– Часов до восьми, – ответила Ленка. – Потом я гуляла. Около девяти вернулась домой.

– Кого-нибудь встретили, пока гуляли? – дружелюбно спросил следователь.

– Бецкого, около полдевятого.

– У вас были часы?

– Имелись.

– Где вы встретили Бецкого?

– Около реки Студеной.

– Куда он шел, в сторону деревни или наоборот?

– В сторону деревни.

– Этот Бецкий – муж той Бецкой, что спрашивала у вас о скальпеле?

– Да, Кирилл Александрович.

«Снова Бецкий, – подумал следователь. – Может это и совпадение, но возьмем на заметку».

– Расскажите о Нине Анатольевне Покровской, – предложил Ленке Попов, откинувшись поудобнее в мягком кресле.

– Приятная женщина, – сразу заявила Ленка. – Ей было сорок два, если не ошибаюсь. Ни во что не лезла, работала себе спокойно ветеринаром.

– Замужем? – спросил Попов.

– Да, муж у нее без постоянной работы, вечно болтается по заработкам, халтурит. Сейчас его в деревне нет.

– С кем-нибудь ссорилась?

– Что вы, Кирилл Александрович, как овца. Ее с удовольствием привечали. А животных как любила! Очень ее жаль.

– Любопытной она не была?

– Да не очень, разве что знаменитостей живьем хотела посмотреть. Помню, как-то она услыхала, что в Луге какой-то шахматист известный отдыхает, так она все хотела поехать его увидеть, но кажется пока собиралась, он уже уехал.

– Так, так. А про браконьера она ничего не говорила? – кивнул осторожно следователь.

– Вы имеете в виду тот звонок в милицию? – спросила Ленка. – Думаю, она все рассказала, что знала. Да мало она чего слышала. Нет, – покачала головой Ленка. – Больше она ничего не рассказывала, уж я бы знала.

«Ты-то, конечно бы, знала», – пронеслось в голове одновременно у Семенова и Попова.

– Ну, а про мужа ее, что скажете? – продолжал расспрашивать Попов.

– Пустой мужик, никчемный – махнула рукой Ленка.

– А характер?

– Выпивал иногда, но в целом безобиден.

– Ясно. Спасибо, вы мне очень помогли, Елена Поликарповна. – Попов говорил без тени иронии. – Если еще позволите, расспрошу вас о Бецком. Ладно?

– Идет, – заулыбалась Ленка. Она любила посплетничать.

– Юлия Николаевна, – обратился следователь к Рубцовой. – Теперь попрошу вас сообщить, как вы провели время с девятнадцати до двадцати двух.

У Рубцовой, несомненно, было время обдумать свой ответ.

– У Василия разболелась голова, – сказала она. – Он лег вздремнуть, и я пошла к лесу. У дома дежурил этот назойливый тип, Дудкин, кажется, барабанщик, что ли. Мне не хотелось с ним встречаться.

– Куда вы пошли?

– Да к лесу, зашла чуть-чуть, хотела выйти к реке, заплутала. Вернулась около девяти. Потом играли с Васей в карты.

– Кого-нибудь встретили?

– Ни души, – как-то обиженно произнесла Рубцова. – Дорогу даже не у кого было спросить.

– Сочувствую, – сказал Попов. – Ну что ж, подведем итог. Он таков: ни у кого из вас троих нет твердого алиби.

Ленка и профессор хотели запротестовать, но Попов поднял руку.

– Нет, нет, я пока не подозреваю никого из вас. Но вы имели открытый доступ к скальпелю. Кстати, как думаете, кто-нибудь мог его украсть?

– Я не запираю дом, – сказала Ленка. – Все возможно.

– Ясно. Спасибо, пожалуй, я взгляну на чемоданчик, если хозяин не против.

– А почему у меня нет алиби? – спросил профессор. – Я ведь спал.

– Кто подтвердит, что вы спали? – усмехнулся Попов.

– Ну, я… – начал было профессор и умолк, осознав ситуацию.

– Не вешайте нос, – бодро проговорил Попов. – Вас никто не обвиняет и даже не подозревает. Итак, где чемоданчик?

Семенов встал и отпер чемоданчик. Внутри лежали лекарства, ампулы и шприцы. Однако, выделялась пустая ячейка для скальпеля.

– Зачем вам столько лекарств? – полюбопытствовал Попов.

– Так, на всякий случай, – уклончиво ответил Семенов.

– Скажите, а еще у кого-нибудь в деревне скальпель есть? – спросил Попов у Ленки.

Та нахмурилась.

– Трудно сказать, – наконец вымолвила она, недовольная собственной неосведомленностью. – Может у Бецкого: его мать работала медсестрой в Утёсово.

«Опять Бецкий», – отметил в голове Попов. Он также не забыл записать информацию и в блокнот.

– Может, у Николая есть, – неожиданно вмешался Семенов.

– Вася! – предостерегающе сказала Рубцова, сжав локоть профессора.

– Мы ничего должны скрывать от следователя, Юля, – строго сказал Семенов.

– Кто это Николай? – повернулся к профессору Попов.

– Мой коллега Николай Александрович Брянцев, живет в деревне Копейкино.

– Интересно, – заметил Попов и записал новую фамилию в блокнот.

– Вряд ли у него есть скальпель, – высказалась Рубцова.

– Почему вы так думаете? – с интересом спросил Попов.

– Если уж Коля отдыхает, так отдыхает, – уверенно проговорила Рубцова.

– Ну, я не знаю, – замялся Семенов.

– Не знаешь – молчи, – сухо сказала Рубцова.

«Интересно, – подумал Попов. – Какие между ними отношения. Не случайно она назвала его Колей».

Вслух же он сказал:

– Ну, извините за отнятое время. Я к вам пришлю дактилоскописта. Потом вызову вас для протокола. Если что-нибудь вспомните – сразу ко мне. Я у Таисии Игнатьевны, пожалуйста, Василий Кузьмич, держите впредь скальпель дома, мало ли что. Елена Поликарповна, а вы уж постарайтесь узнать, нет ли у кого скальпеля. Ну вот, кажется всё. Не провожайте меня.

И кивнув на прощание, Попов вышел в сопровождении лейтенанта Мигуновой.

Глава 11

Когда Попов и сержант Мигунова показались на крыльце, их уже поджидали.

Следователь инстинктивно отпрянул назад, но потом взял себя в руки и твердо повернулся к подступающей группе.

Впереди стоял музыкант Дудкин с барабаном наперевес. Был здесь и Евсеев, а также Рулеткин, Федоровы и Дёмкины. Позади маячил Амфитрион Ферапонтович Редькин. Со своего участка наблюдала за происходящим Мария Николаевна Симагина, а у колодца расположилась Вера Никитична Тишкина.

– Мы хотим знать, кто убийца! – выкрикнул Дудкин, уже наверняка успевший как следует поддать. Было удивительно, как он только держался на ногах. Попов остановился и мрачно посмотрел на Дудкина.

– Не убийца, а упивца, – хихикнул кто-то из толпы.

– Ну, упивца! – прогорланил Дудкин, которому все было по барабану.

Видя, что следователь молчит, музыкант взялся за инструмент. Однако в этот момент его довольно грубо отстранил Федоров. Хмельной музыкант, не удержавшись, упал. Предупредительный Рулеткин поспешно оттащил его к ближайшей канаве.

Сменивший Рулеткина Федоров, решил вести диалог более конструктивно.

– Добрый день, Кирилл Александрович, – поздоровался Федоров. – Приветствую вас от имени полянцев.

Попов отнесся к приветствию холодно и настороженно.

– Добрый день, – ровным тоном поздоровался он.

– Мы бы хотели узнать, известен ли убийца? – начал Федоров.

– Нет, не известен, – спокойно ответил Попов и, не меняя тона, спросил:

– Что дальше?

Федоров несколько растерялся и инициативу перехватил Рулеткин.

– Дальше мы бы хотели знать, когда кончатся все эти убийства. Нас терроризируют уже третий год.

– Предыдущие убийства были раскрыты, – напомнил Попов. – А если вы хотите побыстрее найти преступника, то займитесь этим сами.

– А что, идея! – поддержал Дёмкин.

– Заткнись, обормот! – прошипела его жена. – Тебе что, делать нечего?

– О чем вы говорили с профессором? – спросил Евсеев.

Попов решил, что разговор пора завершать.

– Об этом вам расскажет Елена Поликарповна. Вот она, кстати, – кивнул он в сторону крыльца.

На крыльце, впрочем, никого не было. Но взгляды полянцев обратились туда. Воспользовавшись этим, Попов и Мигунова ускользнули от любопытных. Последнее, что они слышали, был дробный стук барабана музыканта Дудкина.

Около дома Цепкиной следователя ждала следующая картина. Старуха Матрена Тимофеевна кляла соседку на чем свет стоит. Цепкина мрачно глядела, взирая с высоты крыльца на разбушевавшуюся Матрену Тимофеевну и молчала.

– Зараза ты этакая! – бушевала восьмидесятидвухлетняя старуха. – Что б тебе пусто было и на этом и на том свете, чтоб тебя черти в аду заживо испекли, окаянную!

– Что случилось, Матрена Тимофеевна? Почто Бога гневите? – прокричал Попов в самое ухо разбушевавшейся старухе.

– А, милок! – признала та следователя. – Да вот, онтую кулачку ругаю. Купила передо мной кусок колбасы, а он возьми, да окажись последний. Нешто не могла старухе уступить. У-у, всё под себя гребет, морда кулацкая!

Тут уж Цепкина не выдержала и принялась поносить Матрену Тимофеевну на чем свет стоит.

– Замолчите, Пелагея Егоровна! – прикрикнул на Цепкину Попов.

Окрик следователя подействовал на Цепкину как ушат холодной воды. Она тут же запнулась, видимо, опешив от такой наглости.

Попов решил развить свой успех.

– Всё, Пелагея Егоровна, – заявил он. – Поскандалите потом, – и не обращая больше внимания на Цепкину, обратился к Матрене Тимофеевне:

– Вроде бы лавка была в среду, а вы сейчас ругаетесь, Матрена Тимофеевна?

– Так что ж, что в среду, милый! – прокудахтала старушка. – Я ее уже в четвертый раз ругаю, а ей хоть бы хны, креста на ней нет, на анафеме!

– Ну, не ругайтесь, Матрена Тимофеевна, – примирительно сказал следователь. – Я вас лучше к дому провожу.

И к удивлению сержанта Мигуновой следователь взял старушку под ручку, как галантный кавалер – даму сердца.

В этот же день Попов осмотрел место происшествия. Ничего интересного для себя он не обнаружил. Впрочем, Попов ожидал подобного результата.

По дороге домой он встретил Смолянкова и сразу вспомнил вопрос, который хотел задать ему.

– Андрей Сергеевич, – обратился он к молодому человеку. – Как вы думаете, там, где вы нашли тело Покровской, не могла ли она идти к реке?

– Полагаю, да, – без раздумий ответил Смолянков. – Многие ходят так, через лес.

– Подумайте еще раз, – попросил следователь. – Вы точно не видели рядом с ней купальных принадлежностей?

– Нет, – покачал головой тот. – Я не помню, но думаю, что не было.

– Благодарю вас! – попрощался следователь.

Следующим пунктом назначения следователя была Таисия Игнатьевна Сапфирова.

Старушку он нашел в ее цветнике, где она старательно выкапывала сорняки.

– Добрый вечер, Кирилл Александрович, – радостно приветствовала его Сапфирова.

– Ну, ну, старая лиса, – погрозил ей пальцем Попов. – Не притворяйтесь, что вы меня не ждали. Думаю, что вы ожидали меня гораздо раньше.

– Пойдемте, я угощу вас чаем, – уклонилась от ответа Таисия Игнатьевна.

– С удовольствием, – откликнулся Попов.

Таисия Игнатьевна налила ему чаю и угостила его фирменным клубничным вареньем.

Попов пил и похваливал.

Когда с чаем было покончено, Таисия Игнатьевна спросила его:

– Ну, как идет расследование, Кирилл Александрович? – поинтересовалась она.

– Да плохо – неожиданно упавшим голосом сказал Попов.

– Расскажите мне о ваших проблемах, – сердечно предложила ему Сапфирова.

Попов дал ей протоколы, пересказав практически дословно всё, что говорилось в доме Ленки. В этом ему помогла практически стенографическая запись беседы в его блокноте.

– Да, не густо, – покачала головой Таисия Игнатьевна. – Вот что, Кирилл Александрович, оставьте мне протоколы, я изучу их повнимательнее.

Попов беспрекословно выполнил эту просьбу-распоряжение.

– Сказать что-нибудь уже сейчас вы уже можете?

– Совсем немного, – подумав, ответила Сапфирова. – Мне кажется, вы упустили очень важную деталь.

– Какую? – тотчас спросил Попов.

– Вы не спросили у судмедэксперта, перетаскивали ли труп.