Эксплеты. Последняя сказка (страница 12)
– Это другое, – тут же откликнулся Норт. – В моем решении помимо слепой надежды на чудо присутствовала еще и логика.
Омарейл предпочла проигнорировать этот выпад и, демонстративно обращаясь к сборнику сказок, громко спросила:
– Что нам важно знать?
Даррит тяжело вздохнул и вновь открыл сборник.
– «Первого сына сама берет, второго небеса дают, третьего же она дарит». – Мрачно взглянув на принцессу, он вопросительно поднял бровь. – В ответах становится все меньше смысла. Быть может, найдем другой способ стимулировать работу мозга?
– Это все потому, что ты не веришь, твое отношение мешает нам наладить связь с Небом. Давай последний вопрос! Где спрятать послание, разоблачающее предсказание?
Даррит крайне небрежно открыл книгу и прочел:
– «Под Солнцем процветаю». Хм, девиз Ордора… значит ли это, что спрятать нужно где-то в Ордоре?
– Может, книга имеет в виду Орделион?
Норт фыркнул и отложил томик.
– Вспомните, сколько мы с вами добирались оттуда до площади Храма Света. Это предположение совершенно лишено смысла.
Плечи Омарейл опустились. Нет, она не ждала каких-то прямолинейных советов, но в этот раз ответы оказались совсем неподходящими. А ведь раньше так часто в этой незамысловатой игре ей удавалось найти завуалированное послание Небес.
Она молча допила чай и засобиралась на работу. Даррит решил проводить ее. И в тот момент, когда они проходили мимо котлована, вырытого между двумя трехэтажными зданиями на улице Солнца, Омарейл резко остановилась.
– Нужно спрятать послание в стене строящегося дома! – воскликнула она.
Норт задумчиво посмотрел на работы, что велись у пока еще пустой ямы, затем на принцессу и одобрительно кивнул.
– Это гораздо более здравая мысль, чем беседа с книгой, – произнес он, жестом предлагая продолжить путь. – Я займусь поиском подходящей стройки сегодня же.
С самого утра госпожа Тулони села ткать на улице, Омарейл же стала менять оформление витрины, чтобы разместить там новый коврик с декорациями. Сегодня это была небольшая работа под названием «Дыхание августа». Охристо-желтый напоминал одновременно и о поле с колосками, и о спелых яблоках, и о золотистом меде. Купив у старушки на улице целую охапку пшеницы, принцесса поставила ее в глиняный кувшин и разместила на витрине. А желтые тыковки, разложенные на хлопковой ткани, так чудесно подчеркивали яркий цвет коврика.
Вскоре на пороге лавки возник очень высокий молодой человек в длинном сером сюртуке, великоватом, будто с чужого плеча. Поправив крупные очки, он представился, сообщив, что был репортером из «Освещения».
Омарейл с большим удовольствием рассказала ему о том, какие шаги предпринимала для развития Луми-лавки. Хотя на протяжении всего интервью ее не покидало ощущение, что репортер совершенно не понимал, чем она так гордилась.
– Стало быть, истории о ковриках вы выдумываете? – скучающе уточнил он. – Всего лишь еще один трюк для привлечения простаков?
Этот вопрос принцессу задел и даже оскорбил: можно было подумать, они какие-то жулики!
– Отчего же, госпожа Тулони действительно вдохновляется на каждую работу тем, что ее окружает или что она когда-либо видела.
– Понятно, понятно… – молодой человек совершенно не разделял ее воодушевления и восторга.
Он без капли любопытства обводил взглядом толстые полки из чуть посеревшего и потрескавшегося от времени дерева. Его не прельщали мягкие уютные и такие разнообразные коврики, не умиляли барашки цветной пряжи в тканых мешочках, не восторгала красиво оформленная витрина. Из-за белых стен в Луми-лавке было светло, а из-за обилия дерева – уютно. Но до всего этого репортеру не было дела.
– Никто не может проверить, правдивы ли все эти истории, не так ли? – усмехнулся он, взглянув на Омарейл.
Она уперла руки в бока и в следующую секунду заметила, как изменился взгляд репортера. Поняв, что начала передавать молодому человеку свое возмущение, Омарейл постаралась сосредоточиться и внушить собеседнику хоть капельку заинтересованности.
– Нам нет нужды врать. У госпожи Тулони золотые руки и золотое сердце, – заявила она. – Эти коврики созданы с душой и любовью. Мы же не какая-нибудь… лавка старьевщика, нам не нужно набивать цену своему товару.
– О да. – Репортер наконец ожил. – Я как-то раз купил в такой лавке бронзовый портсигар, который потемнел, попав под воду. Так я понял, что он был сделан из латуни и не «при Соле», а совсем недавно! Половину месячного жалованья за него выложил…
Омарейл обрадовалась, что им наконец удалось наладить контакт.
– Понимаю! – воскликнула она. – Я тоже на днях хотела купить шкатулку тут неподалеку, а там вместо драгоценных камней было стекло.
– Ужасно, на что готовы пойти эти старьевщики, не правда ли! – отозвался он, и принцесса почувствовала его негодование.
Напоследок репортер сделал фотоснимок Фраи на улице. Пока он что-то подкручивал на камере с огромной вспышкой, Омарейл рассказывала ему об идее демонстрировать прохожим и потенциальным покупателям процесс создания ковриков. Молодой человек уходил довольным и вдохновленным, и принцесса была рада, что в конце ей все же удалось заинтересовать его своей историей.