– Это ключ к пониманию его личности. Зачем он поменял имя, данное ему при рождении, и почему поменял на Райли Вулф? Что для него значат эти два имени? – Нахмурившись, Делгадо развел руками – для него невероятное проявление эмоций. – Если я узнаю его настоящее имя, то узнаю его настоящую историю, – просто сказал он. – А узнав его настоящую историю, я узнаю, зачем ему надо было стать Райли Вулфом и совершать невозможные вещи.

Маклин покачал головой. Это была самая длинная речь, услышанная им от Делгадо, но ее было недостаточно.

– И что ты хочешь сделать? Отследить настоящее имя Вулфа? Чтобы поймать его, до того как он украдет драгоценности короны?

– Да, – ответил Делгадо, безучастно посмотрев на Маклина.

Маклин встретился с ним взглядом и стал кусать губы. В конце концов, Делгадо говорит не полную чушь. Но это все же не эффективное использование времени старшего агента. Будучи совершенно честным с собой, Маклин признавался, что не в состоянии придумать, каким образом изложить это в своем докладе заместителю руководителя, и что для него это чересчур важно. Маклин сам хотел когда-нибудь стать заместителем руководителя. У Делгадо действительно ничего нет для подтверждения своей догадки, что якобы Вулф собирается достичь невыполнимой цели и что остановить его можно, выяснив его предысторию.

– Помоги мне, Фрэнк. Дай что-нибудь осязаемое. Хоть что-то, пусть даже анонимную подсказку, – подняв бровь, сказал Маклин. Другой агент понял бы этот намек и, наверное, сочинил бы что-нибудь, чтобы оправдать свою миссию. Делгадо хранил молчание. – И ты действительно думаешь, что можешь остановить его, узнав его настоящее имя? – спросил Маклин.

– Это единственный путь, – произнес Делгадо без тени сомнения.

Маклин лишь покачал головой:

– Даже без единой крошечной зацепки или подсказки, даже если это идет вразрез со сведениями от наших специалистов, ты хочешь отправиться в какую-то чертову одиссею на поиски настоящего Райли Вулфа. Потому что твердо уверен, что это способ поймать его.

Делгадо подвигал головой вверх-вниз на полдюйма.

– В этом нет ни малейшего сомнения.

– Нет, – сказал Маклин. – Без каких-либо данных для подтверждения? Нет. Я не могу обосновать человеко-часы или расходы.

Лицо Делгадо по-прежнему ничего не выражало. Он лишь посмотрел на Маклина долгим взглядом, отчего тому стало не по себе. Потом, кивнув, поднялся:

– Я понимаю.

– Хорошо, спасибо тебе, Фрэнк, – с удивлением и облегчением произнес Маклин.

– У меня накопилось шесть недель отпуска. Я возьму его начиная с завтрашнего дня. – И Делгадо повернулся, чтобы уйти.

– Что? Подожди! Черт побери, Фрэнк! – воскликнул Маклин.

Но дверь кабинета уже закрылась, Делгадо ушел.

Покачав головой, Маклин глубоко вдохнул.

– Черт побери! – снова повторил он.

Потом снял с подставки следующую папку и вернулся к работе.

* * *

Наступил серый рассвет, и над сельской Виргинией заморосил мелкий дождь. Фрэнк Делгадо почти этого не замечал. Он встал задолго до восхода солнца и еще до того, как на небе показались первые тусклые проблески света, успел принять душ, побриться и позавтракать. И потом, отдавая дань своему происхождению, выпил вторую чашку кубинского кофе, после чего направился к двери.

Он бодро прошел по дорожке и бросил багаж на заднее сиденье своего автомобиля, восьмилетнего «юкона». Багажа было немного: небольшой чемодан, ноутбук и портфель. Закрыв дверцу, Делгадо сел за руль, а на сиденье рядом с собой положил папку. Там были копии, но все же формально он нарушал правила, поскольку пользовался ими в нерабочее время. Именно такие правила он собирался нарушать регулярно, и его не волновали последствия. Если он добьется успеха, то ему простят все. В особенности потому, что Райли, очевидно, убил в Чикаго миллионера из биг фармы. От больших денег всегда бывают большие волны.

Делгадо открыл папку и вновь просмотрел первую страницу. Арест за кражу со взломом, первая официальная регистрация существования Райли Вулфа, произошел в Сиракьюсе, штат Нью-Йорк. Делгадо был немного знаком с этим городом, и он ему особо не нравился. Но это была его отправная точка. И у него было ощущение, что он не пробудет в Сиракьюсе долго. Интуиция подсказывала ему, что Райли Вулф в свое время приехал в Сиракьюс за желанной добычей и что его след приведет из этого городка в более важное место, возможно даже в родной город Райли.

Делгадо мог бы позвонить копам из Сиракьюса или послать им имейл. Но ему нужны были не только голые факты. Он хотел обследовать территорию, по которой ходил Райли, чтобы почуять истинный запах этого ускользающего преступника. Ему необходимо было покопаться в местах, где сформировался Райли Вулф. А значит, он побывает в этих местах, найдет знавших Райли людей, поговорит с ними наедине. Это был единственный способ получить точное представление о Райли.

Итак, он поедет в Сиракьюс, несмотря на то что город ему не нравится. Самое главное состояло в том, чтобы найти ключ к психологии такого опытного преступника. Ради этого Делгадо отправится куда угодно. И у него есть шесть недель для выполнения задачи.

Спецагент Фрэнк Делгадо кивнул. Он знал свои сильные стороны, и одной из них был терпеливый поиск решения. Шести недель должно хватить. Он закрыл папку и завел машину. Потом выехал по подъездной дорожке на шоссе на поиски Райли Вулфа.

Глава 8

Майкл Хобсон был одним из ведущих юристов по корпоративному праву в Нью-Йорке. У него была практика, которая требовала минимум двенадцати часов в сутки. Помимо этого, как большинство богатых и влиятельных людей, Майкл состоял также во многих советах директоров. Поэтому он участвовал в собраниях, конференциях, изучал дела – и все это не оставляло у него ни минуты свободного времени. Он был настолько занят, что почти не мог отвлекаться на что-то другое, включая, к примеру, мысли о собственной жене. И можно понять его раздражение, когда секретарша сообщила по телефону, что с ним ожидает встречи некий мистер Фицзер из КЦББ^[4]. Майкл целых три секунды смотрел в огромное застекленное окно, занимающее всю заднюю стену его кабинета на пятьдесят втором этаже, отделанного панелями из красного дерева, раздумывая, стоит ли сказать посетителю, чтобы записался на прием и пришел в другой раз.

На все ушло три секунды. Человеку вроде Майкла Хобсона не нужны были проблемы с КЦББ. К тому же эти чиновники профессиональны, умны, компетентны и не станут попусту занимать его время, поэтому он сказал секретарше:

– Пригласите его.

После чего повернулся во вращающемся кресле лицом к двери.

Вошедший через секунду мужчина был настоящим олицетворением молодого энергичного юриста. Среднего роста, подтянутый, с каштановыми волосами средней длины и слуховым аппаратом в левом ухе. У него были очки без оправы и модная щетина на подбородке, а костюм хотя и хороший, но без показного шика. Быстро войдя, он протянул Майклу руку:

– Мистер Хобсон? Я Билл Фицзер из правоохранительного подразделения КЦББ.

Его пожатие было крепким, но кратким. Майкл указал ему на кресло.

– А я и не знал, Билл, что вы из правоохранительного подразделения, – заметил он.

– Это так, – с вежливой улыбкой ответил Фицзер. – Боюсь, преступление в наше время – это нечто вроде главной страсти.

– В частной практике платят лучше, – прощупывая почву, сказал Хобсон. – И это, безусловно, дало бы вам достаточно материалов по преступлениям.

– Не сомневаюсь, вы правы, – отозвался Фицзер. – По сути, именно об этом я и хочу с вами поговорить.

Хобсон моментально насторожился:

– Неужели? Возникли проблемы с… одним из моих клиентов?

Фицзер улыбнулся ничего не значащей улыбкой профессионала:

– Уверен, ничего серьезного, мистер Хобсон. Вероятно, излишняя осторожность. Но если мне будет позволено занять несколько минут вашего времени, я хотел бы задать некоторые вопросы относительно Элмора Фитча.

– Элмор Фитч фактически не мой клиент.

– Возможно, нет. Но это в основном для биографических данных. И полагаю, за последние два года у вас были дела с мистером Фитчем?

– У кого их не было? – криво усмехнулся Майкл. – Элмор тут повсюду. Его невозможно избежать, если хочешь, чтобы в городе что-то делалось.

Кивнув, Фицзер открыл свой кожаный дипломат.

– Мы об этом наслышаны, – сказал он, после чего достал маленький, но сложный с виду цифровой диктофон и поставил его на стол рядом с Майклом.

Майкл поднял бровь:

– Вот как? Будете записывать?

Фицзер кивнул:

– Это гарантирует точность и позволит мне сконцентрироваться на вопросах. Вы возражаете против записи, мистер Хобсон? Уверяю, это никоим образом не будет использовано против вас и содержание не выйдет за пределы нашей организации.

Майкл помедлил. Мысль о записи раздражала его, он сам не знал почему. И поскольку в этом был смысл, возразить он не мог.

– Пусть будет запись, – произнес он, затем бросил многозначительный взгляд на настенные часы справа от себя. – Давайте приступим, Билл.

– Отлично! – Фицзер, наклонившись вперед, нажал на кнопку «Запись», назвал свою фамилию, фамилию Майкла и дату, а потом пододвинул диктофон к Майклу. – Для начала я хотел бы задать несколько вопросов относительно корпоративной структуры мистера Элмора Фитча. Полагаю, вы состоите в совете директоров одной из его компаний?

– Фактически двух, – ответил Майкл.

– Попрошу вас озвучить названия этих компаний и сказать, как долго вы были директором – о-о, черт возьми! – Схватив свой слуховой аппарат, Фицзер выдернул его из уха, и Майкл услышал громкий пронзительный звук, исходивший из штуковины. С минуту повозившись с ней, Фицзер пробубнил: – Черт побери! – и засунул аппарат в карман.

– Проблемы? – спросил Майкл; Фицзер не ответил, тогда Майкл, улыбнувшись, произнес громче: – Есть проблемы?

– Батарейка села. Извините, ее должно было хватить еще на день, но… – Он пожал плечами. – Я практически глухой без аппарата. Самодельное взрывное устройство в Афганистане… Придется положиться на эту штуку. И возможно, просить вас повторять один или два раза. – Он поднял брови. Майкл развел руками, как бы говоря: ну что тут поделаешь? Фицзер кивнул. – Простите за доставленное неудобство. Продолжим?

Фицзер сразу включился в разговор, выспрашивая имена, даты и подробности, задавая Майклу все более сложные вопросы относительно Элмора Фитча и его корпоративных маневров и побуждая Майкла давать более пространные и подробные ответы. Фицзер был умелым следователем, но по временам резким, даже агрессивным. Имея слабый слух, он просил Майкла повторять ответы больше чем «один или два раза», как обещал. И по мере того как вопросы становились более агрессивными, а просьба повторить ответ звучала чаще, Майкл стал ловить себя на том, что теряет терпение. Когда Фицзер спросил об одном из самых неприглядных принудительных слияний Элмора, Майкл готов был сорваться.

– Что вы посоветовали мистеру Фитчу по поводу этого слияния как адвокат? – спросил Фицзер.

– Я посоветовал ему выйти из сделки, – стиснув зубы, ответил Майкл.

– Что сделать? – склонив голову набок, повторил вопрос Фицзер.

– Выйти. Из. Сделки, – чуть не рыча, сказал Майкл.

Фицзер покачал головой:

– Простите?

– Выйти! – прокричал Майкл. – Я сказал ему: выйти! из сделки!

– А-а. Понятно, – промычал Фицзер.

Взглянув на ноутбук, он приступил к следующей серии вопросов. Он продолжал давить, подгонять, подходя к предмету с разных углов, так что, помимо всего остального, Майкл не мог уразуметь, какую цель преследует Фицзер. Это было похоже на умышленное запутывание, и хотя Майкл, будучи сам юристом, восхищался техникой, он никак не мог догадаться, чего добивается Фицзер.

И после двадцати минут допроса Майкл так и не понял этого и был очень рад, когда Фицзер удалился.