Я разворачиваюсь на каблуках и несусь прочь, как испуганная коза, слышу за собой тяжелый топот форменных ботинок и не менее тяжелый мат, ускоряюсь, ныряя в неприметную калитку в заборе, о которой знают только студенты колледжа, и вылетаю прямо на центральную улицу. К одному из высотных зданий, которых в нашем городишке по пальцам пересчитать можно.

Натыкаюсь с разбегу на кого-то, и ушам своим не верю, слыша знакомый хрипловатый мат.

Меня ловят за локти, придерживают. Крепко. Так, что не вырвешься.

Я поднимаю глаза, уже зная, кого увижу. И, черт, не могу понять, то ли мне сегодня везет, то ли нет.

Глава 7

Ленка

Дядя Миша, совершенно не изменился с той ночи, когда он трахал меня так, словно завтра конец света наступит, и, в приниципе, чего бы ему меняться?

Все такой же высокий, крепкий и жесткий. Нехило я о него ударилась. Прям бок болит. А голова нет. Хотя ей тоже досталось. Но нет, не болит. Только кружится чего-то. И глаза оторвать невозможно от его лица серьезного. Но это от испуга и неожиданности ступор, само собой.

Я прихожу в себя быстро, игнорирую легкую усмешку на жестком лице и дергаю опять локти. Нифига. Ну, это понятно. Попала опять, Ленка. Вот как спросит сейчас за бабки сожженные… А плевать! Сначала надо с ментом приблудным разобраться. И быстро. А для этого надо из лап загребущих вырваться.

– Пусти, чего лапаешь, – шиплю я, раздраженно дергая руками.

– И тебе привет, малех, – щерится он, и я опять немного подвисаю.

Ох, и усмешка. Вроде блатная и неприятная, а по ногам бьет слабостью. И коронка блестит нахально и весело. Так, что прям хочется в ответ улыбнуться. Но я сдерживаюсь, хмурюсь наоборот, опять дергаюсь.

– Пусти!

– Да стой ты, коза, – встряхивает он меня, затем легко перехватывает одной рукой оба запястья, а второй подтаскивает меня ближе за талию, сразу же щедро лапая за зад.

Я, конечно, с ним спала, но, бл*, это перебор! И не вовремя!

Опять дергаюсь, опять безуспешно. Только прижимает сильнее, и прям животом чувствую, что радуется мне! Извращенец! Кругом одни извращенцы! И ты, Ленка, самая главная, потому что кровь в лицо приливает, и сразу мысли неприличные и воспоминания ненужные.

– Не пустишь, пожалеешь, – шиплю я, косясь на поворот. Скоро мент поймет, куда я срулила, и выйдет на тропу охоты. И лучше бы мне в этот момент подальше отсюда быть. Сильно сомневаюсь, что дядя Миша захочет связываться с капитаном полиции.

– Да ладно тебе, – примирительно говорит Миша, наколняясь ко мне и с удовольствием вдыхая запах моих волос. Точно, как в «Парфюмере»! Да блин! Все мужики маньяки! Никогда больше сексом заниматься не буду! Один раз за последний год дала себе волю, и вот на тебе! Считает, что может меня хватать, держать и нюхать!

– Ты как здесь оказалась? Давай в машину, подвезу.

– Не надо, я сама, пусти!

– Эй, мужик, отпусти девочку!

Ох ты ж блин!

Нашел-таки кроличью нору Василий Георгиевич!

Я замираю и выдыхаю. Биться в припадке сейчас невыгодно. У мента есть оружие. Применит запросто, потом свои отмажут. Я прижимаюсь к твердому телу и поднимаю взгляд на Мишу.

Он, не особо обращая внимание на подходящего капитана, вопросительно смотрит на меня:

– Это кто?

– Это… Мент.

– От него бежала?

– Да.

– Ясно. В машину.

Он меня отпускает, показательно и демонстративно шлепает по попе, указывая направление движения.

Я и двигаюсь. Шустренько так.

Потом я ему отомщу за этот шлепок, гаду. А сейчас надо от капитана спрятаться, раз убежать не смогла. А то с него станется на пятнадцать суток меня упрятать и в обезьяннике поиметь душевно вдоль и поперек.

Конечно, я особо в это не верю, но очень уж взгляд у него был дикий в этот раз. Такой, словно перестал себя в руках держать. А я его еще и по роже смазала. Довела. Попала опять со своей несдержанностью. Полька узнает – убьет…

Я смотрю тревожно в лобовое на подходящего все ближе Василия. Рожа у него красная и злая, с моими впечатляющими царапинами на щеке. Так тебе и надо, скоту. Гадости всякие говорить не будешь. И, может, таскаться за мной прекратишь. Опускаю стекло чуть-чуть, чтоб слышать разговор.

Миша стоит спиной ко мне, и эта спина абсолютно спокойна. Монументальна, во. Закуривает, вкусно выпускает дым. У меня пересыхают губы. Курить, что ли, хочу? Или чего другого?

– Выпусти девочку, живо, – уже на подходе орет капитан, и рожа его становится похожа на стоп-сигнал на железнодорожном переезде. Красная и пульсирует.

– Ты кто такой?

Голос Миши спокоен. Равнодушен. И жаль. Очень жаль, что я не вижу его взгляда. Но мне и так хватает эмоций.

– Это ты кто такой? Я сказал, выпустил девчонку!

– Малех, ты хочешь к этому дядьке? – громко спрашивает Миша, и я ойкаю и дергаюсь.

А потом звонко выкрикиваю:

– Нет! Пусть лесом идет!

– Мужик, ты слышал. Девочка не хочет к тебе идти.

Голос Миши все такой же равнодушный, а меня отчего-то пробивает на дрожь. И хочется плотнее сжать бедра. Ух ты! Вот это да!

– Я тебе не мужик! – капитан наконец вспоминает о том, кто он, и вытаскивает корочки. Которые на Мишу не производят никакого впечатления. Он не смотрит на них, курит, молчит. – А теперь открыл машину и отдал мне девчонку.

– На каком основании?

– Какое, бл*, основание? Она задержана за нападение на сотрудника полиции и причинение телесных!

– Вызывай наряд. Я таких корочек напечатаю хер знает сколько.

– Да ты ох*ел? Ты кто такой? Документы!

– С какого хера?

– Нет документов? Наряд вызываю!

– Давай. И ствол не лапай. У меня регистратор в машине.

Тут я поворачиваюсь и реально вижу регистратор.

И в этот момент у меня только одна тупая абсолютно мысль: писал ли он то, что происходило в машине?

Похоже, вообще я неадекватная. Там капитан на Мишу наезжает, того и гляди пристрелит, а я, вместо того, чтоб от страха ссаться, опять нашу ночь вспоминаю. И думаю, что, если запись есть, то посмотреть прям хотелось бы. От этого, а еще от того, что Миша явно не боится мента и явно не собирается меня ему отдавать, в низу живота остро и больно пульсирует, сердце колотится, и губы сохнут. Все признаки озабоченной сучки налицо, короче.

Тут капитан решает сменить тактику, понимая, что наезда не выходит качественного, и говорит примирительно:

– Слушай, мужик, тебе зачем проблемы? Она на меня напала, при исполнении, и закрыть ее – вопрос времени. А то, что ты препятствуешь, сам понимаешь… Я же вижу, кто ты. И ты все понимаешь. Отдай мне девку, и разойдемся миром.

Миша долгих несколько секунд смотрит на него, и я в это время буквально обмираю. Потому что закрадывается мысль, что сейчас подойдет, откроет двери и выпустит меня. В самом деле, зачем ему проблемы с полицией? Он сидел, явно с ними не захочет связываться…

– Да я легко, капитан…

Ах ты твааарь!!!

Я уже готовлюсь выскочить из машины и рвануть дальше, даже ручку дергаю и понимаю, что закрыта с пульта. Бессильно скалюсь, а Миша продолжает спокойно и рассудительно:

– Но вот проблема. Это моя девчонка. Она была со мной. В этой машине. Не знаю, что за кошка тебя поцарапала, но явно не моя. Моя только меня царапает.

– Вот значит как… – капитан, уже остывая и понимая, что меня ему не получить, в упор смотрит на мое застывшее в напряжении лицо через лобовое, а затем цедит сквозь зубы, – ладно. Твоя, значит… Давно, Лена? – повышает он голос, глядя на меня и зло кривя губы.

– Со мной говори, капитан. Не пугай девочку.

Миша говорит все так же лениво и спокойно. Но ощущения от его тона потрясающие. Возбуждающие. Чееерт…

– Я понял. Но разговор не закончен, Лена.

– Закончен, капитан. – Жестко и холодно обрывает его Миша, а у меня в груди сладко екает. Сучка я все же, похотливая. Нравится мне, как он себя ведет. – Все разговоры с моей женщиной только через меня.

– Это не тебе решать.

– Мне.

– Документы все же предъяви.

– Повторно: с какого хера?

– Ладно. Ладно.

Он смотрит на меня опять долгим обещающим взглядом, но Миша двигается и закрывает мое взволнованное лицо от его злых глаз, неторопливо и спокойно покуривая.

Капитан сплевывает и уходит. А Миша поворачивается ко мне. И молча смотрит. И взгляд у него недобрый. Но настолько заводящий, что я чувствую, что, еще немного, и потеку, как сучка.

Я отвечю ему злым, насколько это возможно в этой ситуации, взглядом, усмехаюсь и демонстративно сдуваю волосы с лица.

А потом он делает последнюю затяжку, выбрасывает сигарету и идет ко мне.

И то, как он движется, и смотрит и даже выдыхает дым, заставляет сжимать бедра крепче.

Потому что я понимаю окончательно, что со мной явно беда.

Большая беда.

Полька узнает – убьет.

Глава 8

Ленка

– Ну чего, малех, куда встряла?

Миша садится на водительское, опять закуривает и не торопится заводить машину. И на меня не смотрит вроде, но я чувствую, как горят коленки голые от его взгляда. И живот еще сильнее сводит.

Чееерт… Лена, соберись, бл*! Ты девочка, а не сучка течная!

Ну, выручил мужик тебя… Опять. Ну и что? Вообще нихера не повод ноги перед ним развигать. Сразу, по крайней мере.

И отчитываться тоже. Он мне не папочка. А прикольно, кстати…

И, прежде чем успеваю подумать, уже ляпаю:

– Только не бей, дяденька!

И сама охереваю от дикой пошлятины, что сейчас болтанула.

Это же…

Бл***.

Это же прям дедди-кинк во всей красе.

Никогда такое мне не заходило. Херня всякая извращенская.

И, судя по тому, что лицо у Миши немного передернулось и даже слегка пятнами пошло, ему этот вариант тоже не нравится.

– Не выступай много, мелочь, – он, не реагируя на мои слова, опять затягивается и, уже не скрываясь, режет темным взглядом по коленкам и коже бедер, что видна из чуть задравшейся клетчатой юбочки. – А то могу и наказать.

И вот прет меня, прям прет тут же кинуть ему: «Накажи меня, дяденька». Буквально за язык себя кусаю. Потому что это перебор вообще. По всем параметрам.

– Говори, чего от тебя капитану надо?

– Того же, чего и тебе, – фырчу, все же не выдерживая, – чтоб ноги раздвигала и не возражала.

– И как, успешно?

Он смотрит уже так спокойно и насмешливо, что буквально вымораживает. И злостью заливает по самые глаза. А злость и я – это, бл*, очень плохое сочетание! То самое, от которого потом сильно страдает задница.

– Конечно! Так сильно раздвигала, что у него рожа от счастья лопнула! Видел же!

Миша молчит. Смотрит. Тяжело и внимательно. И мне становится мгновенно не по себе. И хочется тут же извиниться и сказать, что это все ерунда, что этот гад меня и пальцем не тронул никогда и не тронет по моей доброй воле, и что я вообще не такая…

Но я не оправдываюсь. Никогда. И теперь не стану.

Помог. И хорошо. Может быть свободен.

Организм мой проклятый, а особенно одно его место, протестуют против такого решения предательской дрожью и пульсацией, но я не собираюсь идти у него на поводу.

Задрав нос, резко дергаю ручку двери. Естественно, ничего не добиваюсь. Заблокировано. Выдыхаю, поворачиваюсь к молча наблюдающему за моей демонстрацией Мише.

Хочу потребовать, чтоб открыл. И понимаю, что он прям этого ждет. Чтоб поржать надо мной.

Поэтому просто оглядываю его, фыркаю опять и забрасываю ноги в гольфах к лобовому. Прекрасно зная, как задралась от этого движения юбка, и что Миша смотрит именно туда, куда мне надо.

И жду. Прямо жду продолжения.

Ну давай, накажи уже меня, дядя Миша!

Мне хочется.

Ужасно хочется продолжения этого безумия. Хочется его спровоцировать, понять, насколько быстро я могу вывести его из себя. Заставить делать то, что мне необходимо.