Я плелся с угрюмым видом по тропе. Солнце, точно разлитая в воздухе медовая взвесь, сияло между стволами, и я обычно любил наблюдать подобные игры света, но на сей раз зрелище не захватывало дух – слишком уж поганое сделалось настроение. Белка с рыжим пушистым хвостом перебежала мшистую тропку прямо передо мной, но мне было плевать. Весь смак от похода насмарку.

А все из-за Кортни и того дурацкого ужа.

Я слышал, как впереди все активно обсуждают происшествие – и неприкрыто ржут. Когда я смотрел на Шлема, тот ухмылялся, как бы говоря: «Ну ты и дал сегодня маху, приятель».

Это пустяки, убеждал я себя. Ну испугался я змеи, ну спасла меня Кортни. Невелика печалька.

– Смотри, Эдди, гусеница! Она кусается! – крикнул какой-то балагур из зарослей.

– Ну ладно, клоуны, хорош, – ответил я злобно.

Я шел по тропе, и лес казался мне однородной ярко-зеленой массой. Однокашники все время что-то записывали в тетради, но я не видел ничего достойного моего внимания. Воздух стал жаркий и сырой. Майка прилипла к спине. Мошкара вилась у самых глаз.

Я был несказанно рад, когда тропа закончилась и мы вышли к парковке. Мы сделали полный круг. Школьный автобус стоял у кромки травы, и дверь его была гостеприимно открыта.

Однако никто не садился.

К своему удивлению, я увидел кучу ребят, окруживших что-то в нескольких шагах от автобуса. Они безмолвно стояли и глядели перед собой.

– Что-то не так? – спросил я у решительно вышагивавшей впереди Шарлин.

– С Кортни, – отозвалась она.

Я тоже побежал.

Ребята стояли так тихо. Никто не шевелился.

Может быть, с Кортни в кои-то веки случилось что-то ужасное?

3

Что же стряслось с этой дурындой? В обморок упала или что-то вроде того? Может, ее какая-нибудь лесная зверюга укусила?

Пробежав по лесному пологу, я с разбегу врубился в толпу однокашников.

Кортни стояла в самом центре, с довольной улыбкой на физиономии.

Конечно, все мои надежды оказались напрасны. Ничего плохого с ней не сталось.

Она просто снова строила из себя самую крутую.

Подняв руку, она показывала всем вокруг открытую ладонь – по которой туда-сюда ползала парочка жирных шмелей.

Я шумно втянул воздух через стиснутые зубы, не сводя – как и все остальные – глаз с этой несносной девицы. Заметив, как я на все это реагирую, Кортни заулыбалась шире. Один шмель переполз через ее запястье и двинулся вниз по руке; второй – замер прямо в центре ладони.

Мистер Мелвин и мисс Принс стояли тут же, неподалеку. Мелвин лишь улыбался, Принс нервно сцепляла-расцепляла пальцы – волнуясь, похоже, чуть больше.

– Эти ребята не укусят, если их не раззадорить, – вкрадчиво произнесла Кортни.

– И чего, какие ощущения от них? – спросил кто-то из нашей оравы.

– Немножко щекотно.

Кто-то из зрителей явно заинтересовался шмелями, кого-то от них воротило.

– Смахни их уже! – выразил кто-то недовольство.

Шмель сполз по руке Кортни по направлению к рукаву ее футболки. Интересно, что она предпримет, если тот заберется внутрь! Запаникует? Растеряет весь гонор, завизжит и затрясет рукой, пытаясь его вытряхнуть?

Нет. Не бывать такому. Это же, блин, Кортни. Крутая и хладнокровная. Такая ни за что и никогда не станет паниковать.

Второй шмель медленно пополз по ее руке.

– Щекотно-то как! – захихикала она. Ее светлые волосы сияли на солнце, в голубых глазах плясали лукавые огоньки.

«Давай, ужаль ее! УЖАЛЬ!» – молча заклинал я шмеля. Интересно, кто-нибудь еще из наших желает того же?

Несолидная мыслишка, согласен.

Но Кортни явно напрашивалась за свой выпендреж.

«Ну давай же, ужаль ее хоть немножко», – повторял я одними губами, пытаясь не то дать шмелю установку, не то завладеть его волей телепатически.

Шмель дополз до рукава, развернулся и медленно двинулся назад к локтю Кортни.

– Настоящий джентльмен, в отличие от некоторых, – прокомментировала она это.

Теперь оба полосатых летуна вернулись к ней в ладонь.

Кортни улыбнулась мне, и я почувствовал, как по спине пробежали мурашки. И как это ей удается – оставаться такой… непоколебимой? В любой ситуации!

Пчел и всевозможных их родственников, вроде тех же шмелей, я боялся, чего греха таить. Боялся с тех самых пор, как меня эти полосатые проходимцы покусали в детстве.

– Ну, хочет кто-нибудь подержать их за меня? – спросила Кортни.

Нервные смешки зазвучали со всех сторон. Отбитых добровольцев не нашлось.

– Эй, Эдди – лови! – вдруг выкрикнула она.

И, прежде чем я успел крикнуть, или увернуться, или хоть что-нибудь предпринять, она замахнулась – и швырнула обоих шмелей прямо в меня!

4

Я завопил и шарахнулся назад.

Народ вокруг меня дружно заохал.

Один из шмелей стукнул меня по плечу и скатился в траву.

Второй отлетел в сторону Шлема и приземлился у него на груди.

– Фу! Брысь! – заголосил Шлем. Ухватив подол своей футболки обеими руками, он стал трясти ее изо всех сил, посылая по ткани «волны» и зачем-то потешно пританцовывая на месте.

Кто-то тоже закричал, однако по большей части наши принялись хохотать от души.

Я уставился на шмеля, который упал в траву. Тот вдруг воспарил с громким «ж-ж-ж» – и взял курс прямо мне в лицо.

– Ядрен-батон! – завопил я, и, отгородившись от атаки руками, грохнулся на колени в траву.

Сквозь раскатистый хохот одноклассников я услышал, как мистер Мелвин произнес сухим голосом:

– Думаю, пора назад в школу.

Кортни одарила меня самодовольной улыбочкой, когда я проплелся мимо нее по проходу в автобусе. Глядя прямо перед собой, я прибавил шагу, не обращая внимания на ее манеры.

Кто-то жужжал мне вслед, кто-то шипел на змеиный манер. Конечно, всем пришлось по душе, что мы со Шлемом повели себя как последние паникеры – сразу нашлось на ком оттянуться.

Со вздохом я опустился на самое последнее сиденье. Шлем приземлился рядом со мной и надвинул кепку на самые глаза.

Сиденье тянулось через всю заднюю часть автобуса. К нам присоединились Молли и Шарлин. Шарлин яростно жевала жвачку. Молли пыталась отлепить резинку от брекетов.

Никто из нашей компании не произнес ни слова, пока автобус не тронулся. Но потом нас, конечно, прорвало.

– Она думает, круче ее нет, – пробормотал Шлем с несчастным видом.

– Ведет себя так, будто ничего не боится, – ему в тон добавила Шарлин. – Тоже мне, Чудо-Женщина.

– Брошаться в Эдди шмелями – идиотишм, – добавила Молли. Она шепелявила из-за того, что запустила пальцы в рот – все никак не получалось отлепить жвачку от брекетов.

– Так она ж знает, что Эд – трусишка, – пояснил Шлем. – Знает, как он себя в таких ситуациях обычно ведет. На то и был расчет!

– Ну, и ты тоже! – воскликнул я, вовсе не желая, чтобы это прозвучало так по-детски.

– Эй, я на твоей стороне! – ответил Шлем и пихнул меня.

Я не стал медлить с ответным пихом. Уж больно злость распирала – прежде всего на себя самого.

– Должно же быть что-то, чего боится Кортни, – задумчиво произнесла Шарлин.

Автобус встал на красный свет. Выглянув в окно, я увидел, что мы ехали по дороге, ведущей к речке Грязноструйке.

– Может, она боится Грязевых Монстров, – предположил я.

Трио моих друзей горько рассмеялось.

– Да ну, брось, – сказала Шарлин. – Никто больше всерьез не верит в этих Грязевых Монстров. Это глупая старая сказка. Кортни ни за что не стала бы их бояться.

В нашем городе есть легенда, что Грязевые Монстры живут под илистыми берегами речки. А иногда, когда луна на небе полная, они поднимаются из русла реки, все в грязи, и ищут жертв, чтобы затащить к себе в трясину.

Славная байка, так-то. Когда был маленьким – свято верил в нее. Мой братец Кевин всегда брал меня с собой лес – и улучал момент завести рассказ о восстающих со дна реки Грязевых Монстрах. Потом начинал тыкать пальцем куда-то мне за плечо с ошалелым видом и говорить, что приметил одного такого за деревьями, совсем-совсем близко! Я изо всех сил старался не пугаться – не выходило; все равно начинал голосить и срывался в дикие бега. Понять меня, думаю, можно – мало ведь кому хочется окончить свои дни в трясине, в компании каких-то монстров.

– Твой брат все еще снимает фильм про них? – спросил Шлем.

Я кивнул:

– О да! Вы бы видели, какие отвратные костюмы он смастерил со своими корешами. На вид – ужас кромешный, отвечаю. – Кевин и горсть его друзей снимали любительскую киношку для одного из своих школьных курсов. Они задумали сделать фильм ужасов под названием «Чудовища реки Грязноструйки». Я молил его приобщить меня к производству, но этот индючина все время заворачивал меня, ссылаясь на то, что, мол, «риск слишком велик».

– Вдруг настоящие Грязевые Монстры пробудятся и придут за тобой? – спросил он, ухмыляясь мне.

Я попытался объяснить, что я слишком стар для такой ерунды, что меня подобными пугалками больше не купишь. Но Кевин все равно дал мне от ворот поворот.

Автобус дернулся и возобновил ход. Я бросил взгляд вперед по проходу – и увидел, что Кортни с Дениз, ухмыляясь, пялятся на меня.

Не выдержав, я повернулся к своим друзьям и горячо выпалил:

– Мы должны найти способ напугать Кортни. Мы, блин, должны!

– Верняк, Эдди, – согласился Шлем. – Надо найти способ напугать ее и превратить во всеобщее посмешище. Иначе она никогда не даст нам забыть сегодняшнее.

– Пойди найди к такой подход, – сказала Шарлин, качая головой. – Чем мы сможем ее пронять, скажи-ка?

Повисла пауза – пришло время напряженных раздумий.

Затем я увидел, как на лице Молли появилась злая улыбка. Она поправила очки на носу. За стеклышками ее карие глаза азартно блестели.

– А у меня, кажется, есть идейка, – шепотом сообщила она.

5

– У моего брата есть одна штука – мерзкая резиновая змея, – прошептала Молли, и ее коварная улыбочка стала шире.

Мы вчетвером прижались друг к другу на краю заднего сиденья. Каждый раз, когда автобус подпрыгивал, мы чуть не падали на пол.

– Кортни не боится змей, – заметил Шлем. – Спокойно на руки берет, забыла уже?

– То был дурацкий уж, – прошептала Молли. – А та гадина, что у моего брата – вроде черной мамбы. Здоровенная, с раззявленной пастью, а оттуда клычищи торчат, белые, что снег, и жесткие.

– Хочешь сказать, с виду как настоящая? – уточнил я.

Автобус налетел на крупный ухаб, и нас всех подбросило на добрый фут вверх.

– Да, очень похожа, – ответила Молли, и ее глаза позади очков сверкнули. – И на ощупь вся такая теплая и вроде как липкая.

– Гадость. – Шарлин скривилась.

– Он меня ей не раз пугал, – призналась Молли. – Змея такая настоящая и противная, что я каждый раз попадалась. Однажды, когда я засунула руку под подушку посреди ночи и почувствовала ее там – битый час голосила. Никто не мог меня успокоить!

– Так это шикарно! – авторитетно заявил Шлем.

Но у меня все еще оставались сомнения.

– Ты действительно думаешь, что какая-то игрушка сумеет пронять Кортни?

Молли кивнула:

– Еще как! Отвечаю! Эта резиновая подделка такая гадкая, что настоящую змею, как мне кажется, напугает!

Мы все громко рассмеялись. Люди, сидевшие впереди, обернулись посмотреть, что ж там такого смешного. Я видел Кортни и Дениз на переднем сиденье – они обе что-то писали в тетрадях, надо думать, передирали друг у дружки журнал походных наблюдений. Им же позарез надо было быть идеальными во всем.

– Мне уже не терпится напугать Кортни, – сказал я, когда автобус подрулил к нашей школе. – Ты уверена, что сможешь забрать эту змею у своего брата, Молли?

Молли улыбнулась мне:

– Я знаю, в каком ящике он ее держит. Так что просто позаимствую на время.