Фыркнув, открываю книгу и приступаю к чтению. Изначально история даётся с трудом, не могу похвастаться, что воодушевлен подобным занятием. Но спустя небольшое количество времени, вовлекаюсь и поглощаю с энтузиазмом. Отчасти, благодаря лорду Генри и его жизненным напутствиям, которыми я пользуюсь сам. С особой воодушевлённостью перечитываю слова: «Так пользуйтесь же своей молодостью, пока она не ушла. Не тратьте понапрасну золотые дни, слушая нудных святош, не пытайтесь исправлять то, что неисправимо, не отдавайте свою жизнь невеждам, пошлякам и ничтожествам, следуя ложным идеям и нездоровым стремлениям нашей эпохи. Живите! Живите той чудесной жизнью, что скрыта в вас. Ничего не упускайте, вечно ищите все новых ощущений! Ничего не бойтесь!». Я словно заглядываю внутрь себя.

Если бы только знал, что это способно погубить. Что похоть, неверность и лживые предубеждения заведут в тупик и очернят. И всё, что действительно останется в конце пути: ты и сожаление.

Сожаление о том, что попал под чьё-то негативное влияние и позволил погубить себя. Поймёшь, что был марионеткой и тем, кто воплотит все несовершенные когда-то в молодости действия другого.

– Мистер Картер.

Голос миссис Райт отрывает от книги, и стоит поднять голову, как вижу за окнами наступающие сумерки. Впервые потерял счёт времени за подобным увлечением.

– Я уже подумала, вы сбежали.

– Вы даже не представляете, как хотелось, – вру, поднимаясь на ноги.

Я возвращаю книгу на полку, предварительно запомнив номер страницы, а женщина отклоняется к выходу.

– Увидимся завтра, мистер Картер.

Пользуюсь ситуацией и незаметно стягиваю книгу, спрятав за спину.

– Не прячь книгу, Мэйсон, – в голосе женщины слышится улыбка. – Я знала, что тебе понравится.

Нагоняю её и шагаю нога в ногу.

– Мне совсем не понравилось, и когда мы успели перейти на нейтральное общение?

– Тогда, когда время перешло на личное. Знаешь, почему тебе понравилось?

Я украдкой смотрю на неё.

– Почему?

– Потому что разглядел в одном из персонажей себя.

– Может быть, вы правы. Я живу подобными жизненными напутствиями.

– Надеюсь, когда дочитаешь, сделаешь правильные выводы.

– Зачем вы говорите это мне?

– Потому что вижу в тебе человека, который легко может попасть под влияние другого. Не самое лучшее влияние, Мэйсон. Это влияние не обязательно от постороннего человека. Но и из пережитых ситуаций. Новая ошибка – новый опыт. Только тебе решать, плохой или хороший.

– Говорите так, будто знаете меня.

– Я вовсе не знаю тебя, хотя поступки говорят об импульсивности и глупости.

– Это отвлекающий манёвр.

– Хороший способ не показывать себя настоящего.

– А может я не хочу, чтобы люди знали настоящего. Я люблю вводить в заблуждение.

– Зачем?

– Когда улыбаюсь, люди думают, что вызвали симпатию. Вы не находите это хорошим способом достигнуть желаемого?

– Не потеряйся в том, чего нет.

С этими словами, она отклоняется в сторону, оставляя одного. Ещё недолго смотрю ей вслед, задумываясь, почему не предложил подвезти, но резко меняю планы. Парни собирались завалиться в излюбленное кафе, поэтому решаю присоединиться, чтобы ни один из придурков не подкатил к Трикси. Я сломаю голову, если начну выяснять причину. Возможно, мне просто нравится бодаться с ней, чтобы скрасить унылые будни.

Не ошибаюсь, когда застаю их в кафе.

– Эй, говорят, ты успел трахнуться с Ритой. Как она? – спрашивает Джим, как только падаю на диван.

Как она?

Лучше спросить: кто она?

– Нормально, – тупо, но, кажется, подобный ответ более чем подходящий, да и он устраивает присутствующих.

По правде, понятия не имею, кто такая Рита, но знаю, что через пять минут забуду, смешав с остальными.

Пальцы врезаются в обивку, когда нахожу хохочущую Трикси с одним из официантов. Не наблюдаю и унции фальши в улыбке, которую она дарит ему. Искренняя и дружелюбная, совсем не та, что со мной.

Ощущаю поднимающееся пламя.

Я желаю быть причиной её улыбки, и понимание сдавливает грудную клетку.

В следующее мгновение её взгляд сталкивается с моим, и улыбка медленно сползает с лица. Она разворачивается и направляется к служебной двери, пока тройка имбецилов за близлежащим столиком провожает плотоядными взглядами.

Разжимаю кулаки, потому что драка последнее, что требуется.

Спустя десять минут, Трикси вновь появляется на горизонте, но уже без формы. Девушка размахивает на прощанье коллегам и, стоит ладони коснуться дверной ручки, тройка моментально принимает вертикальное положение.

Это мне не нравится.

Абсолютно.

Я резко поднимаюсь, игнорируя замешательство и вопросы парней. Они в любом случае услышат, что это не их дело.

Выбегаю на улицу и нахожу взглядом Трикси, которая достаёт что-то из рюкзака.

Плохая идея, крошка, слишком плохая. 

Тройка медленно двигается по её следам, отчего желудок сжимается. Я больше не могу беспочвенно размахивать кулаками, терпение отца не вечно. Принимаю решение остаться на месте и подождать ещё некоторое время, или хотя бы держаться на безобидном расстоянии. Если придётся, сломаю палец за пальцем, дай только повод.

В голове прокручивается сценарий, где выступаю в роли супергероя. Но всё это из разряда грёз.

Парни сворачивают на пешеходный переход, а Трикси достаёт мобильник и прикладывает к уху. Самая искренняя, нежная, настоящая улыбка появляется на губах. Было бы слишком просто стать важным и нужным с помощью вмешательства третьих лиц.

Закидываю голову назад и от изнеможения скольжу ладонями по лицу.

Я перестал понимать себя. Чего хочу от неё?

Думаю, ответ очевиден.

Глава 8

Мэйсон

Свадебная фотография родителей который раз привлекает внимание, когда падаю на диван рядом с отцом. Мама в это время протирает пыль, поднимая несколько рамок с журнального столика.

– Отличная фотография, – говорю я.

Мама улыбается, но я ещё не закончил.

– В тот день ты официально стала нашей домработницей?

Отец давится яблоком, а карие глаза мамы прищуриваются, а мы заливаемся хохотом. Не до смеха становится тогда, когда чувствую влагу на голове.

Пустой стакан сока возвращается на журнальный столик, а наша одежда пропитана его вкусом и ароматом. Я липкий, как навозная куча.

– Поговорим, когда попросите приготовить ужин.

С этими словами, она покидает гостиную. Получаю пять от отца и поднимаюсь следом.

Шутка достаточно хороша, если бы не сок на наших головах.

– Тебе не пора на лекции?

– Пора.

– Какого чёрта тогда протираешь тут задницу?

– Я сам себе хозяин.

– А я тебе хозяин.

– Рабство давно отменили.

– Какие хорошие познания истории. Если не ответишь, в каком веке, то стану для тебя чем-то вроде смерти с косой.

– Какая разница? Это в прошлом.

– Какая разница, если заеду тебе с левой, а не с правой?

– Большая. Удар с правой всегда был твоей коронной фишкой.

– Хочешь, проверим?

– Не хочу.

Закидываю на плечо рюкзак и плетусь на выход.

Давно я не ночевал в родительском доме и, по правде говоря, жалею об этом. Не хочу показаться засранцем, но мама готовит охрененные завтраки. Отцу и Эйдену перепал вкуснейший кусок торта. И папа был прав, нужно научиться готовить, потому что пицца, китайская еда и всё, что готовят на вынос уже поперёк горла. Мне не хватает домашней стряпни.

Подпираю дверной проём кухни и скрещиваю руки под грудью.

– Обиделась или позволишь поцеловать?

Мама поднимает глаза от бумаг перед собой.

– Второе.

Улыбаясь, сокращаю расстояние и быстро целую щеку. Этого мало, поэтому обнимаю её плечи и ещё раз целую.

– Я пошутил, не обижаешься?

– Я не обижаюсь на придурков.

– Хорошо, что я в их числе, – подразниваю я.

– Убери руки от моей жены, – булькает отец, из-за чего крепче обнимаю маму и поигрываю бровями.

– Или что?

– Вали уже.

Оставляю третий поцелуй на щеке мамы и на выходе слегка бью кулаком предплечье отца.

– Тебя сегодня ждать? – спрашивает он вдогонку.

– Не-а. Ко мне должен кое-кто нарисоваться.

– Ага, правая или левая.

Усмехаюсь, бросая в его сторону взгляд через плечо и, покинув дом, перепрыгиваю ступеньки. Я выспался, слопал королевский завтрак и жду весёлый вечер. Чертовски доброе, мать вашу, утро и последующий день.

Моему прекрасному расположению духа удивляется Ди, когда закидываю руку на его плечо и улыбаюсь, маневрируя по протянутому коридору. Успеваю улыбнуться симпатичным девчонкам и взять на заметку некоторых первокурсниц.

– Обожаю начало года.

Ди закатывает глаза и фыркает.

– Даже не буду гадать, по какой причине.

– Ты надел трусы занудства, когда связался с моей занозой сестрёнкой, – отвешиваю ему шутливый подзатыльник и улыбаюсь.

– Ты предпочитаешь, чтобы я перебирал девочек, а потом возвращался домой к ней?

Тяну его ближе и произношу:

– Я снесу твою башку и оторву яйца, если ты сделаешь ей больно.

– Тебе повезло, в этом плане мы мыслим одинаково.

Отпихнув меня в сторону, он показывает средний палец.

– Совсем двинулся.

– Ты бы понял меня, если бы она не была твоей сестрой.

– Первое правило: никогда не говори со мной о сексе между тобой и моей сестрой.

– Или что? – Ди бросает мне вызов, который сегодня бросил отцу. Яблоко об яблони не далеко упало, поэтому отмахиваюсь.

– Или нихрена. Идите в задницу.

Друг смеётся, а я закатываю глаза, падая в кресло.

Он стал монашкой, но я совершенно не против, если дело касается Мэди. Ему лучше держать обет целомудрия со всеми, кроме неё.

Взгляд устремляется в сторону выхода, и внутри что-то ёкает, когда замечаю Трикси. Улыбка на её лице такая беспечная, а разговор оживлённый. Я не придаю значение, кто идёт рядом. Вниманием овладевает кофта, которая сползла с плеча и оголила длинную шею, взгляд спускается по умопомрачительным ногам и упирается в кеды. Чёртовы кеды. Она не желает выделяться из толпы, но делает это. Так или иначе, я нахожу её, словно чувствую нутром.

Трикси заводит выбившиеся из хвостика локоны и вежливо улыбается собеседнику. Пересыхает в горле, когда вижу её.

– Какого чёрта? – шиплю я.

– Ты о чём? – Ди поднимает голову от экрана мобильника и отслеживает траекторию моего взгляда. Его голос леденеет. – Что она тут делает?

Я сжимаю челюсти и медленно поворачиваю голову.

– Мэди рассказывала.

Ох, я должен был это предвидеть.

– Что именно она рассказывала?

– Всё, – коротко отвечает он.

Впиваюсь пальцами в подлокотники и закрываю глаза, проглатывая ком, сотканный из ненависти.

Эмили, черт бы её побрал, Паркес.

У меня даже не остаётся места для гнева на Мэди, потому что всё, что ощущаю на данный момент – отвращение. Я напрасно полагался на отличный день.

Это грёбаная катастрофа.

Кажется, она даже не изменилась. Те же прямые густые каштановые волосы, миндалевидные карие глаза с отблеском хитрости, отточенная фигура подчёркнута облегающим платьем оттенком спелого томата. Она не дала слабину: не стала хуже. Что ж, внешность соблазнительная, но, клянусь, начинка осталась прежней. Это та самая девушка, которая, смотря в мои глаза, лгала без угрызения совести. Это так самая девушка, которая предала однажды. Мы не виделись после школы, и я бы с удовольствием продолжил подобного рода стабильность.

– Мэди говорила, что она улетела.

– И не соврала.

Открываю глаза и смотрю на Трикси, которая улыбается той, что ненавижу всей душой.

– Остынь и прекрати пялиться в их сторону.

– Ты собираешься читать нотации? – рычу в ответ.

– Тебе плевать или всё это брехня?

– Плевать.

– Тогда забей. За спиной девчонка, которая пускает на тебя слюни, как и половина присутствующих.

Обвожу взглядом аудиторию и мысленно подтверждаю слова друга. Девчонки улыбаются мне, и когда задерживаю на какой-то из них взгляд, а после отвожу – они начинают оживлённо перешептываться с подругами. Чувствую себя звездой на аллее славы.