Глава 2

Макарий

Эта ночь была особенно черна. Небо заволокло тяжёлыми тучами. Непроглядная тьма накрыла тёплым одеялом непроходимый лес. Но я со своим другом, будто не замечая преград, мчался вперёд. Ловко огибая широкие стволы многовековых деревьев, мы привычно бежали по сугробам, не обращая внимания, как глубоко утопаем в белых снегах.

Эта ночь особенная не потому, что не видно луны и звёзд и при этом необычно тихо. Не потому, что дикие животные непривычно затаились в своих убежищах. И не потому, что грядёт великая буря, которая не повторялась вот уже несколько зим. Нет. Эта ночь отличалась от предыдущих тем, что духи показали мне её. Потому что только я способен спасти её. Выжить в разгар буйства стихии в лесу не подвластно никому, даже людям из моего рода. Ну и, конечно, я намерен ещё разок взглянуть в эти удивительные зелёные глаза.

– Макарий, куда мчишься? – прокричал друг из-за спины.

– Не отставай, Тихомир, я видел её! – ответил.

– Кого ты видел? – резко затормозил тот.

Голос Тихомира был раздражённым. И это не удивительно. Мало кому понравится выбираться из тёплой постельки холодной зимой и мчаться в лес. Но мне нужна его помощь. Я оглянулся, поняв, что друг отстал, и, улыбнувшись, прокричал.

– У неё глаза зелёные, как у кошки. Я таких ещё не видел.

Друг нахмурился.

– О ком ты баешь¹?

– Баешь, баешь, – заворчал я, – так говорили наши деды, а ты не похож на седовласого старца.

– Это язык предков! – возмутился Тихомир, подходя ближе и отряхивая с одёжи налипший снег.

– Это древность. Побежали, ей помощь нужна, – рванул с места.

– Погоди, Макарий! – воскликнул Тихомир и кинулся следом за мной.

Мы бежали, не зная усталости. Бег привычен нам. Если знаешь маленькие секреты, бег даже по самым глубоким сугробам будет лёгкой забавой. А наша жизнь устроена таким образом, что без бега не уцелеть. С детства нас учили стойкости и выносливости. Без знаний и физической силы сложно в тайге. Поэтому хлюпики вроде Завида никогда не станут шамахами. Мы же с Тихомиром относились к другой группе. Мы элита. Одни из самых сильных парней в роду. Старейшины нам пророчат великое будущее. Особенно мне. И я не разочарую. Придёт день, и я буду во главе селения. Или, как отец, стану хранителем рода.

– Так, постой, – я так резко затормозил, что Тихомир чуть не влетел мне в спину. Оглянулся по сторонам. – Кажется, нам туда.

Осторожно ступая, стараясь не издавать лишнего шума, мы направились к огромной ели. Необъятный ствол, покрытый снегом, раскидистые лапы многовекового дерева скрывали от глаз самое интересное. Ночной лес может быть коварен. А это место и подавно. Деревья растут слишком близко друг к другу. Внизу кустарник. Взору предстаёт слишком мало, чтобы оценить опасность, поэтому нужно быть осторожным и не торопиться бросаться сломя голову в неизвестность. Соблюдая дистанцию, мы обошли кругом дерево, и тут я увидел припорошенный снегом тёмный сугроб.

– Смотри! – воскликнул я, сразу поняв, что это.

Тихомир взглянул в указанную сторону и под большой берёзой увидел холмик. Он был грязно-коричневого цвета, что непривычно для этого времени года.

– Пошли, Макарий, это, похоже, медведь, – запаниковал друг.

– Какой медведь, балда, – хохотнул я от души, – они спят глубоко под снегом.

– А вдруг это шальной медведь?

– Не говори глупостей. Это она, – задорно улыбнулся и смело шагнул к сугробу.

Бесшумно подкравшись, я увидел припорошенное снегом тело. Скрючившись пополам, оно лежало бездвижно и казалась бездыханным. Присев на корточки, я лёгким движением стряхнул снежинки с пушистого меха. Тело так и не шелохнулось. Тогда я аккуратно перекатил его на спину, и сразу стало понятно: никакой это не медведь, это была девушка. Бледная, как высохшая кость, бездыханная и неподвижная. И, хотя черт лица в темноте леса было не разглядеть, я сразу понял, что увидел именно ту девушку, которую показали духи. Причём она была не обычной девушкой с белыми волосами, шёлковой волной рассыпавшимися по тёмному меху её шубки. Посиневшие губы сигнализировали: она замерзает. Оставалось совсем мало времени, чтобы спасти её. Не раздумывая, я просунул руки под хрупкое тело и поднял.

– Что ты делаешь? – спросил Тихомир.

– Её нужно отнести в селение, иначе замёрзнет насмерть, – пояснил другу и аккуратной, но твердой походкой направился в сторону дома.

– Мы не можем отнести её в селение. Она же обычный человек, – крутился вокруг меня друг.

– А ты у нас не обычный? – ухмыльнулся.

– Ты понял, о чём я! – возмутился Тихомир и уже шёпотом добавил: – она не умеет общаться…

– Тише, – перебил я друга, – они слышат.

– Точно, – протянул Тихомир, – и поэтому мы не можем отнести её в селение.

– Нет, друг мой, мы не можем оставить её тут умирать, – подытожил я и прибавил шаг.

– Ты говорил, у неё глаза зелёные.

– Да, – восторженно подтвердил, – я таких никогда не видел.

– Мой дед говорил, что девушек с зелёными глазами сжигали на костре, потому что они были ведьмами.

– Ну, может, во времена твоего деда так и было, – пожал плечами.

– Макарий, у неё и волосы белые! – догнал меня Тихомир. Он слегка отстал, потому как я уже со всех ног мчался к нашей общине.

– И что, – лишь хмыкнул в ответ.

– Она точно ведьма! – не унимался он.

– То, что она не похожа на наших девушек, ещё не делает её ведьмой, – фыркнул в лицо друга.

– Старейшины не позволят ей остаться, – настаивал на своём Тихомир.

– Поспеши, – проигнорировал замечание Тихомира. – Ей нужно в тепло.

Я мчался к селению сквозь снега, прижимая замерзающую девушку к груди.

«Нужно торопиться», – одна мысль в голове. Румянец отлил от щёк, на реснички налип иней. Ещё немного и будет поздно. Тихомир еле поспевал за мной, негодуя.

– Макарий, ты не понимаешь. Приводить чужаков запрещено, – кричал он вслед.

Его настойчивость начинала раздражать, поэтому я резко затормозил, так что друг снова чуть не врезался в меня. Я обернулся и сделал два быстрых шага к нему.

– И что ты предлагаешь?! – возмутился. – Оставить её в лесу?

– Да, именно это я и предлагаю!

– Духи накажут тебя за эти мысли. Они учат нас помогать нуждающимся.

– Она ведьма!

– Ведьма, ведьма, заладил, – фыркнул я, отворачиваясь и продолжая путь. – Она девушка! И она замерзает!

Только на самом рассвете нам удалось вернуться домой. Всю дорогу я молился, лишь бы не стало поздно. Лишь бы успеть. Я старался отогреть её теплом собственного тела, но этого было мало. Ей может помочь только тёплый костёр и уютная хижина. Надеюсь, старейшины поймут и не заставят оставить её в лесу. Не смогу жить, если не увижу эти глаза наяву.

Конечно, люди селения были шокированы появлением чужака на их территории. И многие даже осудили мой поступок. Но как я мог оставить её в снегах? Как мог позволить замёрзнуть? Ведь сами духи показали мне её. Это ли не знак, что её нужно спасти.

И пока народ негодовал, решая, что с ней делать, цвет лица девушки стал мёртвенно-бледным. Она серела на глазах.

– Доброгнев, – обратился я к главе рода, – прошу тебя, ей нужно в тепло.

Доброгнев лишь молча взглянул на замерзающую фигуру в моих руках. Он был мудр и стар. Проседь в его волосах – результат опыта и познания истинного смысла жизни. Он должен понять! Он должен позволить ей остаться.

– Макарий, мальчик мой, – размеренно начал старик, – ей не место среди нас, – подытожил глава и, развернувшись, собрался уйти.

– Её мне духи показали! – воскликнул я.

– Духи, говоришь? – обернулся Доброгнев.

– Да! Как, по-вашему, я бы смог отыскать в лесу маленького человека?

Доброгнев нахмурился, обдумывая решение, которое могло спасти жизнь девушке, а я во все глаза уставился на него. Он не может бросить беззащитную, хрупкую девицу в лесу. Он не такой. Он герой, великий шамах и охотник в прошлом, а сегодня – старейшина и глава рода. Он спасает, а не губит.

– Бабушка Ефания! – крикнул он, а на моём лице появилась довольная улыбка.

– Что столпились? – послышался хриплый старый голос бабушки Ефании.

– Здесь помощь нужна, – ответил ей старейшина. – А вы все расходитесь по своим делам. Нечего тут больше глазеть.

И шаркающей походкой старик побрёл в свою хижину, а бабушка, напротив, возникла передо мной.

– Бабушка Ефания, – начал было я, когда женщина подошла ближе.

– Тише, внучек, – властно проговорила старушка. – Кто это у тебя?

Бабушка Ефания была самой пожилой и мудрой женщиной общины. Её все уважали и даже остерегались. Обладая добрым взглядом и притягательной улыбкой, старушка производила впечатление милейшего создания. Невысокая ростом, сутулая, обветшалая кожа морщинистыми складками покрывала лицо. Но в то же время женщина была сестрой главы рода и обладала суровым нравом. Ей мало кто перечил и к её мнению всегда прислушивались.

Старушка приподнялась на носочки, чтобы разглядеть девушку, которую я держал на руках. Стянула меховую рукавичку и морщинистой ладонью дотронулась до лба юной девы. Нахмурив брови, бабушка Ефания скользнула рукой под ворот шубы.

– Быстро в моё жилище, – проговорила она и, повернувшись, направилась прочь.

Я поспешил следом. Драгоценные секунды таяли, утекали, словно талая вода. Медлить было нельзя. Бабушка размеренным шагом шла до своего шатра, а мне казалось, она двигалась слишком медленно. Но торопить я её не решался только лишь из уважения. Она прожила долгую жизнь и знала, что делала. Надеюсь, знала. Она не просто так считалась лучшей целительницей всей общины. Но ведь она стара и может забыть многое. Хотя моя сестра говорит, что бабушка в полном здравии и ещё всех нас переживёт. Бабушка Ефания учит Забаву премудростям врачевания. В будущем сестра займёт ее место.