, для себя. Выучились. Много путешествовали. А потом задумались о детях.

Первенец Егорка был всеобщим любимчиком – нежный, добрый мальчик, копия Марины. Через два года родился Стёпа, кареглазый бутуз. Папин сын. А ещё через три появилась на свет долгожданная дочка.

В эту трёшку на Сиреневой Морозовы въехали восемь лет назад, когда пришла пора определяться с выбором школы для Егора. Тут же неподалеку находился и садик, в котором Марина работала воспитателем.

Она и не заметила, как мальчишки выросли, и из милых карапузов превратились в упрямых, строптивых подростков. Жалобы на них поступали почти ежедневно – то от соседей, то из школы. И Алиска тоже чудит. Беззлобно, но хлопот доставляет немало. Верно говорят – сапожник без сапог. Мать педагог, а дети растут, словно беспризорники.

– Чужих воспитываю, а на своих времени совсем не остаётся, – вздохнула Марина и посмотрела на часы.

– Где это Алиска запропастилась? Опять, наверное, донимает соседку своими вопросами. И Стёпке пора бы уже вернуться… А Егор вообще дома не появляется… Ох, беда с ними.

Марина взяла телефон, намереваясь позвонить всем троим детям.

***

Егор сидел за гаражами, на подвальном козырьке заброшенного двухэтажного барака. В последнее время он частенько зависал здесь с ребятами, подальше от любопытных глаз. Курили, выпивали, а кто и чем посерьёзнее баловался. Парню было, о чем подумать – с Дашкой у них всё окончательно разладилось, отработку в школе он бессовестно прогуливал, мать наверняка узнает, начнет пилить. Ещё и соседка эта, учительница, привязалась со своим волонтерским движением. В общем, куда ни кинь – везде клин.

Егор жадно затянулся последней затяжкой, когда позвонила мама. Он в который раз удивился её способности чувствовать на расстоянии, что сын творит что-то запрещённое.

– Опять куришь, сынок, или уж докурил? – Марина умела застать врасплох своими каверзными вопросами. – Я Алиску потеряла. Она, оказывается, без телефона усвистала. Пробегись там по округе, глянь, пожалуйста.

Егор спрыгнул с козырька и направился к оживлённому перекрестку. Знакомые ребята не раз уже говорили, что видели в подземном переходе его сестру, но Егору никогда не удавалось застать её на месте преступления. Сегодня ему повезло.