Дьявольский коктейль (страница 8)
Они выступали с разными жокеями. Из спортивных газет Нериссы я узнал, что в Южной Африке очень мало жокеев по сравнению с Англией: всего тринадцать, плюс еще двадцать два ученика, занимающиеся на ипподроме в Натале близ Дурбана, который считается главным спортивным центром страны.
Скачки в ЮАР проходят в основном в четырех районах: Йоханнесбург в Трансваале, Питермарицбург-Дурбан в Натале, Порт-Элизабет в Восточном Кейпе и Кейптаун в провинции Кейп. Лошади Нериссы бывали во всех четырех, в каждом из которых были свои местные жокеи, – и с одними и теми же результатами.
До мая были резвые лошади, а в июне вдруг сделались медлительными клячами.
Судя по тому, как они двигаются, проблем с конечностями у них тоже быть не должно.
Не болезнь. Не допинг. На разных ипподромах. С разными жокеями.
Все говорило о том, что ответ может быть только один.
Дело в тренере.
Тренеру достаточно легко сделать так, чтобы его лошадь наверняка проиграла. Просто дать ей слишком большую нагрузку на тренировочном галопе перед самой скачкой. Немало скачек было проиграно именно таким образом, и все это приписывали случайности, потому что доказать, что это было сделано нарочно, невозможно.
Просто тренеры редко выкидывают такие штуки, потому что победа лошади приносит им куда большую выгоду. Но мне все же казалось, что виноват во всем не кто иной, как Аркнольд. И возможно, способ, который он использует, проще простого.
Так что, видимо, единственное решение проблемы Нериссы – перевести лошадей в другую конюшню.
Можно возвращаться домой и сказать ей об этом.
Только есть две неприятные загвоздочки.
Во-первых, через две недели у меня премьера.
Во-вторых, может, я и догадался, кто и как портит лошадей. Но зачем – вот вопрос!
Глава 5
Когда я вошел в зал Деттрика в доме Рандфонтейна за несколько секунд до того, как пробило половину двенадцатого, господа корреспонденты – или, иными словами, плохо выбритая, нарочито небрежно одетая и нарочито развязная толпа – зевали с опасностью вывихнуть челюсти.
Клиффорд Венкинс встретил меня в холле. Он был такой же дерганый, как и накануне, и руки у него были совсем уж мокрые. Мы вместе поднимались на лифте. По дороге Венкинс подробно перечислял, кого именно он пригласил и кто из них пришел. Интервьюеры с двух радиостанций. «Надеюсь, вы не будете возражать?» Они будут очень рады записать мои ответы на их вопросы. «Вы не будете возражать?» И еще всякие газеты, еженедельники, дамские журналы, и еще пара людей, которые специально прилетели из Кейптауна и Дурбана…
Ох, и зачем я только это предложил? Ладно, взялся за гуж…
«Единственное, что мне остается, – подумал я, когда лифт с шипением остановился и двери раскрылись, – это играть. Устроить что-то вроде представления».
– Подождите минутку! – сказал я Венкинсу.
Двери лифта закрылись у нас за спиной.
– В чем дело? – испуганно спросил Венкинс, остановившись рядом со мной.