Глава 18. Кто на Заставе всех милее, всех румяней и белее

Утром «болельщиков» разбудил полный боли крик Петры.

Ворвавшись в комнату, они застали девушку горько плачущей и прижимающей к лицу одежду Мурилы.

– Она оставила джаб! – отчаяние Петры было столь ощутимым, что у Нади и Крошки Пиу на глазах появились слезы.

– Ну и что? – выдохнул кот, у которого от неожиданного крика шерсть на загривке встала дыбом. – Надоело носить балахон, вот и скинула с себя.

– Вы не понимаете, – глухо, так как продолжала прижимать ткань к лицу, проговорила Петра. – Лишь в одном случае она могла его снять – если решилась уйти из жизни!

Надя села рядом и обняла подругу. Та уткнулась ей в плечо, джабом вытирая распухший от слез нос.

– Она так и сказала: «Найдешь сброшенный джаб, знай, мой труп недалеко». Мертвой ей было бы все равно, увидели бы ее без накидки или нет.

– Ну–ка, прекратить слезы! – гаркнул Гугл. Он чувствовал себя виноватым, так как позорно проспал момент, когда Мурила покинула комнату. – Нужно срочно отыскать нашу Мурочку! Бай–юрн, след!

– Я что, собака? – кот удивленно обернулся на гнома.

– А кто чует запах сливок, даже если они в закрытых бутылках? Крошка Пиу?

– Идите к озеру! – у двери появился запыхавшийся Хочь. – Мурила в ту сторону побежала.

– Ты ее видел? – подняла голову Петра. В покрасневших глазах засветилась надежда.

– Нет, мне Застава подсказала.

Друзья Мурилы всей толпой кинулись к лестнице, ведущей в сад. Шли молча. Лишь металлические ступени гулко сотрясалась под множеством ног.

Что могла сделать с собой отчаявшаяся девушка? Наверное, каждый мысленно рисовал себе картины одну страшнее другой. Никто не верил, что Мурила могла просто так сбросить джаб, без которого в течение долгих лет ни разу не выходила из своей комнаты.

Петра, подгоняемая страхом, бежала впереди всех. Следом за ней шли гном и Надежда. Хочь и Макар с книгой подмышкой замыкали строй, пропустив вперед Бай–юрна, верхом на котором сидела Крошка Пиу.

Сад компания пересекала в полной тишине. Друзья с замиранием сердца оглядывались вокруг себя, и желая найти Мурилу, и боясь обнаружить страшное. Даже птицы – любители петь в утренние часы, затихли, вспугнутые стремительно летящей процессией.

– Мурила–а–а! – Петра в растерянности остановилась у берега, не зная, куда двигаться дальше. Вода с грохотом падала с высоты, вспенивая поверхность озера. – Ее нигде не видно! – чуть не плача, прокричала попаданка.

– А как Мурила выглядит без джаба? – неожиданно за спинами пограничников раздался голос Окси. Все обернулись на блондинку. По ее внешнему виду легко угадывалось, что она выскочила из комнаты в большой спешке – на голове болтались бигуди, майка надета наизнанку. – Судя по когтистым рукам, она должна быть похожа или на большую птицу, или на крокодила. А что? Вспомните его лапищу. Вполне Мурочкина. Если Мурка что–то вроде крокодила, то надо палкой пошурудить по дну, она и всплывет, а если птица, то надо искать где–то там, – Окси задрала голову и, прикрыв глаза ладонью от слепящего утреннего солнца, стала всматриваться в скалы, окружающие озеро.

Ее действия были столь уверенными, что пограничники как по команде развернулись к скалам и тоже прищурили глаза, пытаясь отыскать среди камней большую птицу.

– Тфу–ты! – опомнился гном. – Какие крокодилы? Какие птицы? Раз Мурочки у озера нет, значит, она еще в дороге. Мы ее просто опередили, побежав по самому короткому пути. А ведь можно пройти полями.

– Точно! – подхватил Макар, вспомнив, что в первый раз пришел к водопаду по тропинке, тянущейся вдоль цветочных полей.

Все развернулись и строем двинулись в сторону волнующегося красного моря – это ветер трепал лохматые головки маков.

Она шла, собирая цветы в букет. На ее голове уже красовался венок из лавандовых веточек, тень от которых падала на лицо, не давая возможности его рассмотреть. Но ни у кого не вызвало сомнения, что идущая им навстречу девушка – Мурила. А какая еще незнакомка будет неспешно гулять по цветочному полю и улыбаться каждой пролетающей мимо бабочке? Только та, что провела полжизни под черной тканью.

– Мурочка! – задохнулась от восторга Петра. И было от чего сбиться дыханию. Белая рубашка простого кроя не могла скрыть ладную фигуру. Густые каштановые волосы волной опускались до самой талии, делая Мурилу похожей на нимфу. Романтичный образ девушки не мог оставить равнодушным никого из компании. Скрежет зубов Окси подтвердил это.

Петра, выпустив из рук черный джаб, побежала навстречу подруге, а та широко раскрыла руки, чтобы принять ее в объятия. Остальные подтянулись следом и закружили вокруг счастливой пары. Только когда девушки оторвались друг от друга, смеясь и плача одновременно, пограничники испытали еще один шок.

Они, наконец, разглядели Петру, которая до этого то закрывала лицо черной тканью, вытирая слезы, то бежала впереди всех. Она и сама не ведала, какие с ней произошли изменения, поэтому с удивлением смотрела на замолчавших вдруг пограничников. Не сказать, что ее нос стал тоньше, а губы полнее, или волосы вдруг приобрели иной цвет и стали гуще, но что–то в ее облике незримо поменялось, отчего Петра стала если не красавицей, то весьма привлекательной особой. Она словно светилась изнутри.

– Я вижу свет ее души, – восторженно прошептала Крошка Пиу, рассматривая зардевшуюся от волнения Петру.

Поздравления, ахи–охи, мягкий бас Гугла, тягучий голос Бай–юрна слились в один приятный сердцу гул.

– Крошка, Крошка! Пст! – Окси, стоящая чуть поодаль от компании, жестом поманила Пиу.

– Чего тебе, Оксанка – во все беды попаданка?

– Говори, малявка, когда на Кимбу еще раз опустится туман? – блондинка кусала нижнюю губу, не спуская прищуренных глаз со счастливых подруг.

– Что, Оксанка – знатная хамка, тоже красивой стать хочешь?

– Да я и сейчас ничуть не хуже, чем эти две, – Окси тряхнула головой, и круто завитая прядь упала на глаза. – Ох, черт! – спохватилась блондинка и начала торопливо снимать бигуди, о которых совсем забыла.

– Так чего же ты хочешь от тумана? – в голосе Пиу слышалась насмешка.

– Ну, во–первых, почему кому–то можно поболтать с молочно–белым божеством, а мне нельзя. Чем я хуже? А во–вторых, представь, какой я стану, если он уродинам так физиономии подправляет? Мне просто не будет равных.

– Тебе уже нет равных. Не в красоте, – увидев самодовольную ухмылку Окси, поправилась Пиу, – в наглости. И туман тут никак не поможет. Я давно знакома с Крохой Юнгом и знаю, что все преображения происходят только под покровом тумана. Вышел из него – считай, прервал волшебство. А теперь подумай, с чего вдруг Мурила и Петра сутки спустя красотой засияли? Не потому ли, что их души кто–то другой, не менее сильный, чем туман Кимбу, оценил?

– Что–то я не поняла? – Окси сморщила лоб, изображая тем активный мыслительный процесс.

– Чего тут непонятного? Эх, Оксана, Оксана. Давно надо было догадаться, что у нас на Пределе есть свой вершитель судеб. Подумай хорошенько, кто здесь может и покарать, и помиловать?

– Подожди–подожди! – Оксана прикусила ноготок, в задумчивости гладя, как метаморф по очереди обнимает и расцеловывает в обе щеки девушек, не пропустив и Надежду, которая прыснула от смеха и попыталась отбиться. В этот момент она тоже выглядела прехорошенькой – Мурила одела ей на голову венок из маков. – Выходит, зря я хамила Хочь–Убею? Это он такой силищей обладает? Ну да, ну да! Точно он! Сам личины, как перчатки меняет, почему бы и другим мордашки на досуге не подправить?

Метаморф, почувствовав, что говорят о нем, обернулся. Окси тут же призывно ему улыбнулась и кокетливо поправила падающий на глаза локон. Хочь сплюнул.

– Ой, а может это ты, Крошечка–хаврошечка? – блондинка протянула руку, чтобы погладить девочку по голове, но та, увидев ярко красные длинные ногти, ловко увернулась.

– Не–а, Оксанка – мимо попаданка, холодно!

Макар видел, как Окси подозвала к себе Крошку Пиу, поэтому держался неподалеку, переживая за малышку. От взбалмошной девицы можно было ожидать чего угодно. Он слышал большую часть их разговора, поэтому сразу сообразил, о ком идет речь. Только ночная гостья могла сотворить чудо с подругами. Макар дотронулся до татуировки, которая болела уже не так сильно.

«Но почему Крошка уверена, что Окси догадается, кто помог девушкам? Неужели и она знакома с таинственной обитательницей Заставы?» – Макар так и не вспомнил имя обнаженной женщины.

– А может Исида? Ведьма все–таки, – продолжила гадать Окси, увидев идущую через поле Сиду. Ее белые легкие одежды трепал ветер, и она только и успевала, что подхватывать улетающий шарф. – Если она, то не видать мне чуда. Баба Яга.

– Оксанка – вместо мозгов баранка, напрягись! Вспомни, что с тобой случилось, когда ты выпила всю гоблинскую настойку и начала приставать к Хочу?

«Она точно женщина Хоча! – Макар поправил сползающую «Книгу Судеб», которую так и держал подмышкой. – Только с ней я еще не знаком!»

– Ну, помню. Я проблевалась.

– О, боги! Подсказываю: кто спустил твою комнату в подвал? – чуть ли не по слогам произнесла Пиу.

– Застава, что ли? – Окси недоверчиво посмотрела на выдохнувшую с облегчением Крошку. – Этим она меня сильно унизила, гадюка!

– Мэя! – вдруг вспомнил имя женщины Макар.

– А ты откуда знаешь, как зовут нашу Заставу? – Крошка повернула голову к студенту.

– Она сама сказала…