– Послушай… – начинает парень тоном, выбивающим у дурочек почву под ногами, но я останавливаюсь и, вскинув голову, перебиваю:

– Ты хозяин своих слов?

– Да.

– Тогда отвали. Я могу даже вежливо попросить пожалуйста.

Ухмылка на его лице не пророчит ничего хорошего, и поэтому устало выдыхаю.

– Я не знаю, как намёками объяснить, что не нуждаюсь в извинениях, потому что прямую речь ты не понимаешь. Я не ищу причину для разговора и дружбы до гроба. Давай забудем всё, что было, и наконец-то разойдёмся?

– Теперь не отрицаешь наше знакомство?

– Мы не знакомы, Картер. И не будем знакомы.

– Я знаю твоё имя, ты – моё. Это уже делает нас знакомыми.

– Я не знаю твоё имя, – бездумно лгу.

– Ты знаешь мою фамилию.

– Планирую забыть, как только выйдешь за дверь.

Мэйсон наклоняется ближе, и я замираю.

Наши глаза на уровне друг друга, ощущаю тёплое дуновение на своём лице и приятный аромат парфюма, смешанный с его собственным мужским запахом.

Мне не нравится то, что они оба нравятся.

Мне не нравится то, что нравятся загадочный тёмный оттенок его глаз.

Мне не нравится то, что нравится ненависть к нему.

– Ты не забудешь её, – говорит он, понизив голос.

Парень поднимается и с самодовольной ухмылкой направляется к выходу. Нехотя провожаю взглядом его широкую спину и изучаю расслабленную походку, как будто всё было лишь моей фантазией; как будто он ничего не сказал. Сунув руки в карманы джинсы, он, тем самым, натягивает джинсовую ткань на подтянутой заднице и исчезает с горизонта.

Ты не забудешь её.

Он был прав, потому что в голове проклятая фамилия начинает светиться неоновыми буквами.

Глава 7

Мэйсон

Подстава? Никто не говорит о подставе, это спланированный террористический акт.

Ну, я практически в этом уверен.

Проклятые часы, которые покоились на лавочке, предали меня: своего хозяина. И я бы ни о чём не подозревал, если они бы просто остановились, но они, твою мать, перевелись на час назад с помощью волшебства.

Вокруг никого. Зал пуст, разве что с моим приходом отсюда как раз сваливала женская команда по волейболу. В голове крутится список, но не помню, чтобы кому-то из них перешёл дорогу. Да, грешок есть… Ладно, пусть даже это семь или восемь грешков. Кроме того, последняя девчонка из команды, с которой повеселился была в прошлом году. Либо она двинутая, либо у неё тормозит сознание, потому что мстить за секс уже поздновато.

Миссис Райт оторвёт мне башку и высосет мозги до полного изнеможения, потому что не смогу объяснить то, как часы самопроизвольно решили перевестись на час назад. Но я тот самый проклятый волшебник, фильм про которого любит мама.

Сгребаю манатки и бегу, как угорелый в библиотеку, где подвергнусь казни.

– Мистер Картер Великолепный, – щурится женщина, как только торможу рядом. – Я даю вам единственный шанс для объяснения.

– Я приобрёл маховик времени, но меня нагло обманули, потому что он не позволяет быть в двух местах одновременно. Я пытался, должен признаться, но ничего не получилось. Скорее всего что-то неправильно покрутил.

– Какая незадача, – с особым негодованием, она качает головой. – Я предоставлю ещё один шанс.

– Ничего особенного, – показываю ей часы, на что женщина вопросительно выгибает бровь. – Кто-то перевёл их на час назад, пока я был на тренировке.

– Хорошо.

Смеюсь, потому что это не правда.

– Ничего хорошего, миссис Райт Превосходная. Я опоздал и понесу наказание.

– Вполне может быть, – улыбается она, откусив половинку шоколадной конфеты. – Наказание прежде всего.

– Удивите, что может быть хуже.

Я делаю отмашку в сторону читального зала, но рука застывает и падает, когда взгляд фокусируется на знакомом лице.

Чертовка довольно улыбается. Я щурюсь и, не глядя, говорю:

– Одну минутку.

Быстро пересекаю расстояние и занимаю стул напротив неё, поддаваясь вперёд.

В её глазах искрится веселье, но она, клянусь всем на свете, старается выглядеть серьёзно.

– Что за неслучайные совпадения?

– Я не понимаю, о чём ты, и не хочу понимать. Не загораживай свет.

– Окно за твоей спиной, я чисто гипотетически не могу это делать.

Вздохнув, Трикси кладёт книгу на стол и встречает мой гнев.

Я запомнил её имя. Это уже плохо.

– Чего опять тебе нужно?

– Признание.

– Признание в чём?

– В том, что ты запала на меня и мстишь за то, чего я не знаю.

– У тебя мания величия.

– У тебя мания меня.

О, чёрт, мы как дети малые. Но получаю от этого удовольствие.

– Будь так добр, уйди.

– Ты была сегодня в зале?

– Нет.

– Признайся, и я отстану раз и навсегда. Обещаю.

– Картер, я не знаю, о чём ты говоришь!

– Ты всё-таки запомнила мою фамилию, – я падаю на спинку стула и расставляю локти, сцепив пальцы в замок на затылке. – Маленькая врунишка.

– Она на твоей футболке, придурок.

Взгляд моментально падает на одежду и тут же осознаю, что действительно выгляжу по-идиотски. На мне майка, большими буквами на которой написана фамилия. Я бросился в библиотеку, как только увидел время.

– Но ты запомнила её и без этого.

– Я начинаю видеть твоё лицо чаще, чем своё собственное, и буду не против, если ты скроешься сейчас.

– Скроюсь, когда ты признаешься в содеянном.

– Я ещё раз повторяю: мне не известно то, в чём должна признаться.

– Ты такая ненасытная.

Лицо Трикси застилает гримаса отвращения, а золотисто-карие глаза закатываются. Она берёт книгу и вновь приступает к тотальному игнору.

– Я мстительный.

– Поздравляю, – бубнит девушка.

Посчитав бесполезным войну, поднимаюсь и возвращаюсь обратно.

Глаза женщины светятся любопытством, но она закрывает огонёк ширмой и входит в роль надзирателя или того, кто должен превращать мои будни в ад.

– И что это дало? – вежливо интересуется миссис Райт.

– Я почти добился признания в том, что эта девушка стала причиной моего опоздания.

– Не придумывайте лживые оправдания, мистер Картер. Не убегайте от ответственности.

– Я знаю, что это была она.

– У вас имеются достоверные источники и доказательства?

– Нет.

– Я так понимаю, юная леди отрицает свою причастность?

– Да.

– Вы не предполагаете, что она говорит правду?

– Люди постоянно врут.

– Не нужно гнать всех под одну казну, мастер Картер.

В ту же секунду на плечо ложится тяжёлая ладонь, по которой веду взглядом и нахожу Ди.

– Тебя ждать?

– Мистеру Картеру Великолепному не требуется помощь. Его великолепие способно справиться самостоятельно, – суровым тоном протягивает женщина.

Ди смотрит на женщину, как на сумасшедшую.

– Великолепному?

– Круто, да? – улыбаюсь ему.

– Очень круто, – иронизирует Ди, не удивляясь гениальной задумке и обольстительному шарму, который способен влиять на женщин за пятьдесят. Друг обращается к миссис Райт: – Он заслужил, а я не собирался помогать.

– Мне нравится ваш друг, – она смягчается на глазах.

– Ещё бы. Можете назваться команда против Ка, – с сарказмом замечаю я.

– Сегодня в вашем распоряжении классический ряд. Жду сочинение.

– Серьёзно? Я ненавижу читать!

Начальница досталась со стальным стержнем.

– Придётся полюбить.

– Можно перемыть полки? – предлагаю альтернативу.

– Нет. Сочинение.

– Это беспросветная задница! – я стону, принимая поражение.

Вот же дерьмо.

Меня положила на лопатки женщина пятидесяти лет.

– Любую?

– Я могу посоветовать что-то подходящее исключительно для вас.

– Например? Не слизать всё с интернета?

– Это тоже. Почитайте Портрет Дориана Грея. Возможно, подчеркнёте для себя кое-какой опыт другого.

В отличие от моего антирадостного лица, выражение Ди говорит само за себя. Ему определённо нравится наказание или пытки, которым подвергаюсь.

Ах, да, это же воспитательные меры. И как мог забыть.

– Где моя чудаковатая сестра? – отклоняюсь в сторону стеллажей, Ди следует за мной.

– С Таликой.

– Она мне не нравится.

– Тебе никто не нравится.

– Есть как минимум одна причина: девчонка смотрит на тебя, как щенок на хозяина. Подруга твоей девушки не ровно дышит в твою сторону.

– И Мэди это знает. Лучше честно, чем за спиной.

Щурюсь и прикусываю язык до того, как ляпну лишнее.

– Мне не нравятся такие подруги.

– Что с ними не так?

– Они лживы.

– Не тебе решать, Мэйс. У неё своя голова на плечах.

– Однажды, она чуть не слетела.

– Что?

– Не бери в голову, – отмахиваюсь, мысленно отвесив подзатыльник за то, что не удержался.

Нахожу рекомендованную книгу и не тороплюсь плестись за стол, не желая привлекать внимание. Странно, но сейчас я действительно хочу побыть в одиночестве.

– Так что? Это библиотека, тут я вроде пай-мальчик, на кулачках не подерёмся.

– Решил скрасить компанию, пока Мэди на лекции.

– Согласен, если разделим книгу пополам.

– Это твоё наказание, а не моё, Картер.

Я приземляюсь на пол между стеллажами, Ди следует моему примеру.

– Поговорим? – предлагает он.

– Валяй, – отзываюсь, играясь со страницами.

Повисает минутная тишина.

Я прогоняю мысли через сито, чтобы отфильтровать будущие слова. Кажется, настоящим могу быть только с отцом, потому что остальным позволяю узнать себя настолько, насколько захочу. А я не хочу. И когда слышу, что-то вроде: «О, я знаю этого парня», не задумываясь отвечу: «Черта с два ты знаешь меня, чувак».

– Тебе не кажется, что пора остановиться? – начинает он.

Я поворачиваю голову в сторону друга, который внимательно изучает моё лицо.

– В плане чего?

– В плане всего.

– Не понимаю, о чём ты.

– Ты портишь свою жизнь.

– Я называю это иначе: создаю собственную историю, которую смогу вспомнить и сказать, что моя молодость была чертовски охренительной.

– Какого чёрта произошло? За что ты избил его?

– Болтает лишнее. Он и о Мэди трепался, тебе не хотелось выбить пацану зубы?

– Хотелось, – соглашается Ди. – Но не думал применять силу. Он ничего не говорит о ней, хочешь узнать, почему?

– Дай подумать… – делаю вид, что гадаю и подбираю варианты, хотя существует один. Это наша отличительная черта: кулаки от меня и словесная форма от Ди. – Ах, да, точно! Ты, наверное, просто заткнул его с помощью предупреждения.

– Да, и не тронул пальцем.

– Уже можно пускаться в громкие овации?

– Хватит быть придурком. Ты же не такой.

– Нет. Я такой.

Ди поднимается на ноги, но не спешит уходить.

– Ты не такой. И не бойся говорить о произошедшем. Она давно пережила и живёт настоящим. Но не ты. Ты застрял на месте и не хочешь двигаться дальше. Не хочешь, Мэйс, а ни не можешь. Когда отпустишь, станет легче.

Ди уходит, а я задаюсь вопросом.

А какой я?

Все почему-то решили читать нотации: как правильно жить, что делать можно, а что нельзя и кучу остальных книг философии жизни, которая не работает. Парадокс в том, что я живу собственной головой и ошибками. Но Ди прав: я всё ещё живу прошлым.