– Очень вкусная еда. Мы это называем «амброзия». Когда встречается человек, перед которым не можешь устоять. Полная потеря контроля над собой, – сказал Гриша.

– Ну, тогда это не еда, – улыбнулась Аня, – тогда это наркотик! А это уже лучше.

– Почему? – удивился Гриша.

– Как почему? Потому что значит, у тебя есть ко мне непреодолимая тяга. Как наркотическая зависимость. А это уже можно интерпретировать как любовь или страсть, – сказала Аня и в раздумьях опять заходила по комнате.

– Да нет, – махнул рукой Гриша, – просто еда. Понимаешь, мы видим людей по-другому. Именно, как еду. Вот ты, например, любишь торты и различаешь их вкусы. Этот с кислинкой, этот с бизешками, это бисквит, а этот шоколадный. Мы, когда смотрим на людей, рассуждаем примерно так же. Вкусняшки! Я, когда захожу в автобус, как будто попадаю в кондитерский отдел.

– Ну и какие же торты ты предпочитаешь? – с искренним любопытством спросила Аня.

– Я, как бы это сказать по-человечески… я вегетарианец, – сознался Гриша.

– А чего так? – искренне удивилась Аня, – и, однако, напасть на меня тебе это не помешало! – вдруг вспомнила она и победоносно уставилась на него, мол, подловила.

– Я же говорю, ты для меня амброзия! – сказал Гриша, – я себя не контролировал. Очень старался, но не справился. Это я ещё долго продержался. Другие вампиры, бывает, сразу с катушек слетают.

– Так почему же ты вегетарианец? – Аня решила добиться от него ответа на свой вопрос.

– Потому что не люблю убивать людей, – сказал устало Гриша, и вдруг осознал, что уже болтает с Аней вовсю.

Это было очень странно и удивительно. И это давало шанс, выкрутиться из этой ситуации. Она проявила интерес, значит, можно будет как-то ей всё объяснить и договориться. Может, убедить переехать. Может, как-то при помощи чеснока нейтрализовывать её запах, на худой конец. Гриша, как будто увидел свет в конце тоннеля. Неразрешимая ситуация разрешалась сама собой.

– Про убийства я как-то не подумала, – сказала вдруг Аня, после некоторых размышлений, – это проблема, конечно. Но ведь вы придумали, как это решать? Как жить не убивая? Ты же жил? Значит, способ есть?

– Есть, – кивнул Гриша, – но ты даже не думай, я тебя обращать не буду.

– Почему это? – искренне удивилась Аня, как будто это был уже решённый вопрос.

– Потому что у нас за это очень строго наказывают, – сказал Гриша, – нельзя увеличивать бесконтрольно популяцию вампиров. Если бы все делали что хотели, то люди бы уже давно закончились, и мы бы остались без еды.

– Так ты же всё равно вегетарианец. Другие бы тоже стали. Может быть, это следующая ступень эволюции, – сказала Аня.

– Нет. Много среди людей вегетарианцев? Какой процент? Тогда бы вампиры начали охотиться друг на друга, а это ещё хуже. Ведёт к страшным мутациям. Но постепенно. Это вообще табу. Но такой вид каннибализма всё равно иногда встречается, – сказал Гриша, – к тому же, вампиры сами не размножаются. Так что об эволюции тут говорить не приходится. Это тупиковая ветвь.

Аня взяла стул и села напротив Гриши, в противоположном конце комнаты.

– Мне всё равно эта идея нравится, – сказала она уверенно, – вечная жизнь! Кстати, ты мне так и не сказал, что там насчёт секса? – вдруг вспомнила она.

– Сексом мы можем заниматься, – сказал Гриша, – но с тобой не будем.

– Почему? – обиделась Аня, – не то чтобы я собиралась, но почему так категорично?

– Потому что я либо потеряю контроль над собой и убью тебя, либо тебе придётся наесться чеснока и тогда плохо будет мне, – сказал Гриша, – в любом случае, это не наш вариант.

– А что, вампиры могут и с людьми, и друг с другом? – спросила Аня, её эта тема видно особенно сильно интересовала.

– Да, – ответил Гриша, – могут и так и так, если не с амброзией, как в твоём случае, но это вообще редкость. Ну и голодным быть не желательно, а то тоже можно переборщить. В общем, дело не безопасное, но возможное.

– Интересно! – Аня задумалась.

– Ты главное аналогий с «Сумерками» не проводи, – на всякий случай сказал Гриша, – жизнь сложнее.

– Да я и не проводила, – отмахнулась Аня, хотя по ней сразу было видно, что проводила.

– Нам нужно придумать, как жить дальше, – сказал Гриша, – просто так это продолжаться не может. Нужен какой-то выход. Ты снимаешь квартиру? – спросил он, и Аня кивнула, – тогда всё просто. Тебе лучше переехать. Поскольку я являюсь причиной переезда, то приму посильное участие, помогу, чем смогу. И деньгами, хотя у меня с ними и туговато…

– Э, э, э, э, погоди меня прогонять, – возмутилась Аня, – мы ещё ничего не решили.

– Ты пойми, – Гриша вздохнул, – это для твоей же безопасности. Неровён час, я сорвусь и тебя сожру. И сама погибнешь, и меня за это ликвидируют, потому что я на месте жительства напортачил.

– Фи, как грубо, «сожру»! Мог бы сказать «скушаю», или хотя бы «съем», – сказала Аня и слегка улыбнулась.

– Это сути не меняет. Поверь, так будет лучше для нас двоих, – сказал Гриша.

– Не нужно решать за меня, что мне будет лучше. Я вот склоняюсь к вечной жизни, – сказала Аня.

– Ты больше никогда не сможешь загорать! – Гриша решил зайти с козырей.

Аня выпучила на него глаза. Эта новость явилась для неё потрясением.

– Включая солярий, – решил добить её Гриша.

– И на улицу днём будет нельзя? – спросила Аня.

– Только в очень пасмурную погоду. Зимой легче, дни короткие. Но вот летом да, приходится прятаться, – сказал Гриша.

– И что, никто этого не замечает, что часть людей не выходит днём на улицу? А как же работа, на что вы живёте? – спросила Аня.

– Я в метро работаю, – сказал Гриша.

– Супер! – оживилась Аня, – это ты здорово придумал! Многие из ваших до этого догадались?

– Наши метро и изобрели, специально для вампиров. Это основное место работы для нашего брата, – сказал Гриша.

– И что, людей там вообще нет? – потрясённо спросила Аня.

– Почему нет? Полно! – сказал Гриша, – мы стараемся нигде особо не кучковаться, чтобы не привлекать внимание одинаковой моделью поведения. Если все сотрудники метрополитена не будут выходить на улицу при свете дня, это будет бросаться в глаза. В этом и смысл ограничивать популяцию вампиров. Чтобы мы оставались незаметными.

Аня задумалась.

– А что если ты обратишь меня незаметно? Я же сама тебя прошу! Мы никому об этом не скажем. Будем держать в тайне. А если кто узнает, я тебя не выдам. Придумаем легенду, как меня обратил кто-то другой, – предложила Аня.

– Ты вот всё время говоришь «МЫ», – удивился Гриша, – наверное, до сих пор рассуждаешь категориями «Сумерек». Мы даже толком не знакомы. Ты уверена, что сможешь со мной жить? Может я невыносимый в быту?

– Это меня бы не удивило! – усмехнулась Аня, – но ведь мы всегда можем договориться, живые же люди!.. Или нет? Ну не в этом дело. Всё решаемо. А вдруг, я изменю твою жизнь к лучшему? Ты, вот, доволен тем, как ты живёшь?

Гриша замешкался, но для неё это явилось отрицательным ответом. Хотя он, потому и замешкался, что был не доволен, но сознаваться в этом не хотелось.

– Вот видишь? – торжествующе сказала Аня, – меня тебе сам бог послал… или кому вы там поклоняетесь? Дракуле?

– Да не поклоняемся мы никому, – раздражённо сказал Гриша.

– Ладно! – решительно сказала Аня, – утро вечера мудренее… хотя у вас, наверное, всё наоборот… да, многое нужно будет переосмысливать в новой жизни…

– Я разве согласился тебя обратить? – удивился Гриша.

– Нам обоим нужно всё это переварить. Давай, завтра вечером встретимся, в это же время. Ты окно заранее открой, я опять поем салатика чесночного и вот так же, как сейчас, продолжим наш разговор. Нужно всё обдумать. Как говорится, переспать с этой мыслью. Ну что, согласен? – с нажимом спросила Аня.

– Согласен, – устало сказал Гриша.

Выбора у него не было. Вопрос с амброзией пока был не закрыт. Может быть, она до завтра взвесит всё и поймёт, что это очень плохая идея. И они выберут наиболее безболезненный для них вариант – её переезд отсюда.

– Ты знаешь соседа из дальней квартиры? Здоровяк такой? – спросила Аня.

– Вижу иногда, но не часто, – сказал Гриша.

– Если спросит, скажи, что мы дружим, но поругались. Он вышел, когда я кричала, пришлось выкручиваться. Несла первое, что придёт в голову. Получилось так себе, но он вроде поверил. Я не очень была похожа на жертву, – сказала Аня.

– А зачем же ты сразу врать начала? – удивился Гриша, – я же, по сути, на тебя напал! Ну, почти.

– Я сразу поняла кто ты! То, как ты выглядел, сыграть невозможно. Слишком это было реалистично. И я решила, что мы найдём общий язык. И, как видишь, не ошиблась! – гордо сказала Аня.

– Да? – удивился Гриша, – мы нашли общий язык?

– А ты что? Не заметил? Мы с тобой уже сколько болтаем? Причём, как старые друзья! Ладно, до завтра. А то мне на работу рано вставать. Целоваться не будем, а то вдруг кому-то из нас станет плохо, да? – она ему лукаво подмигнула и быстро ушла к себе.

Гриша выдохнул. Основная надежда у него была на то, что когда она «переспит с этой мыслью», как она сказала, то передумает. Потому что в вампирской жизни проблем было предостаточно и, на его взгляд, они перевешивали плюсы, которых было не так уж и много.

Но он ошибался.

2

Вечером начал судорожно дребезжать дверной звонок. Гриша подумал, что впервые слышит, как он звонит. Раньше к нему никто не приходил, а самому нажать в голову не приходило. Он пошёл открывать дверь. Аня стояла там нарядно одетая, в красном платье, с белым шёлковым шарфом, укрывающим шею, и с остро заточенной палкой в руках.

Губы у неё были ярко накрашены алой помадой, и она широко улыбалась этим вызывающе красным ртом, откуда тут же начал струиться тошнотворный аромат чеснока.

Гриша быстро пошёл обратно в комнату и сел у открытого окна. Он слышал, как Аня заперла дверь и потом вошла следом за ним в комнату.

– Это что у тебя? – спросил Гриша, указывая на палку.

– Осиновый кол, – гордо сказала Аня.

– Зачем? – удивился Гриша, – я так понял, ты хочешь, чтобы я тебя обратил. Зачем же тебе кол?

– Да, – всё также, с радостным азартом, кивнула Аня, – обратил, а не съел. Я весь день анализировала наш вчерашний разговор и решила подстраховаться.

– Аааа, – протянул Гриша, – должен тебя разочаровать. Вот как раз эта штука не работает. Вернее работает любая штука. Если воткнуть в сердце что угодно, вампир умрёт, как и человек. Тут разницы нет никакой.

– Но чеснок-то работает? – настороженно спросила Аня, Гриша утвердительно кивнул в ответ.

– А зачем вырядилась как на парад? – спросил он.

– Не знаю! – Аня искренне пожала плечами в недоумении, – просто не хочется, чтобы всё это было как-то обыденно. У меня всё это в первый раз! – торжественно закончила она.

– Что это? – не понял Гриша.

– Обращение! – сказала Аня, удивившись его непонятливости.

– Во-первых, два раза это и не бывает. Во-вторых, сегодня я тебя уж точно обращать не буду. Ты же чеснока наелась. Ты что, хочешь, чтобы у меня случился анафилактический шок? – спросил Гриша нервно.

– О! А у вас это тоже так называется? – удивилась Аня, – но потом спохватилась, – вот видишь? Ты уже в принципе не против, нам только осталось назначить место и время. У тебя или у меня? – она вопросительно уставилась на него.

– Я ещё ничего не решил! – медленно и членораздельно проговорил Гриша.

– Решил! – уверенно сказала Аня, – просто ещё сам этого не понял. Мы с тобой будем классной парочкой вампиров. Как Бони и Клайд!

– Они не были вампирами, – удивлённо сказал Гриша, – да и к тому же, плохо кончили.

– Ой, ну не будь занудой, – махнула на него рукой Аня, – во-первых, это точно неизвестно. А во-вторых, дело не в этом, а в том, что мы станем легендарной парочкой. Звать нас будут «Гришаня»!

– Как? – Гриша чуть не поперхнулся от возмущения.