– БЕЖИМ! – завопили лисы. Похватав узлы и меня под белы рученьки, иноходью нырнули в окно и понеслись. Лисы бежали гладко, устремив носы вперед, прямо по курсу, только ноги мелькали смазанным пятном. Я пыхтела следом. Им бы на дело вдвоем ходить! От любой погони бы ушли. Я поспевала как могла. Но недостаточно быстро, внезапно меня догнала одна мысль.

– Значит, это не Горыныч в камень взглядом обращает?

– Не-а, – отозвались лисы, не забывая перебирать лапами. Узлы они повесили на плечи и, вцепившись в меня с двух сторон, бежали куда глаза глядят. – То хозяйка медной горы объявилась у нас. Ее еще Зеленой Госпожой зовут. А Горыныч у нас только в пепел обращать умеет.

– И в пар, – прибавила лисица.

Я сглотнула, побледнела и впечатлилась: по здешним лесам два маньяка ползают! Один страшнее другого!

М-да, все становилось ясно, как в безоблачный день: я встряла! Мля-я-я-я!

***

Через час быстрого бега, когда я окончательно выбилась из сил, запыхалась и у меня стало колоть в боку, мы оторвались от преследователя. Хотя поначалу мне казалось – не убежим, так ярко вспыхивали кусты и деревья по обе стороны от нас. А как пылали! Загляденье. Но мы старались не оглядываться. Если б не лисы, мне бы ни за что не уйти от змея. Подозреваю, что в своей жизни они промышляли темными делами и не раз им приходилось драпать, только недавно рыжие остепенились, потому как навыки еще не забылись.

Лисонька сидела на пеньке, совсем как та каменная статуя, и утирала лапой нос.

– Была у меня избушка лубяная… – заныла лиса.

– Хватит ныть! – перебил ее лис, тяжело дыша.

– И ту Змей Горыныч спали-и-и-ил!

– Новую найдем. Почитай, половину края зеленая зараза в камень превратила. Пустых изб навалом.

Прошло немало времени, пока мы отдышались.

Лисица все ныла.

– Гребешка жалко-о-о-о, чем я теперь хвост расчесывать буду? И бусиков.

– Не ной, новые… – лис осекся.

– Найдем? – подсказала я, осознавая, что спасли меня от коварного змея двое воров-рецидивистов.

– Почему он вообще за тобой гонится? – недовольно спросил лис, пойманный на горячем. – Ты ему что, на хвост наступила?

– Ну, я этого… того. Немного помешала. – Лисы уставились на меня, как на сверхчеловека, бессмертного и оттого смертоубийственно смелого.

Я рассказала, как все было.

– Ну, сначала я увидела на дороге двух змей и нечаянно пнула их ногой.

– Нечаянно? – Морды рыжих перекосило от ужаса. В глазах читалось: «Вот сумасшедшая! Отчаянная!»

– Так что они улетели далеко в кусты. А там оказались эти маньячищи. Им я тоже сплетаться помешала.

– Оуй! – Лис схватился за голову и прикрыл уши лапами, чтобы не слушать о моих самоубийственных подвигах.

– А потом этот ненормальный на меня напал и в волосы вцепился. Думала, вырвет с корнем! Так ему мои косы понравились, отпускать не хотел. Решил украсть меня вместе с ними и припрячь к домашней работе.

– Уай! – Лисица пригнулась и закрыла лапами рот, чтобы не высказать все, что она обо мне думает.

– …Но я вырвалась и сбежала от него, это было легко!

– О-о-о! – Обе лисицы закрыли глаза, чтобы не видеть мою глупость.

– Ну все! – с остекленевшим взглядом подвел итог моему рассказу лис. – Тебе конец. Можешь прощаться со своим мехом, шкурой и жизнью!

– Нам конец! – уточнила лиса. – Он нас видел.

– Да на что ему мои косы сдались? Своих волос, что ли, нет?

– Он у нас этого… того… немножко с присвистом и десятью переборами, – попытался объяснить лис. Но это я и без него уже поняла.

– Что он маньяк, я в курсе.

– Нет, не маньяк, а клептоман, заразился «золотухой» от Великого Полоза. У того это с рождения и уже не лечится, почитай, иммунитет ко всему золотому. А змия нашего сильненько скрутило.

– Что за золотуха такая? Чесотка, что ли?

– Типа того, только хуже.

– Еще хуже?

– ЕЩЕ! Как золото увидит, так сам не свой становится: и бессонница у него, и аппетиту нет, и ладони чешутся.

– Я смотрю, у вас здесь та еще эпидемическая ситуация. Что ни шаг, так зараза какая-нибудь на пути.

– Так все бы ничего, только Горыныч наш дюже упорный. Завсегда своего добивается. А коли получить не может, так звереет! И спасайся кто только может!

– Так что быть тебе, девица, у него на посылках. Сама виноватая. Нечего было подглядывать, как змей со змеицей женится. Раз он тебя увидел и косы твои ему по душе пришлись – он тебя ни за что не отпустит! Беги не беги – его будешь! Утащит в свое змеиное царство!

– А все болезнь эта проклятая! – шмыгнула носом лиса. – Ой, жалко мне тебя, девка! Жа-а-а-алко! – Она, видно, вообще любила повыть, ей бы волчицей на свет родиться. Обе лисицы смотрели на меня с сочувствием.

Сперва от такой новости я оторопела. Значит, маньячище лесной и впрямь оказался так опасен, как показался, и еще этот взгляд его гипнотический. Кусты горящие да дверь дымящая, и характер скверный, явно неженатый.

Я подумала и решила.

– Не будет такого! Отродясь посудомойкой не была, а вступать в новые токсичные отношения не собираюсь! Еле-еле из предыдущих вырвалась!

– Так как же это?! – всплеснула лапами лисичка, а лис отвел взгляд. – Нельзя не подчиниться! У Горыныча ведь все не как у людей, змей он по крови из змеиного царства, что не по его слову сказано, али сделано будет – так звереет сразу! Огнем во все стороны пышет. А ежели совсем все против его желанья, так и обернуться змеем гигантским может. И тогда беда всем будет! Лучше его не гневить лишний раз! Ты б уважила его, глядишь, и змей сменит гнев на милость…

– Да ты что, лиса, с пня упала? – набросился на рыжую лис.

– А то! – оскалила та зубы на своего подельника. – Ты уж готов со своей шкурой расстаться, а некоторым здесь шубой быть не хочется, тем более паленой! – Лису пришлось прикусить язык и снова отвести взгляд, по всему было видно – не соперник он огненоглазому змию.

– Так что же, красну девицу ему отдавать?

– Так сама виноватая, нечего было подглядывать!

– Как будто ты, рыжая, этим же не грешила!

– Мне и в голову не приходило под дых Змея Горыныча пнуть, когда он на травке сплетался! Косами перед ним вертела, теперь пусть сама и отвечает за необдуманные поступки!

Лисы оскалились друг на друга и вздыбили шерсть. Еще чуть-чуть – и полетят клочки по закоулочкам.

– Хватит! Ну, значит, так. Мы вашего клептомана жадного до злата лечить будем, – решила я. А пока суд да дело, дорогу в свой мир поищу. – Ничьей служанкой я становиться не буду! У меня тоже, видите ли, характер имеется!

– Да как так можно? – открыла было рот лиса, но тут же захлопнула пасть, клацнув зубами, это она мой взгляд настойчивый и решительный увидела.

– Боюсь, у Горыныча болезнь перешла в хроническую форму. Он от нее, почитай, несколько веков мается. И самому худо, и другим жить не дает, – задумчиво почесал за ухом лис. Он ни на секунду не верил, что можно отучить кого-то любить золото, там более Горыныча, для которого этот вопрос, похоже, был принципиальным.

– Йе-е-е! Сколько-сколько? Несколько веков?

– Ну он вроде как в спячку впадал. Мы уж думали – пропал Змей Горыныч, радоваться начали, ан нет – объявился. Гаже прежнего стало. У него и без того характер был скверный неженатый, а как разбудили его, так и вовсе житья не стало.

– Рано разбудили. Не выспался, видать, – внесла свои пять копеек мнения лиса.

Да уж, надобно сказать пару добрых слов тому, кто додумался такую гадость огнеглазую разбудить. И чего ему не спалось? Как проснулся, так сразу по бабам!

– А насчет всего остального – перетопчется, – продолжила я перечислять все, где Змею Горынычу ничего не обломится. – Я, кажется, его от той, с кем он на траве валялся, спасла. Она вся зеленая была, как вы и описывали, и глаза странно на змея пучила. Если б не я, у вас бы еще одна статуя прибавилась.

– Да быть такого не может! Чтоб на Горыныча такое и действовало! – Лис схватился за голову и в отчаянии попытался оторвать себе уши. – Ой, беда-беда, огорчение! Змей – он ведь у нас здесь самый сильный! Тот еще гад, конечно, и душегуб, но наш, собственный, почитай, родной, все к нему уже давно привыкли, к закидонам его и златолюбию! Коли его не станет, так и конец нам всем! Превратит все царство-государство Зеленая Госпожа в камень! Быть нам всем статуями!

– Девица-красавица! – Лисы бросились ко мне и вцепились лапами в свитер. – Не погу-у-у-уби! Уважь змея! – Я возмутилась, что значит «уважь»? – Ну что тебе волосы? Не руки же, отрастут! Отдай косы окаянному! Пусть подавится! Чем хочешь отплатим, служить верно будем. – Я отступала, пытаясь оторвать цепкие лисьи лапы от одежды. Мне надо было подумать. Волосы – не такая большая цена, чтобы местный ирод от меня отцепился, к тому же я давно хотела стрижку сделать. Может быть, это и вправду поможет?

– Камень волшебный у змея из сокровищницы украдем! Тот, что между мирами ходить позволяет! Помирать-то как не хочется!

– Что вы сказали? Камень, меж мирами? – Лисы дружно закивали так, что у них головы чуть не отвалились.

– Ведь если Змей Горыныч своего не получит – беда будет! А так одним ударом умыкнем двух куриц! – переиначила пословицу лиса. Это казалось самым легким решением, малым злом.

– Ну что ж, видно, судьба у меня такая, жлоба вашего, до девичьих кос охочего, переучивать на чужое не зариться. Меняю перевоспитанного змея на камень, что меж мирами ходить позволяет.

Лисы долго не думали.

– По лапам!

– По рукам!

– А как мы этого добьемся? – вопрос вызвал к жизни тысячу предположений одно коварнее другого.

***

– На живца ловить будем, окаянного! Там и в Змеиную гору зайцами проберемся и до сокровищницы дойдем. Найдем, то есть. – из куста послышался хлопок и радостное потирание лап. Зеленый лис очень успешно сливался с листвой, только рыжие куски шерсти торчали наружу, но их можно было принять за цветы. – Да не вертись ты! – одернул меня лис, выглядывая из-за куста.

– Сделай вид, что волосы расчёсываешь! Зря тебе, что ли гребешок свой на разорение пожертвовала?! Последний между прочем! – Возмутилась лиса, после того, как я навскидку провела несколько раз по волосам и сломала пару зубчиков, которые так и остались торчать из копны. Никак иначе кроме, как копной сена мою обширную шевелюру нельзя было назвать. И сейчас в ней гиб последний лисий гребень.

Рыжая мимикрировала под статую из змеевика-камня. Извалялась в каком-то болоте и встала истуканом на краю поляны, что аккурат к озеру выходила. Вот это наглость и лихость! А самое главное очень правдоподобно лисонька замирала. Будто и впрямь каменная.

Все подготовительные работы к заманиванию Змея Горыныча лисы провели с искусством истинных ревнителей и профессионалов своего дела.

Мне оставалось только изображать чучелко и заманивать местного злодея своими золотыми косами. Только вот злодей все не шел, шлялся где-то. Надо мной уже караси в озере со смеху пузырями исходили, а ясноглазого все не было.

Мы с лисами устали ждать, но тут кусты зашуршали, а за деревьями взвились языки пламени. Птицы, звери бросились врассыпную. Два дерева повалило стеной огня, они легли тихо и бездыханно кучками пепла, уступая дорогу хозяину змеиной горы.

Я сглотнула. Лисы из кустов делали мне знаки лапами, чтобы я не двигалась и приняла более соблазнительную позу, но я только сжалась в комок как сестрица Аленушка на камне, проворонившая братца Иванушку.

Ну наконец-то, кружит тетерев вокруг тетерки! Лисы ликовали, а вот мне было не до смеха.

Я старалась не смотреть в сторону идущего напролом Горыныча, но нет-нет да и скашивала глаза на него или отражение змея в воде искала. Уж очень было страшно, это огнеглазое чудовище за своей спиной ощущать.