– Милашик! А ты что мужа не встречаешь? – донесся до меня голос Арсения, и я вскинула голову и только теперь заметила, что Курилов вернулся с работы и стоит на пороге гостиной.

Быстро смахнув в сторону фотографию Лидии, что изучала в своём телефоне, я поднялась навстречу мужу и заставила себя растянуть губы в улыбке.

– Немного замоталась, – ответила и когда Курилов подошёл, позволила ему прикоснуться губами к своей щеке.

Я успела о многом пораздумать за это время. Была вероятность того, что сегодня мы с Арсением не просто переругаемся в пух и прах, но я пойму, что не смогу и дальше жить с этим мужчиной. Вероятность лжи с его стороны была огромной. И я вовсе не о том, что он уже мне соврал. А о настоящей измене.

– А где остальные? – нахмурился он, оглядываясь, словно рассчитывал увидеть родителей и близнецов, притаившихся рядом с нами.

– Твои мама и папа уехали, взяли мальчишек с собой, – ответила я, не зная, с чего начинаются такие разговоры.

Сначала мужа покормить, напоить, спать уложить, а потом уже и беседы беседовать? Или прямо в лоб?

– М-м-м, – довольно промычал Курилов. – Тогда у нас с тобой снова вечер вместе?

Я уже ожидала, что он вновь попытается перевести всё в горизонтальную плоскость и готовилась дать отпор, когда Арс отступил и, взъерошив волосы ладонью, сказал:

– Но сначала новости. Присядем?

Моё сердце забилось, как безумное. Я кивнула и опустилась на диван. Муж тут же примостился рядом и торжественно объявил:

– Вопрос с этой аферисткой решён. Она больше не побеспокоит ни тебя, ни меня. Так что можешь не волноваться – Лидии больше в наших жизнях не будет.

Он смотрел на меня пристально, видимо, желая увидеть какую-то определённую реакцию, а я разрывалась на части от желания оставить всё так, как сейчас – безоблачно, спокойно, привычно. И потребности знать правду.

– И когда ты собирался сказать мне, что Лида не только аферистка и мошенница, но ещё и твоя бывшая? – тихо спросила я, делая всё от меня зависящее, чтобы мой голос не сорвался и не дрогнул.

И снова на скулах эти бледные пятна. Едва заметные, но говорящие мне о многом.

– С чего ты это взяла? – вопросом на вопрос ответил Курилов, скептически хмыкнув.

Он поднялся на ноги и сложил руки на груди. Стоял в полуметре, нависая скалой, и это было своего рода попыткой соорудить некое моральное превосходство надо мной.

– Я говорила с твоей мамой, Арс, – ответила, сцепляя зубы.

Лишь бы только не сорваться на крики и не начать требовать у мужа опровергнуть явную ложь. Пусть скажет, что я ошиблась, что просто так совпало. Что внешности двух женщин похожи, вот я и ошиблась. Вместо этого он заорал:

– Я же просил тебя в это не лезть!

Я вздрогнула и отшатнулась. Курилов не делал ничего такого – не пытался ударить, например… Чёрт! И почему я вообще даже предполагаю подобный исход? Может, оттого, что даже этот зверский тон – то, что муж не позволял в мою сторону ни разу?

– Не. Смей. На. Меня. Орать! – процедила я, тоже вскакивая с места. – Лида – твоя бывшая? – потребовала ответа.

Арсений сжал кулаки и воззрился на меня потемневшим взглядом. Я скорее физически чувствовала, чем видела – муж стоит и подбирает каждое слово, что должен был сказать мне во время этого «допроса».

– Прости, – наконец сказал он.

Сделал шаг ко мне, я отступила.

– Лида – твоя бывшая? – спросила вновь. – Ну же, отвечай! Я хочу знать правду!

– Милаш… Я не хотел тебя во всё это ввязывать, – начал Курилов, но я оборвала его:

– Поздно! Это первое. Лида уже меня в это ввязала. Своими звонками, своими приездами. Что будет дальше? Она начнёт постить разное в комментариях к блогу?

– Этого не будет! Я же сказал!

– А это второе. Ты мне уже соврал. Соврал, не моргнув взглядом. Вероника действительно твоя дочь? Свидетельство о рождении не лжёт, в отличие от некоторых?

Последние слова прозвучали настолько истерично, что я испугалась собственного нервного срыва. Вот он – тот момент, когда моя жизнь может встать с ног на голову. Измениться настолько, что от неё прежней не останется и следа.

От меня прежней не останется и следа.

– По документам она моя дочь, – выдал приговор нашему прошлому Арсений. – Но биологически – нет.

Пока я задохнулась от того ужаса, что обуял меня вследствие сказанного Куриловым, муж то ли взмолился, то ли потребовал:

– Выслушай меня.

Он просил выслушать, а я уже, кажется, узнала слишком много. Арс жил двойной жизнью. Врал мне. Оформил на себя чужого – а может и нет – ребёнка. Я не могла с этим мириться, я не могла это простить, даже если бы прямо сейчас Курилов сказал бы, что его выкрали инопланетяне, перепрограммировали ему мозг и он просто не мог поступить иначе.

– У тебя ровно пять минут. Потом – уходи.

– Куда?

Арсений снова начал злиться, что породило внутри меня ответную волну агрессии. При всей его вине муж умудрялся ещё и испытывать защитные реакции. Как будто это ему нужно было спасаться от меня, а не наоборот.

– Куда угодно. Ты уже достаточно рассказал о своей лжи, для того чтобы я не желала оставаться с тобой под одной крышей.

Мы смотрели друг на друга, и я надеялась, что в моём взгляде Курилов прочтёт всё, что мною владеет. Наконец, он тяжело вздохнул, отвернулся и, отойдя к окну и засунув руки в карманы брюк, заговорил:

– Валера был моим лучшим другом. Я и сам не знаю, как вышло так, что Лида ушла к нему. Наверное, я уделял ей мало внимания. Но тогда думал о нашем будущем. Пропадал до ночи, выстраивая для нас то, что впоследствии могло обеспечить безбедное существование.

Слова мужа впивались в моё тело, словно самые острые ножи, бьющие точно в цель. Он говорил про своё прошлое, а оно вставало перед моими глазами, как будто происходило прямо здесь и сейчас. Как будто в настоящем Курилов истязал себя ради отношений с другой.

– Лида не выдержала этого и ушла.

– Не выдержала твоих попыток обеспечить её? Надо же, какая ранимая трепетная лань!

Сарказм был тем единственным, на что у меня сейчас хватало сил. Моей бронёй, больше похожей на порванную в клочья сетку.

– Это неважно. Уже – нет. В один из дней, когда, как оказалось, Лида только-только забеременела, Валера приехал ко мне. Нетрезвый.

– Тоже не выдержал счастья? – не удержалась я.

– Милена…

Я поджала губы, останавливая тот поток слов, что уже был готов излиться на мужа. Потому что помнила – того самого Валеры больше нет в живых.

– Дальше, – велела Курилову.

– А дальше… дальше я его послал. Он просил прощения, а я – в очередной раз рассказал ему, куда он может их засунуть и куда может с ними катиться.

Он рвано выдохнул, взъерошил волосы пятернёй. Я стояла и говорила себе, что мне нельзя думать о простой вещи – всё то, что описывал Арс, происходило в момент, когда мы с ним уже были очень даже вместе. И не просто вместе, а назывались мужем и женой. Потому что иначе я бы просто не выдержала и сошла с ума.

– По пути обратно домой он разбился. Сел нетрезвым на мотик, ну а дальше всё.

О, дальше я примерно понимала, куда пойдёт повествование. Чувство вины Курилова было настолько сильным, что как только Лида поплакалась ему в жилетку о судьбе матери-одиночки, он тут же надел на себя рыцарскую броню и побежал записываться в отцы её дочери. Прелестно.

– Почему бы тебе было просто не помочь ей деньгами, м? Ну, раз уж ты так проникся чужой бедой, в которой, кстати, ни капли не виноват, – спросила я, потому что обязана была разобраться.

Нельзя было прятать голову в песок и дальше. Существовала та точка невозврата, после которой прощения быть не могло, но до неё мы ещё не добрались.

– Лида пришла ко мне через месяц после похорон. Сказала, что не хочет оставлять ребёнка, потому что у него не будет отца.

– И ты предложил вписать себя в свидетельство о рождении?

Я запрокинула голову и зло расхохоталась. Как же я уже ненавидела эту Лиду! И – самое ужасное – что этим чувством уже зацепило ни в чём неповинную малышку – её дочь.

Арс обернулся, в его взгляде тьма смешивалась с чувством вины. Интересно, теперь он считал себя грешником по отношению ко мне, или же всё ещё пребывал там, в прошлом?

– Знаешь, что, Курилов… Ты не имел права делать за меня выбор… А ведь сделал. Сделал всё, чтобы я жила с лжецом. Чтобы родила ему детей… Когда ты признавал дочь Лиды, близнецы были лишь в проекте. Мы могли разойтись с тобой без особых последствий, а сейчас это нанесёт моральный удар двум мальчишкам, нашим сыновьям.

– Я не хочу с тобой разводиться! Я тебя люблю, Милаш…

Он сократил расстояние между нами, протянул руки, на что я размахнулась и ударила Арса. Впервые в жизни. С силой, попав куда-то в район шеи.

– Пошёл вон! – закричала, не узнавая саму себя. – К чёрту! Вали к своей Лиде, скотина!

Я орала и орала, сыпала ругательствами, пыталась вновь и вновь дотянуться до лица мужа, чтобы залепить ему оплеуху, а он лишь закрывался и отступал.

А потом Курилов ушёл. Просто вышел из комнаты, а затем – из квартиры. Оставив меня одну, корчащуюся в судорогах истерики.

И с тем, чего бы я не пожелала никому.

Чувством рухнувшей жизни.

– Милочка, я ничего не знала, клянусь! – горячо заявила свекровь, когда мы с ней встретились в кафе.

Обсуждать сложившуюся ситуацию дома, в опустевших стенах, где провела ночь в слезах, было выше моих сил. И показывать мальчишкам, что их мама в полнейшем упадке, я тоже не хотела.

Поэтому утром, как только забрезжил рассвет, встала и принялась приводить себя в порядок. Ни Ярик, ни Вова не должны были ничего заметить. Им, во-первых, было ещё очень немного лет. Во-вторых, имелась высокая вероятность того, что впереди моих сыновей ожидали большие потрясения. Так что сейчас хотелось минимизировать их переживания.

– Я верю вам, Мария, – вздохнув, всё же заставила себя отпить глоток кофе, хотя, мне в горло кусок не лез.

Я невольно задавалась вопросом – где сейчас Курилов? Поехал к Лиде? А что? Отличный выход из ситуации. Жена меня не поняла, я вернулся, дорогая.

– Он поступил отвратительно! – заявила Мария.

Жестом подозвала официанта и, пробежав глазами меню, буркнула:

– Такие новости с утра на сухую невозможны.

Я только и смогла, что вскинуть брови, когда свекровь заказала бокал красного. Похоже, для неё и впрямь случившееся стало полнейшим сюрпризом.

– Значит, ещё раз, – сказала Мария, когда официант удалился. – Арсений уже женился на тебе, когда к нему пришла беременная Лида и он решил, что хочет быть вписанным в свидетельство о рождении её ребёнка в качестве отца. Так?

Я прикусила нижнюю губу и кивнула.

– После этого было что? Он не говорил?

– Не говорил, да мне это и неинтересно. Ну, кроме того факта, что Курилов посылал деньги Лиде, если верить её словам.

– Прекрасно. А сейчас она пришла к нему за помощью, а он отказывается её давать?

– Очевидно, в том объёме, который требует Лида – да.

– И тогда она обратилась к тебе, потому что у тебя есть возможность организовать сбор.

Мария кивнула сама себе, отпила сразу половину из бокала, принесённого официантом, и вдруг выдала:

– Представляю, какая шумиха могла произойти в твоём блоге, когда ты стала бы собирать деньги на лечение внебрачного ребёнка твоего мужа…

Я так и застыла на месте, переваривая услышанное. С этой стороны я об этом не размышляла. И почему-то казалось, что Лида думала в первую очередь именно о том, чтобы спасти свою дочь, а не для того, чтобы сделать из этой истории повод для ток-шоу.

– Я не представляю, что будет дальше, Мария. Арс злится, хотя, это именно у меня есть повод для таких эмоций. Я говорить о случившемся спокойно тоже не могу.

– И я тебя понимаю.

– Лида, я уверена, так просто не отстанет…