Тот факт, что Ксения в не самый лёгкий и беззаботный период своей жизни находила время на занятия поэзией, стал для меня приятным открытием. И мне не терпелось оценить, насколько хорошо девочке даётся сочинение стихов. Сама я, конечно, мало смыслила в литературном творчестве, и всё-таки стихотворение от беспорядочного набора слов могла отличить.

Не прошло и двух часов, как моё терпение лопнуло и я, не довязав последний узорный ряд салфетки, снова поднялась в пустующую комнату Ксении и, достав из ящика тетрадь, открыла её и погрузилась в длительное чтение. Я прочла все стихотворение до одного, не упустив ни строчки, ни слова. Каждое произведение произвело на меня достаточно хорошее впечатление. Несмотря на то, что от них веяло детской наивностью и отсутствием мастерства, учитывая молодой возраст писателя, они выглядели вполне достойно. Крайне редко глаз мой резали неточные рифмы и нарушенный ритм. В них было много красивых запоминающихся строк, которые могли бы стать общеизвестными цитатами, будь их автор популярнее. Больше половины стихов Ксения посвятила природе. Она писала о достоинствах времён года, о прелестях полей и лесов, о неприглядности туманов и дождей. Некоторые произведения были написаны на философскую тематику и были недоступны для моего ума. Возможно, в них Ксения заложила некий скрытый смысл. В других стихах Ксения признавалась в любви к матери, к отцу, к Родине. Но мне не удалось отыскать ни одного стиха, в котором она описывала бы ту самую любовь, которую так часто освящали в своих произведениях известные поэты. Значит, подумала я, в её жизни таковая ещё не случилась.

Ожидая с минуту на Андрея Ивановича, я заслышала лёгкие шаги во дворе, которые явно не принадлежали хозяину. Я немного забеспокоилась, ибо гостей сегодня ни я, ни хозяин не ждали. Тихонько подойдя к окну, я завидела молодого человека с каштановыми волосами, который направлялся прямо к парадной двери. Он не показался мне подозрительным, а уж тем более опасным типом, поэтому я без раздумий открыла ему дверь. И только когда он переступил порог дома, я признала в нём сына Олега Садовского. Я не видела парня больше года, и за это время он сильно возмужал. Теперь он казался мне не просто высоким, а настоящим великаном. Он был на две головы выше меня, и это при том, что сама я женщина не маленькая. Мой взгляд почему-то так и приковывали его густые тёмные брови на загорелом лице и сильно выпирающий кадык на длинной шее. Он назвал своё имя, которое, как он ошибочно полагал, я до сих пор не знала. Я тоже представилась и тут же спросила, что ему может быть угодно.

– Андрей Иванович обещал одолжить мне два белых хомута для лошадей, – с улыбкой ответил он. – Видите ли, мой брат женится. Он арендовал очень красивую белую повозку, на которой они с невестой поедут в загс. Шикарный вид лошадей станет вишенкой на торте.

– Я, к сожалению, не знаю, где хозяин хранит хомуты, – сказала я. – Но вы можете дождаться Андрея Ивановича, он будет дома совсем скоро. А пока его нет, выпьете чаю с пирогом.

Я попросила Виктора присесть в кресло, а сама отправилась на кухню, дабы приготовить всё к чаепитию. Когда чай уже потихоньку остывал в чашках, я стала нарезать приготовленный с утра малиновый пирог и бросив случайный взгляд в гостиную, замерла в изумлении. Парень взял в руки фотографию Ксении, стоявшую в рамке на столике, поднёс её к глазам и начал внимательно рассматривать. Он смотрел на девочку, как на что-то желаемое, но недосягаемое, с любовью и горькой досадой одновременно. Я глубоко вздохнула и продолжила нарезать пирог, всё ещё не отрывая заворожённого взгляда от гостя и вдруг случайно порезала ножом указательный палец. Но эта небольшая трагедия пошла мне только на пользу, иначе я бы никогда не перестала глазеть на то, что происходило в гостиной и чай окончательно остыл бы. Я достала с полки пластырь и, заклеив им окровавленный палец, взяла в руки поднос и двинулась в гостиную. Парень, едва услышав мои шаги, быстро поставил фотографию на место, и откинулся на спинку кресла.

– Виктор, – обратилась я к нему, – а почему же вы до сих пор не в Москве? Насколько мне известно, вы студент столичного института. А завтра первое число.

– Учёба у меня начинается третьего, – ответил он откусил маленький кусок пирога. – Вы очень вкусно готовите.

– Спасибо, – кивнула я и ещё раз окинула его любопытным взглядом. В этот раз он понравился мне больше, чем в первый. Тогда он был неотёсанным юношей, а теперь стал красивым видным мужчиной.

В очередной раз я убедилась, что все знаки внимания были оказаны им Ксении от чистого сердца, а не из грязных помыслов, в чём когда-то убеждала нас с девочкой покойная Ольга Николаевна, ибо, как я смогла сегодня наблюдать, он всё ещё помнил о девочке. Жаль, подумала я, что Ксении он не так симпатичен, как она ему.

– А ведь учитесь на ветеринара? – спросила я.

– Да, – ответил Виктор. – На второй курс перешёл.

– А дочка моего хозяина Ксения тоже захотела стать ветеринаром. Буквально сегодня проводили её с Андреем Ивановичем на поезд. Не прошло и часа после нашей разлуки, как я уже заскучала. Мы ведь были с ней близки, а после смерти её матери и вовсе стали не разлей вода.

– Да, я слышал от отца, что жена Андрея Ивановича скончалась в прошлом году. Наверно, нет ничего хуже смерти родного человека.

– Верно. Хозяин до сих пор не может оправиться. Каждодневно вспоминает Ольгу Николаевну, рыдает. Он ведь был однолюб, кроме жены ни на кого и не смотрел больше. Ещё бы, она была такая красавица.

– Её дочь похожа на неё? – спросил Виктор как бы между прочим и уставился на портрет Ксении.

Я пожала плечами.

– Вообще-то, не очень. Точнее, совсем не похожа. Как-то раз хозяйка обмолвилась, что девочка не унаследовала её красоту. Но мне наружность Ксении всегда была больше по нраву. Она, согласитесь, очень милая. На лице у неё написаны доброта и скромность. А у Ольги всегда было такое надменное, а порой злое лицо, что красота её делалась отталкивающей.

Виктор о чём-то глубоко задумался. Я уже опустошила свою чашку, а он к своей даже не притронулся. Я окликнула его, но он не отозвался. А когда я похлопала ему по плечу, он наконец вскинул голову и чуть ли не с испугом уставился на меня. При этом выглядел таким грустным, словно только что очнулся после странного сна.

– С вами всё в порядке? – осведомилась я. Но он ничего мне не ответил, ибо в ту же секунду в гостиной появился хозяин и, узнав в госте хорошего знакомого, радостно воскликнул:

– Какие люди сегодня посетили мой дом. Добрый вечер, Виктор. Вы по делу или так, чайка попить?

Виктор поднялся с кресла и ответил, смеясь:

– Отец говорил, что у вас есть белые хомуты. Не одолжите ли мне пару?

– Если я не ошибаюсь, они нужны Ивану для свадьбы?

– Да, верно.

– Ну, ради такого дела… Они у меня в сарае на заднем дворе. Идёмте, посмотрим.

Как только мужчины ушли, в комнате раздался телефонный звонок. Я подошла к камину, на котором стоял телефон, сняла трубку и услышала родной голос. Это была Ксения. Она звонила, чтобы сообщить, что благополучно доехала. Когда она спросила, как у меня дела, я сказала, что на данный момент у нас в гостях младший сын Олега Садовского. Девочка затихла. И я уж было подумала, что связь оборвалась, но она вдруг заговорила.

– Хорошо, – ответила она равнодушным тоном. – А ещё что нового?

Тогда я поведала ей о грядущей свадьбе старшего сына Садовского. В тот момент я не видела лица Ксении, но чувствовала, что ей приходится не по душе разговоры о семье приятеля Андрея Ивановича. Мне следовало перевести тему, и я не придумала ничего лучше, как поговорить о найденной тетради в её комнате. Разумеется, я не собиралась признаваться, что отштудировала её содержание от начала до конца. Я солгала, что даже не открывала её и спросила, что в ней написано.

– Там мои стихи, Зина, – вздохнула девочка. – И не ври, что ты их не читала.

– Конечно, не читала, – не сдавалась я. Однако, глупо было надеяться, что Ксения мне поверит. Мы ведь были знакомы не один день, и она прекрасно знала о моей непомерной любознательности.

– Зина! – воскликнула она. – Да, ты читала. Ну, и как они тебе? Всё очень плохо?

– Они чудесны! – призналась я. – Не буду льстить тебе и говорить, что прекраснее я ничего в жизни не читала. Но, уверена, если ты продолжил писать, имеешь все шансы стать прославленным поэтом.

– Ладно, – ответила Ксения уставшим голосом. – Посмотрим, как будет. Ты знаешь, я наверно пойду. Завтра рано вставать.

После разговора с Ксенией настроение моё ухудшилось. В начала беседы она была весёлой, смеялась в трубку. А прощалась со мной, чуть ли не плача. Но я успокаивала себя лишь тем, что девочка действительно захотела спать.

Я наблюдала из окна кухни, как Андрей Иванович, проводив гостя до ворот, что-то сказал ему и пожал руку на прощание. Когда хозяин вернулся в дом, я подала ему ужин и уже собралась уходить в свою комнату, но он попросил меня посидеть с ним немного, ибо, как он выразился, в одиночестве и кусок в горло не лезет. Я села за стол напротив него и сообщила, что несколько минут назад звонила Ксения и что у неё всё в порядке.

– Представляю, – сказал хозяин, – как ей будет тяжело в первые дни без семьи. Она ведь домашняя девочка, только с нами и общалась. Сейчас она в чужом городе всё равно что дикий зверёк в зоопарке. Вот, на что этот Виктор, оторви да брось, и то, по словам Олега, в первые дни учёбы звонил и плакал в трубку, мол, скучает.

– Он не плохой парень, правда?

– Да уж, – кивнул головой хозяин. – Можно сказать, отличный. Такого бы нашей Ксении. Но ведь они виделись как – то на юбилее Олега. Стало быть, не понравились друг другу.

Я ничего не ответила хозяину. Дождалась, пока он опустошит тарелку, вымыла всю посуду и отправилась почивать после долгого трудного дня.

Так мы и жили с Андреем Иванович под одной крышей. В течение всего дня он находился на своей ферме, в то время как я ухаживала за домом и садом. А вечером приезжал уставший и голодный. И мы вместе плотно ужинали, вспоминая Ксению и её покойную мать. И жизнь была такой серой и однообразной, что мне часто казалось, будто я застряла в одном дне, как герой фантастического фильма. Только седые волосы на голове хозяина, которых с каждым днём становилось всё больше, заставляли меня в этом усомниться.

Миновала осень, и сердце моё наполнилось приятным волнением в предвкушении долгожданной встречи с Ксенией, которая должна была приехать на время новогодних каникул. Я уговорила хозяина пораньше купить ёлку, ибо мне хотелось, чтобы она уже стояла посреди гостиной, когда моя любимая студентка окажется дома. Я отыскала в одной кулинарной книге прекрасный рецепт праздничного пирога и ждала с нетерпением часа, когда смогу его приготовить. Целыми днями я тем и занималась, что развешивала гирлянды по всему дому, вырезала снежинки и клеила их на окна, покупала в магазинах всякие новогодние безделушки. С таким удовольствием, как в тот год, я никогда не готовилась к празднику.

Ксения приехала вечером тридцатого числа. От вокзала до дома ей пришлось вызвать такси, ибо её отец как всегда задерживался на ферме. Когда Ксения переступила порог дома, я едва узнала в этой высокой стройной девушке в красном пальто свою маленькую любимицу. Обняв её, у меня даже слёзы навернулись на глаза. Её же наша встреча вряд ли растрогала. Она стала ещё более суровой, чем полгода назад. Это стало ясно, когда она как ни в чём не бывало сняла пальто, ботинки и, пройдя мимо меня и остановившись посреди гостиной, сказала немного изменившимся, более взрослым голосом:

– А у вас всё по – старому, – и бросив взгляд на книжный шкаф в углу, добавила: – Даже книги не тронуты. Я как будто и не уезжала вовсе.

Я подошла к девушке ближе и с улыбкой пркдложила ей выпить чаю. На это она махнула рукой и, схватив меня за плечи, сказала умоляюще:

– Да погоди ты с чаем. Давай я лучше кое-что тебе расскажу, а точнее покажу.