Шесть высочеств и одна ассара (страница 7)
– Выбирай любую, – махнул рукой малыш, – повезло, мы здесь одни.
– А что из этого здесь носят? – Юля с сомнением покосилась на одежду в руках. Идея с обнаженкой ее не привлекала. Это сейчас здесь никого, а потом всем внезапно понадобится принять банные процедуры.
Совенок порылся в стопке, выудил две ночнушки. Одну маленькую, вторую побольше. Ее и протянул Юле. Девушка помяла непривычную ткань – ни на что не похожую – и поспешила в комнатку. Грудь уже не чесалась – она горела, и нестерпимо хотелось все с себя снять.
Вторая дверь из помывочной вела в просторное помещение, чьи стены терялись в густых горячих клубах пара. В центре, куда Юля добралась почти на ощупь, возвышался сложенный из камней резервуар с водой. Он действительно напоминал котел, в котором плевалась, бурлила и поднималась к потолку паром вода, слегка пахнущая серой.
– Ближе не подходи, может и брызнуть, – предупредил Совенок, нарисовываясь рядом. В ночнушке, с намокшими волосами, зарумянившимися щеками и приоткрытым от жара ртом он походил на девчонку.
Юля вдохнула глубже, закашлялась, запах серы, хоть и несильный, портил всю прелесть местной бани.
– А есть мыло? Душистое? Или ароматическое масло? – Идея родилась сама собой.
– Есть, – кивнул Совенок. – Выйдешь обратно в зал. Последняя дверь – кладовая. Выбирай что хочешь.
Юля и не думала стесняться. От бадейки с жидким мылом, куда она добавила масло с ароматом, напоминающим мяту, его величество не обеднеет.
Юля вышла спиной вперед, одной рукой закрывая дверь, а второй придерживая бадью, и услышала шаги. Резко обернулась, опасно забалансировала в огромных сандалиях, бадья начала выскальзывать. Юля успела подхватить ее в последний момент, а вот мыло спасти не удалось.
– Ой!
Зрелище стекающего по обнаженному торсу варвара жидкого мыла цвета морской волны собрало бы на Тик Токе сотни восторженных отзывов. Объективно, там было на что посмотреть и даже потрогать, но все портил дурацкий аромат мяты. Вкупе с каменным выражением лица, на которое тоже, кстати, попало… Юля зажала рот рукой, сдерживая прорывающийся смех.
Его высочество величественно стер каплю мыла со щеки, стряхнул на пол и вопросительно вздернул бровь.
Все. Больше держаться не было сил.
– П-п-простите, – выдавила Юля, склоняя голову и пряча лицо. Хотя… что там прятать, когда смех, зараза, лез наружу, точно упрямое тесто из кастрюли.
Девушка обогнула одетого в легкие штаны варвара, спасаясь бегством. Ввалилась в котел и рухнула на ближайшую лежанку из отполированного камня, уже не сдерживая хохота.
– Не будет нам мыла, ха-ха. Я его… хрм… на твоего… ой, не могу, ну и рожа была… братца вылила. А он… такой, а-а-а, молча обтекает.
– На Фильярга? – ахнул Совенок.
– На него, родимого, – кивнула Юля, – целую бадью мыла. Еще и с мятой.
Смеялся Аль потрясающе. Сначала задирался вверх кончик носа, растягивались в улыбке губы, на щеках появлялись очаровательные ямочки, в глазах загорались золотые искорки, потом смех начинал сотрясать тельце, даже брови и уши участвовали в веселье. И глядя на угорающего Совенка, смеяться хотелось еще больше.
Мужчина постоял за дверью, ведущей в котел. Послушал доносящийся из-за нее хохот – детский и женский. Покачал головой. Эта женщина снова ставила его в тупик. Вместо того чтобы пасть ниц и молить о прощении, она вздумала над ним смеяться! Нет, не смеяться, а самым натуральным образом ржать, точно он – шут, а не четвертый сын его величества.