– Кто? Могу я с ними поговорить?

– Боюсь, что на этом этапе я не могу назвать их имен.

– Что значит «на этом этапе»? – уточнила Элла и, уже настойчивее, добавила: – И почему не можете? Это же мои родители. Я имею право знать.

– Я же объяснил: как только вы начнете подготовку к первому заданию, вам предоставят больше информации, – спокойным тоном ответил мужчина.

Элла потерла пальцами виски. Весь их диалог с самого начала выглядел абсурдным: ни в какую дурацкую секту вступать она не собиралась, а уж вызываться добровольцем на какие-то там спецоперации – тем более. Какой бы номер эти люди ни провернули в свое время с ее родителями, с ней он не пройдет. Она не Лара Крофт^[1], а всего лишь безработный статистик с сомнительными навыками общения и не диагностированным умственным расстройством, от которого у нее в голове будто бы что-то долбили кирками сотни крохотных человечков.

Она устало приложила пальцы к вискам.

– Подготовка поможет вам справиться с головными болями, которые вы испытываете, – будто бы между прочим заметил гость. – Как и с другими побочными эффектами вашего… дара: тошнотой, голосами и прочим.

У Эллы засосало под ложечкой. Откуда, черт подери, этот совершенно незнакомый человек знает о голосах у нее в голове? Она никогда и никому о них не рассказывала, даже никчемным врачам.

– Что за дар вы имеете в виду? – спросила она вдруг севшим голосом. – Откуда вы все это обо мне знаете?

– Вот. – Мужчина сунул руку в карман пиджака и вынул серебристую флэшку, похожую на старомодную зажигалку. – Посмотрите после моего ухода. Это многое вам прояснит. Вы уникальны: ваш мозг устроен иначе, не так, как у других, – но все с вами совершенно нормально.

– Мозг не устраивают, – пробормотала Элла себе под нос, глядя на флэшку.

– А вот ваш был устроен, – возразил гость. – В лабораторных условиях. Ваши родители были первопроходцами в генной инженерии. Каждый из них и сам по себе был блестящим ученым, но вместе они открыли такие горизонты, о каких их современники даже и мечтать не смели.

– Погодите, – подняла руку Элла. – Они были врачами. Медиками.

– Не совсем так, – поправил ее гость.

– Нет, именно так! – возмутилась Элла. – Бабушка мне рассказывала…

– Это та же бабушка, которая вам твердила, что они погибли в автокатастрофе? – с сочувствием взглянул на нее гость. – Конечно же, теперь-то вы понимаете, что бабушка вас обманывала. Постоянно. И во многом.

Элла закусила губу. Ей хотелось, чтобы он ошибался, чтобы она могла встать на защиту Мими, но увы…

– Я говорю вам правду, – произнес гость. – Хотите верьте, хотите – нет. Ваши родители были не врачами, а исследователями: мать – неврологом, отец – генетиком, – причем самыми блистательными умами нашего поколения. А вы – их величайшее достижение.

Элла ждала продолжения.

– Голоса и фразы, которые вы слышите, не являются слуховыми галлюцинациями. Все они реальны. Это электронные сигналы различных типов. Еще до рождения вас генетически модифицировали таким образом, чтобы вы могли принимать их и – по крайней мере, в теории – расшифровывать. Мы полагаем, что у вас еще имеются и визуальные способности, однако полные возможности вашего дара сможем узнать лишь после того, как поработаем с вами в лаборатории. От этого и правда дух захватывает!

Дух захватывает? Когда говорят, что твои родители зачали тебя в ходе какого-то эксперимента? Слова «генетически модифицировали» заставили Эллу вспомнить геометрически круглые красные помидоры, прекрасно выглядевшие на магазинных полках, но со вкусом теннисных мячей. Фейк. Подделка.

– Вы говорите, что проблемы с мозгом мне создали родители? – повторила она медленно. – Намеренно?

– Создали не проблемы, а способности, – поправил ее гость. – Вы все не так воспринимаете, Элла. Лишь вообразите себе открывающиеся возможности. У вас есть дар. Вы можете постичь неизведанное. Вы похожи на… приемник.

– Ну, если я и приемник, то сломанный, – бросила Элла. – Я не могу ничего расшифровать. Я слышу лишь шум, пока голова не начинает болеть так, что того и гляди лопнет. Меня все время тошнит, я падаю в обморок – вот и весь «дар».

В ее голосе сквозила горечь. И злоба.

– Понимаю, что это шок, – с сочувствием проговорил гость, но было понятно, что его это мало волнует. – Но это все пройдет. В процессе подготовки. Как только вы научитесь управлять своими способностями, мы надеемся, что они окажут «Группе» неоценимую помощь. Во имя добра. Как и мечтали ваши родители.

Он встал, отодвинув стул, и поправил шелковый галстук пальцами с идеальным маникюром.

– Знаю, вам многое нужно осмыслить. Загрузите информацию с флэшки. Попытайтесь сразу же сосредоточиться, поскольку после просмотра она автоматически и безвозвратно удалится. Касательно дальнейших шагов я свяжусь с вами в ближайшие дни.

Элла тоже встала: не могла же она позволить ему вот так взять и уйти. Психом она его больше не считала, но в то же время весь их разговор был совершенно бессмысленным. Как смеет этот абсолютно незнакомый человек врываться в ее жизнь? Устроил ковровую бомбардировку, отказывается отвечать на вопросы, а потом решил вальяжно удалиться, оставив ее собирать обломки?

Она схватила его за руку.

– Стойте! Погодите, прошу вас.

– Я с вами свяжусь! – Он стряхнул ее руку и направился к двери.

– Знаете что? Не парьтесь! – дерзко крикнула Элла, когда он уже спускался по лестнице. – Потому что я не вступлю ни в какую дурацкую «Группу» ни ради вас, ни ради родителей, ни ради кого-то еще. Так что не возвращайтесь!

Гость не ответил, и она добавила:

– У меня, знаете ли, своя жизнь!

Он остановился, обернулся и посмотрел на нее – скорее с любопытством, чем с раздражением:

– Разве? Ни работы, ни семьи, ни друзей, ни реальной цели в жизни. – Он перечислял ее недостатки, загибая пальцы: не язвительно, а как бы между прочим, словно ученый, позволивший данным говорить самим за себя. – Я бы не назвал это жизнью, но, возможно, у вас свои критерии.

Элла яростно зашипела, стараясь придумать достойный ответ, но пока соображала, гость уже исчез. Она стояла одна на верхней площадке, с флэшкой в кулаке, и чувствовала себя так, словно в ее жизнь ворвался смерч и перевернул все вверх тормашками. Если бы гость был в пределах досягаемости, она швырнула бы флэшку ему в холеную морду. Вот ведь гад самодовольный.

Ну, если он считает, что может диктовать, как ей жить, то глубоко ошибается. Элла не какой-то там Франкенштейн, что бы ни напридумали ее родители. Пусть визитер засунет все свои дурацкие «Группы», подготовки и задания куда подальше.

«Я тебе покажу, мистер…»

И в эту секунду до Эллы дошло, что гость, который так много знает о ней и ее родителях, совершенно чужой человек, но осведомленный о голосах у нее в голове и ее прошлом, ничегошеньки не рассказал о себе.

Она не знала, как он попал в «Группу» и что для этого сделал; не знала, сколько ему лет и где он живет; даже имени его не знала…

Глава 5

Хелен Мартиндейл откинула прядку седеющих волос с одутловатого круглого лица и, закрепив ее заколкой-невидимкой, снисходительно улыбнулась сидевшей напротив молодой женщине, которая внимательно читала одностраничный контракт, вникая в каждую строчку, словно там содержался ответ на вопрос, в чем же смысл жизни.

– Это стандартное соглашение о предоставлении услуг, – пояснила Хелен. – Там нет никаких сюрпризов.

Но дама не обратила внимания на ее замечание, продолжая читать, и тогда Хелен добавила:

– Мы выставим ваш объект за хорошую цену.

Риелторша была в восторге, что внучка Мими Прэгер решила продать дорогостоящее ранчо в Райской долине через агентство «Мартиндейл и Джессоп», а не обратилась в какое-нибудь пафосное городское, которое предлагает всякие «виртуальные туры» и «продвижение в социальных сетях» с обещаниями цен до периода засухи, о которых местные вроде Хелен Мартиндейл знали, что получить прежние деньги больше нельзя.

– Вас что-то смущает, дорогая? – не выдержала Хелен, когда прошло добрых десять минут.

– Что? – Элла смущенно подняла глаза, словно впервые увидев пожилую женщину. – Ой нет. Спасибо, все хорошо. Мне нужно что-то подписать?

Хелен Мартиндейл указала на пунктирную линию в самом низу страницы и протянула Элле ручку. Бедная девочка, казалось, пребывала в каком-то своем мире. Конечно, она всегда была забавной, немного не от мира сего, как говаривал отец Хелен. И неудивительно: ведь на ранчо ей приходилось жить практически в полном одиночестве, да и в школе она с детьми почти не общалась, – но сегодня утром она казалась более замкнутой и отстраненной, чем обычно. Возможно, расставание с ранчо и прощание с хижиной, где выросла, вызвали у нее больший всплеск эмоций, чем она ожидала.

– Вы поживете в домике, пока будете в наших краях? – участливо спросила Хелен.

– Нет, – ответила Элла.

– Ну, значит, наша задача облегчается, – улыбнулась Хелен. – Вам, наверное, нелегко было возвращаться сюда после кончины бабушки?

Элла не знала, как ответить на это замечание, поэтому встала, холодно пожала риелторше руку и вышла, закрыв за собой дверь. Нет, грубить она вовсе не хотела, просто не умела говорить на общие темы.

Бедняжка, подумала риелторша, глядя вслед этой странной девушке и гадая, улучшат или ухудшат ее жизнь деньги, полученные от продажи ранчо, и не могла избавиться от гнетущего ощущения, что скорее ухудшат. Проблемы Эллы, как верно предположила Хелен Мартиндейл, были не из тех, которые можно решить с помощью щедрого чека. Ей и вправду было тяжело возвращаться сюда, но вовсе не из-за смерти Мими, а потому, что Элла по-прежнему пребывала между небом и землей и не имела ни малейшего представления, как дальше повернется ее жизнь. Она по глупости отложила поиски работы, пока не получит известий от незнакомца, который обещал с ней связаться через некоторое время. Прошло уже девять дней после его нежданного визита в ее квартиру, но от него ни слуху ни духу.

Не то чтобы у нее были хоть какие-то намерения вступить в его «Группу» или заняться некой бредовой подготовкой, о которой он говорил, но она ждала случая высказать все это ему в глаза, а если уж совсем честно – хотелось снова повидать. Пусть даже себе она в этом не признавалась, его внезапное вторжение в ее жизнь лишило ее покоя, и это было связано не только с волнующими откровениями касательно родителей.

Поскольку привлекательный незнакомец как сквозь землю провалился, Элле пришлось возвращаться в Райскую долину в состоянии еще большей безнадежности и уныния, чем на похоронах бабушки. К счастью, Элле пока еще не встретился ни один из ее бывших одноклассников-мучителей. Это и впрямь было бы…

– Чтоб меня! Да это же мисс Элла! Глазам своим не верю!

Случись подобное с кем-то еще, было бы забавно.

Через улицу, чтобы приветствовать ее, вприпрыжку несся Дэнни Бликер, светловолосый и голубоглазый Дэнни, лучший подающий в бейсбольной команде местной школы и несчастье всей жизни Эллы с десятого класса до самого выпуска.

– Черт побери, как жизнь, Элла Прэгер?

Она не очень хорошо разбиралась в тонкостях бытового общения, но вот что странно: он, казалось, был искренне рад их встрече. Дэнни расплылся в улыбке и положил руки ей на плечи, словно она двоюродная сестра, которую он не видел много лет, или старый друг. Выглядел он так же, разве что темно-синий комбинезон механика придавал ему взрослости, которой у него не было в школе.

– Думал, что скорее тут у нас снег пойдет, чем ты снова объявишься в наших краях. Что, в Сан-Франциско не сложилось?

– Бабушка умерла, – с обычной прямотой ответила Элла.

– Печально, – произнес Дэнни.

– Сейчас вот продаю ее ранчо.

Дэнни Бликер присвистнул.